Он вздрагивает, обернувшись: звуки со стороны двери. Звуки, не предвещающие ничего хорошего. Он бежит туда по раскачивающемуся коридору, цепляясь плечами за стенки, прямо туда – на полный торжества и ликования крик. Крик, который никогда не смог бы повторить ни один человек.
Крик Тарзана.
Цирульник. Хрипит, дергая ногами. Кровник видит кровавую пену на его губах, голову, нелепо висящую на сломанной шее. Он и сам словно висит в воздухе. Но это не так. Ему не дают упасть. Мертвенно-бледные клешни разжимаются, отпуская холодеющее тело. Цирульник падает на пол, как поломанная головоломка.
Душекрад Смертеев делает шаг и выходит прямо из стены-обманки. Кровник скрипит зубами от бессильной злобы: он не успеет. Барон между ним и девочкой. Как не…
Кровник стреляет. Стреляет прямо в лицо Джонни Вайсмюллера. В его неожиданно гибкое и быстрое тело, оказавшееся совсем не там, куда полетели пули. Тарзан Герой, Тарзан Мститель, Тарзан Победитель. Быстрый, как реактивная ракета. Он стоит слева от Кровника и смотрит на него сверху вниз. Кровник жмет на курок. Медленно. Слишком медленно.
Тарзан на его глазах берет автомат за ствол и ломает как сухую ветку пополам. Он берет его за горло.
Кровник чувствует, как земля уходит из-под его ног, как меркнет свет перед глазами. Он видит, что в другой клешне Повелителя слонов и обезьян – мартышка в спортивном костюме. Ливанов. Сучит ногами, разевает рот, словно пытается что-то сказать, смотрит лезущими из орбит глазами. Кровник понимает что Повелитель слонов и обезьян стукнет сейчас их, глупых мартышек, черепушками друг об друга, забрызгав мозгами стены.
Тарзан улыбается. Он скалит свои зубья, проступая своим настоящим обликом сквозь нос и волевой подбородок немецкого пловца Вайсмюллера, сквозь обманку-тарзанку.
Он задирает свою пасть к потолку, и Кровник знает, что услышит сейчас: знаменитый крик, полный ликования: Тарзан Герой! Тарзан Мститель! Тарзан Победитель!
Кровник услышал, как Барон подавился своим тарзаньим фирменным воплем.
Как захрипел горлом, заклокотал, захлебнулся своей чужой выпитой кровью.
Хлынула она из его ноздрей, рта и глаз…
Цепляясь остатками меркнущего сознания за происходящее, Кровник чувствует, как разжимаются холодные фарфоровые пальцы на его шее.
Ливанов, скрючившийся на полу держится за горло. Смотрит испуганно. Не на Кровника. На девочку. Кровник тоже смотрит на девочку: она стоит над грудой мертвого мяса. Смотрит на затихшего барона.
– Это она… – сипит Ливанов, – она к нему подошла и… кхекхм…
Ливанов закашлялся, скривившись, сплюнул.
– Она подошла и… вы видели?.. у нее изо рта… вы видели, товарищ капитан, что она сделала?.. он упал… у него кровь пошла……
Не пошла, а хлынула ручьями – подумал Кровник. Он шевельнулся. Он протянул руку и подтащил к себе автомат Цирульника. Снял его с предохранителя, приставил к голове Душекрада Смертеева и нажал на спусковой крючок:
– БАХ!!! – Ливанов подпрыгнул.
Вот чьи мозги разбрызгало по стенам. Вот чьи.
– БАХ!!! – вместе с кусочками черепа.
Кровник вставил ствол в раскрытый рот кровососа:
– БАХ!!! – пуля пробила днище локомотива.
Ливанов, все еще стоя на коленях, смотрел снизу вверх.
– Товарищ капи… – начал он сдавленно.
– Тссс! – Кровник приложил палец к губам. Он ласково улыбался.
Ливанов кивнул и отвел взгляд.
Кровник подошел к девочке. Она смотрела испуганно.
Кровник, охнув, встал на колено, оказавшись с ней лицом к лицу.
– Я не знаю зачем сообщать это тебе. Я бы лично своей дочери никогда этого не сказал. Но твой отец… он хочет, чтобы я сказал тебе это… он даже…
Кровник достал из кармана розовые часы и глянул на узкий циферблат. Покачал головой:
– Он даже сказал, во сколько это случится… Блин…
Кровник покачал головой.
– Товарищ капи…
– ЗАТКНИСЬ!!! – сказал Кровник. – Ты что, тупой? Ты вообще должен был сдохнуть еще при выброске. Твой парашют должен был намотаться на винт. Тебя еще в воздухе изрубило в фарш, понял? Не знаю, почему этого не произошло! Нет тебя тут, ЗАТКНИСЬ!!! – заорал Кровник.
Он увидел большую слезу, выкатившуюся из глаза мальчишки. Ливанов зажмурился. Кровник отвернулся от него. Выдохнул.
Он нос к носу с этой странной девочкой.
– Вот что я должен тебе сказать: я – убийца.
Он пытался понять что-нибудь по ее лицу. Но выражение его оставалось неизменным.
– Я, – сказал Кровник положив, руку себе на грудь, – буду тебя защищать сколько смогу. Но честно скажу: чувствую, надолго меня не хватит, понимаешь?
– Ты одна останешься, – сказал Кровник. – Вообще одна. И однажды тебе придется выбирать. Быть убитой или убивать.
– Хочешь, – сказал Кровник, – будь убитой.
– Не хочешь, – сказал Кровник, – убивай.
– В общем, – сказал Кровник, – думаю, зря за тебя твой папа переживает. Тебе даже учиться не надо. И так отлично получается. Он думал, у тебя будет стресс…
Кровник поднялся, зашипев: в колене острая боль. Вряд ли он сможет пробежать больше пятидесяти метров.
– Не похоже на то, что у тебя стресс… – Кровник отвернулся и посмотрел на Ливанова. Тот улыбнулся:
– Товарищ капи…
– Что это? – перебил его Кровник. Он указывал на чихнувший неожиданно карман бойца.
– Это… это рация. Там подобрал…
– Дай сюда!
Ливанов, отцепив пластиковый кирпич радиостанции, вложил ее в ладонь командира.
Кровник быстро нажал на кнопки, послушал шипение, проверил заряд батареи, повесил на свой пояс.
– Что? – спросил он у Ливанова, смотревшего на него с непонятным выражением.
– Я умру, да?
– Все умрут, – ответил Кровник.
– А я? – настойчиво спросил Ливанов.
– И ты, если постараешься.
Кровник, взяв девочку за руку потащил ее за собой. Они двинулись в сторону кабины. Ливанов последовал за ними.
– БАХ!!! – звук сильного удара. Колени подогнулись: их ощутимо тряхнуло, вышибая твердь из-под ног. Они хватались за стенки, рычаги, приборы – за все подряд. Кровник почувствовал мелкую крошку, влетевшую в узкие выбитые оконца. Увидел обломок кирпичной кладки, упавшей на пол кабины. Локомотив задрожал всем своим корпусом, накренился и…
Поехал дальше.
– Что это было? – спросил Ливанов. Они стояли, пригнувшись на полусогнутых. Кровник пожал плечами, и они осторожно выглянули в окошки. Стали смотреть вперед: рельсы, шпалы, близкие стены тоннеля, вьющиеся толстые кабели – поезд мчался вперед на приличной скорости. Кровник наклонился и поднял кусок кирпича, влетевшего в окно. Он увидел глубокую вмятину на носу электровоза.
– Свет! – говорит Ливанов. – Свет впереди!
