в глотку флакончик с каким-то тёмным содержимым. Она попыталась его сплюнуть, но лекарь с силой сжал ей челюсти, заставив проглотить всё до капли. Затем ещё немного подождал, пока её дыхание не стало вновь спокойным и ровным, повернулся к окружившим нас людям и скомандовал.
— Тур! Живо тащи её на корабль. И передай этим подземным пидорам, чтоб выкладывали все филактерии какие у них есть. Моё зелье стабилизировало её состояние, но без магической помощи она долго не протянет.
— Хорошо! — прогудел здоровяк, протискиваясь сквозь строй солдат. Он подошёл к нам, бережно поднял девушку с пола и тут же отправился обратно по коридору.
— Я бы на вашем месте тоже не рассиживался, — послышался голос Бернарда. Он слегка изменился. Стал хриплым и немного гнусавым. Будто кто-то сломал сержанту нос, — Разведчики донесли, что со стороны города к нам движется крупный отряд орденской конницы. Скоро они будут здесь.
— Должно быть услышали колокол, — кивнул ему Гайер, — Ладно ребята, сворачиваем лавочку! Давайте все наружу, пока нас не накрыли эти засранцы.
Бернард молча подошёл ко мне и помог встать. Подставил плечо, чтобы я мог опереться и идти. Мы двинулись в обратный путь. По коридорам залитым кровью.
Гайер не соврал. Девушка действительно рвала и метала. Пол казематов был щедро усыпан отгрызенными конечностями. Некоторые тела были разорваны пополам. Некоторые ещё шевелились и стонали, зажимая окровавленными пальцами вскрытые животы. Айлин не пощадила никого. Ни солдат, пытавшихся преградить ей дорогу, ни слуг, напротив, старавшихся с этой дороги убраться, ни даже пару монашек, измочаленные тела которых лежали рядом с трупом одного из заключенных. Сегодня орден не досчитается, как минимум сотни своих последователей.
Двор небольшой крепости был заполнен солдатами. Тут собрались все. Виднелись сиреневые котты моих ребят, чёрные кольчуги бандитов Гайера, и зелёно-желтая форма баронских солдат. Некоторые стаскивали тела убитых врагов в кучу. Другие швыряли кувшины с маслом. Третьи подпаливали соломенные крыши каких-то сараев.
— Тут наши дороги расходятся, — к нам подошёл Гайер, — Мы с ребятами сейчас уйдем в леса и какое-то время будем жить там. Вам же лучше поспешить на корабль, пока бойцы белорясников не добрались сюда.
— Не хочешь с нами? — хрипло поинтерсовался я, — Уверен, для твоих людей на корабле найдется местечко.
— Нет, — покачал головой бандит, — Море это не для нас. К тому же хуй я отдам наш город этим святым уродом. Они полезли на моих людей. Объявили мне войну. Значит войну они и получат. А вам и впрямь пора отправляться. Ты меня конечно извини, но из вас бойцы сейчас, как из собачьего дерьма — хлеб. Но… — он на мгновение замолчал, — Если уж судьба сведёт нас вновь, то я им всем поставлю по кружечке пива, за то представление, что они устроили в столице. Оно было достойно любых оваций.
Он повернулся к своим бойцам и начал командовать отход. Бароновы люди и мои ребята уже выходили через ворота крепости. Во дворе вскоре остались только я, Бернард и Вернон.
— Идём, — потянул меня сержант к выходу, — Пока облава не нагрянула.
— Один момент, — бросил я и прикрыл глаза, собирая все остатки сил в небольшой пылающий комок, аккурат над правой ладонью. Дал ему немного повисеть, напитаться энергией. А затем со всей силы швырнул прямо в одно из полуоткрытых окон первого этажа. Послышался взрыв и грохот осыпающихся камней. Наружу вырвался оранжевый язык пламени. Искры попали на разлитое по полу масло. Пожар начал стремительно расползаться, по первому этажу донжона, обгладывая тела убитых и заживо поджаривая тех, кто ещё шевелился.
— Вот теперь пойдем, — слабо улыбнулся я. Свесил голову на грудь. И потерял сознание.
Очухался, когда меня встаскивали по трапу. Огромный трёхмачтовый галеон спустил его на маленькую рыбацкую пристань.
На борту корабля царило оживление. Солдаты раскладывали носилки с раненными. Матросы ставили паруса, готовя судно к отплытию. На кормовом квартердеке (небольшая приподнятая палуба в задней части корабля) виднелась фигура барона. Он и несколько его подчиненных взводили тяжелую, палубную баллисту, готовя орудие к бою.
— Охренеть, ты живой, парень, — удивлённо бросил тот, когда мы с Бернардом, взобрались на их палубу. Немного помедлил, сверля меня оценивающим взглядом, затем вынес вердикт, — Правда выглядишь, как собачье дерьмо, которое сожрали и высрали снова. Ну да это дело поправимое.
— Точно, — слабо улыбнулся я, тяжело опираясь на плечо сержанта, — Как у нас дела? Готовы к отплытию.
— Почти, — кивнул Байран, — Сейчас матросы только бизань (скошенный парус, идущий последним на трёхмачтовых судах) поставят и отправимся в путь. Ого, — он прислонил к глазу окуляр подзорной трубы и добавил, — Ты посмотри кто к нам в гости пожаловал. Неужто твой дружок, который вас всех сдал!
По деревянным ступенькам, кое-как прилаженным к крутому каменному склону и впрямь спускались солдаты ордена. Десятки бойцов. Они спешили к пристани, надеясь задержать корабль. Взобраться на борт и перебить всех, кто здесь находился. Но успеть они уже не могли.
Со стороны фок-мачты донёсся чей-то грубый, хриплый окрик.
— Отдать швартовы!
На змеи канатов, связывавших корабль с пристанью тут же с гулким стуком опустились лезвия топоров. Ветер подул в широкие серые паруса, наполняя их своей силой. Огромная деревянная махина заскрипела и медленно, величественно двинулась навстречу океанским водам.
— Ты имеешь ввиду, Дитриха?
— Того самого святого кастрата, который упёк Генри в застенки, — кивнул барон, передавая мне трубу, — Ну дак как? Он? Или нет?
Первые солдаты уже спустились на пирс и принялись отвязывать лодки. Они всё ещё надеялись догнать нас и взять галеон штурмом. Слышались резкие окрики команд. Окрики, звучавшие до боли знакомым голосом.
— Он самый, — кивнул я, поймав в окуляр фигуру рыцаря.
— Хорошо! — радостно рявкнул барон, выхватывая трубу у меня из рук, — Просто, сука, отлично! Ну ка, Остин давай. У тебя глаз алмаз. Поведай нам, на сколько нам эту дуру опускать?
— Четыре градуса, — после некоторых раздумий бросил солдат.
— Слышали парни! — крикнул Байран, хватаясь за один из взводящих воротов, — Вниз на четыре.
Баллиста заскрипела. Остриё здоровенного метательного копья, лежавшее в её ложе свесилось за борт. Барон подошёл к бочке, взял с неё увесистую деревянную киянку и одним мощным ударом выбил из машины спусковой клин.
Воздух с шипением разрезала толстая тетива.
