Но даже они трое суток потратили впустую. Были сотни попыток подойти к этой дряни и так, и этак, но… Она засела в тебе очень прочно.
— Значит, никак? — спросил я, сжимая кулаки.
В похожем положении я находился чуть меньше года назад. Но тогда был готов встретить смерть. Можно сказать — с распростертыми объятиями. Однако сейчас многое изменилось, и помирать я вовсе не хотел. Дорога у меня одна — в Преисподнюю, стать искалеченным куском задницы какой-нибудь гигантской твари.
— Похоже на то, Илья. Прости.
Блядь… А ведь у меня еще масса дел. Да и Алиса… Известие о том, что меня больше нет, доставит ей сильнейшую боль.
Нет уж, надо бороться. Хорошенько подумать, а затем действовать. Способ избавиться от заставляющей меня стареть дряни должен быть. Это всего лишь магическое воздействие, которое нужно нейтрализовать.
Ага… Когда я лежал на заднем дворе особняка Гаарен, то тоже подвергался магическому воздействию. Такому, которое хрен нейтрализуешь.
Нет… Отставить панику. Нужно думать. Даже несмотря на адскую головную боль, страх и путающиеся мысли.
— Что с Линдой? — спросил я. Возможно, стоит ненадолго сменить вектор размышлений.
— В порядке. Роды прошли тяжело, но целители уже справились со всеми повреждениями. Теперь работают над ее душевным состоянием. А там проблем куда больше.
Я задумчиво покивал, чувствуя, что шея вот-вот заскрипит. Старая шестнадцатилетняя развалина, блин…
Тем временем в палате возник еще один визитер.
— Привет, Илья, — не узнать голос Онежского было невозможно. — Как ты?
— Лучше всех, — я заставил себя улыбнуться. — И песок из жопы сыплется такой золотистый, что прямо ух…
— Все очень плохо, Андрей, — тихо произнес Григорий. — Маловероятно, что Илье можно помочь. Разве что прижать того гада, который проклял его. Имя этого мерзавца ты знаешь? — вопрос предназначался мне.
— Павел Эдуардович Городецкий, — ответил я, вспоминая смазливо-говнистую рожу блондинчика. Черт, а мне ведь ничего не стоило превратить его в искалеченный труп на первом же занятии. — Мерзкая, скажу вам, личность.
Онежский выругался.
— Что такое? — спросил у него Григорий.
— А то, ребята, что мы в большой жопе. Городецкий — молодой и крайне талантливый маг, особенно по части проклятий. Вундеркинд можно сказать. Вдобавок его род очень близок роду Черновых. Так что выловить его, скрутить, доставить сюда и выпытать, как спасти Илью, будет как минимум проблематично.
— Политика, и все дела, да? — усмехнулся я.
— Именно, — ответил Онежский. Помолчав, он продолжил: — Послушай, Илья… Я понятия не имею, насколько тяжело эту услышать, но… Скорее всего мы не сможем тебе помочь. Проклятие Городецкого сделает свое дело, и ты умрешь. Мы лишь можем сделать твою смерть легкой.
— Клизму счастья поставите?
— Что-то вроде того. Однако… Твой дар, то, как ты расправляешься с адскими тварями… Он невероятно ценен для всего нашего мира. И потому я прошу: расскажи, в чем секрет. Можно ли и других магов научить тому же, что умеешь ты?
— Увы, это чисто моя фишечка. Я бы и рад помочь, но… — я оборвал себя на полуслове.
Стоило Онежскому заговорить про Преисподнюю и мой дар, как в голову пришла безумная мысль. Конечно, велика вероятность, что все закончится крахом и смертью, но… Если не попробую, будет то же самое.
— Илья? — подал голос физрук. — Мне знакомо это твое лицо. Ты что-то придумал?
— Да, — с трудом ответил я, пытаясь сформировать вокруг своего разваливающегося тела защитную ауру.
Тщетно.
Мне не удалось сделать это ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Все силы уходили на поддержание регенерации.
С-сука…
Я тихо выругался и несильно стукнул кулаком по кровати, отчего тот заныл еще сильнее.
— Не получается? — вновь спросил мой блистательноголовый соратник.
— Нет, — процедил я.
— Ну а мы можем помочь?
Я уже хотел было дать очередной отрицательный ответ, но вовремя прикусил язык. Раз уж у меня не хватает сил осуществить задуманное здесь, в безопасности чистой и уютной палаты, то… Кое в каком другом месте это получится само собой, даже напрягаться не нужно будет.
— Можете, — сказал я. — И чем быстрее, тем лучше. Времени у меня крайне мало.
— Что нужно делать? — выпалил Онежский.
— Доставить меня внутрь Столпа.
— Что?..
— Что слышали. Санаторий мне нужен, специализированный. И Преисподняя для этого подойдет лучше всего.
— Но зачем?
— Ее сила ослабляет любую вашу магию. Чем больше концентрация адской энергии, тем слабее ваши заклинания. И если доставить меня в Преисподнюю, то засевшему во мне проклятию станет там очень неуютно. Тогда я, быть может, и разберусь с ним.
— Сумасшествие! — воскликнул Артур Арсеньевич.
— Илья, ты псих, — добавил Григорий.
— Должен быть другой способ, — а это Онежский.
— Ага, и пока мы будем его искать, я тут мумифицируюсь. Нет уж. Раз традиционная медицина бессильна, обратимся к другим методам — живым огурцам и силе земли. И если вы действительно хотите помочь мне, то сделайте как я прошу.
Хер его знает, каким чудом я пережил поездку от больницы до Столпа. Дорога заняла больше часа и превратилась в мучение. Меня укачивало и выворачивало так, словно бы я последние пару месяцев только и делал, что бухал, закусывая синьку чернобылитом. А поддерживать бешеный темп регенерации становилось все сложнее.
— Илья, ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Онежский.
— Другой все равно нет, — надтреснутым старческим голосом ответил я, прикладывая чудовищные усилия, чтобы встать с каталки, которую аристократ и физрук перли с самого кордона.
Вот и Столп. Всего в паре десятков метров, отчего он предстал передо мной в виде стены бордового сияния. Очень скоро я дошаркаю до него, попаду внутрь, ну а там…
Там будет пятьдесят на пятьдесят. Точнее даже — семьдесят на тридцать, и вероятность провала куда весомее.
— Ну что? — спросил физрук. — Ты готов? Идем?
— Поправочка, — сказал я. — Отправлюсь я туда один.
— Это еще почему? — возмутился Григорий. — С тебя сейчас глаз нельзя спускать. В любой миг можешь рухнуть и вырубиться. А внутри Столпа это равносильно гибели.
— Цыц, я сказал. Так нужно. Адотерапия — процесс интимный, посторонним лучше не присутствовать.
— Опять эти твои шуточки, — проворчал толстяк.
Отчасти он был прав. Но на самом деле я хотел пойти один по другой причине. Такие, как я, чувствуя приближение смерти, всегда уходят подальше. А сейчас костлявая уже вовсю царапала острием косы мою шею. Лучше нам с ней остаться один на один. Возможно, смогу выторговать себе немного времени, дел-то еще полным полно.
Вспомнив о том, сколько всего предстоит, сжал кулаки. Внутри разгорелся гнев, и
