Ворота не слишком плотно прилегали к земле и к столбам, поэтому выглянуть наружу оказалось нетрудно. Фонари мы отключили давно, снова пользовались ночниками. В их неверном зеленоватом свете удалось разглядеть неширокую улицу, тянущуюся между бетонными заборами. Опять промзона. И пусто. Еще большой плюс - нет нависающих над забором зданий, то есть вполне можно двигаться скрытно, не подставляясь под возможных стрелков.
- Мертвяк, - шепнул Сергеич, показав в тень у забора напротив.
Точно. Сидит, привалившись к стене, совершенно неподвижно. В коме, наверное. Или нет? Те, что в кому заваливаются, имеют привычку прятаться. А этот открыто сидит. Хрен его разберешь... Ладно, какая разница, собственно говоря? Метров семьдесят до него, и автомат ложится на воротную петлю как на опору. Прицелился, стрельнул. Лязгнул затвор на откате, мертвяк завалился набок. На бетон стены плеснуло черной в свете ПНВ кровью. Вот и все.
- Замок висячий, с той стороны, - шепнул Сергеич, - И есть какая-то дверь во-он там...
Он показал рукой на дальний конец двора. Действительно, там была деревянная дверь, которую я до этого не заметил - ее прикрывал автомобильный прицеп. Дверь, а рядом - окно с решеткой, вроде как проходная. Куда она ведет, интересно? Можно и замок сломать, собственно говоря, у меня с собой пластита хватает, но пока шуметь неохота. Похоже, что погоню мы стряхнули с хвоста. По нашим следам идти - проблемы лопатой не разгребешь. А бабахни мы взрывчаткой, и снова можем внимание привлечь.
- А где хоть мы, появились идеи? - снова влез я с вопросом об определении на местности.
- Похоже, что на задах НИИ-18, - ответил Сергеич, - У них экспериментальное производство было, и вообще картинка совпадает.
- Нам в какую сторону надо?
- Примерно туда, - показал он рукой. - Из ворот направо, до самого конца улицы. Затем налево, и снова до конца. Это по тоннелю был бы путь прямой, а тут петлять придется.
- Хрен ли нам с того тоннеля теперь? - пожал я плечами, - Я вниз уже ни за какие пряники не полезу. Лучше через город потихоньку на четвереньках поползу. Не думаю, что бандиты здесь сплошной фронт организовали, у них на эти сил не хватит, да и не надо им. Выставили НП со связью, предупредить своих, если что случится, и достаточно.
- Я тоже только поверху, - сказал Васька, - Или идите без меня, я лучше жить тут останусь, чем снова вниз полезу.
- Во-во, - закивал я энергично.
- Город новый, после войны строился, - чуть опустил меня на землю Сергеич, - Улицы прямые и широкие. Если разместить посты толково, то можно весь периметр просматривать с нескольких высоток.
- Ну и пусть просматривают, - подумав, ответил я, - Если в лоб не нарвемся, то всегда можно убежать, в конце концов. Наблюдателей много не будет, никто не погонится.
Не самое умное заявление, но страх перед подземельем заставлял говорить то, что хочется сказать.
- Тоже верно, - очень легко согласился Сергеич, - Ладно, давай двери попробуем.
Перебежали через двор, присели у двери. Я заглянул в забранное решеткой окно - точно, раньше там вахта сидела. Обшарпанный стол деревянный, перевернутый стул. На полу валяется электрочайник.
Сергеич дернул дверь, и она легко открылась, протяжно заскрипев петлями. За ней пустота. Короткий коридор и вторая дверь, слегка приоткрытая. Я вошел внутрь, ветхий пересохший линолеум захрустел под подошвами. Открыл вторую дверь, выглянул. И оказался на задах какого-то кирпичного четырехэтажного корпуса хрущевской постройки. Тут постреляли - на стенах следы от пуль, под ногами гильзы. Но уже давние, не первый день валяются. Два костяка посреди двора, уже почти и не воняют, обглоданы начисто.
В окна никто не выглядывает, звуков не слышно, света не видно. Похоже, что нет никого. Живых, по крайней мере.
- Пошли, - шепнул Сергеич, - Тут наверняка выход на улицу есть.
В корпус, явно смахивающий на институтский, вели несколько обшарпанных и потрескавшихся бетонных ступенек. Видать, на ремонты разоряться принято не было - не банк, чай, и так сойдет. Подумаешь, оружие проектируют. Стекла в больших распашных дверях были выбиты и грудой осколков лежали на полу. Пусто вроде как, насколько в ночник видно.
Тихо войти не получилось - стекло хрустело под ногами. Ладно, хоть никто из темноты не бросился. Прямо напротив действительно был выход на улицу, турникет и стеклянная будка вахтера. Стекло в будке прострелено в нескольких местах, в распахнутой двери - смердящий и растащенный костяк с обрывками тряпья на нем. В черепе две дырки от пуль.
Тихо подошли к выходу, не забывая оглядываться. Присели. Тихо. Пусто. Никого. И стоило так подумать, как не далее чем в квартале от нас вспыхнула стрельба. Активная, жестокая, с рикошетами, летящими в ночное небо. В нее сразу же ввязался крупнокалиберный, затем что-то рвануло, осветив низкие облака и взметнувшись кудрявым огненным облаком. И так и пошло дальше, не затыкаясь.
- Ладно, чего ждать? - вздохнул Сергеич, поправляя ремешок шлема под подбородком. - Нам все равно в другую сторону, так что пусть сами разбираются. Кто и с кем, интересно?
- Полагаю, что спецназеры с бандюгами, - ответил я.
- Это почему? - чуть удивился он.
- А что их может связывать? - пожал я плечами, - Спецы хрен знает откуда прибыли, освободили контингент, а теперь пытаются гонять его по своим делам. А тем оно в болт не уперлось, на дядю ишачить и бошки под пули подставлять. Да и колонну никто не забудет им.
- Полагаешь?
- Полагаю, - кивнул я, - Ладно, пошли, много мы здесь не высидим.
Валерий Пилецкий, "Пиля", бывший сотрудник
администрации ИТУ, ныне "урод".
28 мая,среда,еще ночь.
Что же произошло в тоннеле, Валерий так и не понял. Им поручили охранять тыл отряда, и поначалу он постоянно оглядывался назад, светя фонарем, но ничего там не замечал. Он видел перед собой только спины "спецов" и тащился следом, стараясь не шуметь и страдая от все усиливающегося похмелья и наваливающейся клаустрофобии. "Спецы" переговаривались громким шепотом, были злы, и как понял Пилецкий, тоже не горели желаниям шляться под землей. Старший, с какими-то нашивками на рукаве камуфляжа несколько раз вызывал по рации пост у люка и докладывал туда о том, что никого не видит.
Затем откуда-то из глубины труб донеслось эхо энергичной стрельбы. Пилецкий скосил глаза на Бегемота и увидел, как тот сморщился. Видать та же самая идея его посетила: "Сейчас под пули погонят". И Пилецкий непроизвольно опустил глаза на свой автомат, представляя, как он вскидывает его и длинной очередью стреляет в спины "спецам", потащившим его в это жуткое место. А затем бежит к выходу наверх, на поверхность, которая теперь казалась ему чуть ли не раем земным, настолько ему было плохо в этой смердящей трубе с канавой грязной воды посередине.
