Олень оказался не очень большим. Так, кило двести весом, с огромными рогами и в очень нервном состоянии. Рана была не опасная, но болела, и он кинулся в атаку на волков, как только их увидел. Те моментально рассыпались в разные стороны. Получить рогами или копытами от такой зверюги мало никому не покажется.
Потом началась отработанная пляска. Один подскакивает сбоку, как только олень поворачивается, ему в ляжку вцепляется другой. Тут главное хорошая слаженность, чтобы отвести удар от товарища и не дать отдыха добыче. Вдвоем это очень сложно и может кончиться раной. Втроем – возможность себя показать.
Я не лезу в свалку, а медленно и осторожно, следя за каждым движением и вздохом, в какую сторону повернута голова с огромными рогами, приближаюсь. Волки подключились к знакомой работе, подводя оленя поближе ко мне своими атаками. Главное точно выбрать момент.
Вот – молодец Остроухий. Рогач поворачивает голову, пугая его, и я прыгаю на шею оленя, и повисаю сбоку, давя всей тяжестью. Нормальный медведь весит раза в четыре больше, и легко бы задавил моего клиента. Мне сложнее, но зато и интереснее. Олень отвернул голову в сторону, пытаясь вырваться, но поздно. Моя лапа хватает его за шею и рвет ее со всей силой. Позвонки не выдержали, и копытный валится на землю со сломанной шеей.
Волки подбегают КО МНЕ, с воем приветствуя мое удачное выступление. Они прекрасно знают насколько это сложно и опасно. Я мог и не удержаться и слететь под копыта. Начинается пир, в котором они предлагают мне угощаться первым. Я, в свою очередь, приглашаю жестом присоединяться. Все-таки мы на обычные животные и хотя мне как старшему положен лучший кусок, остальные тоже достойны доли.
К причалу мы дисциплинированно прибыли к вечеру, притащив с собой под сотню кило калорийного и хорошо усваиваемого голодными организмами свежего мяса, завернутого в шкуру убиеного оленя. Рейдеры обрадовались, но как-то вяло.
– Что такие грустные? – поинтересовалась Черепаха, когда добыча была пристроена в холодильник и мы все собрались у костра на причале.
– Там что-то странное, – буркнул Торопыга. – Утром посмотрите, все равно ночью в помещении ничего не увидишь.
– Странное в Диком поле? – изумился я.
– Вот именно. Здесь, похоже, не то военная база была, не то еще что-то в таком роде нам неизвестное. Там, – показал он рукой, – мы видели только на центральном холме, но напрашивается то же самое на всех, под слоем земли и камней металлический колпак с бойницами.
– Ну, – не удивился я, – оно вроде напрашивается. По общему расположению и неприятному впечатлению. Вы что сразу не почувствовали?
– Ага, – подтвердил Кузнец. – Только до нас здесь французы пытались копаться. Вход в бункер открыли. И внутри все их вещи. Включая оружие, одежду, шесть жизняков с именами и больше ничего. Сам знаешь, ни один дурак сам не снимет. А шесть дураков сумевших добраться сюда бывают только в сказках. Стены гладкие и пол с пылью. Ни тел, ни скелетов, ни крови. Если бы бандиты какие-нибудь, то оружие с вещами бы взяли. А звери хоть какие-то кости бы оставили, да и следы должны были бы быть. Ни на что не похоже. И лодки мы здесь никакой не видели, а должна была остаться. На чем-то они приплыли…
Самолет Дашка запустила, теперь он крутится и смотрит. Ничего не видит. Ни на берегах, ни на полуострове. А люди куда-то делись.
Я обернулся и посмотрел на Мави. Та демонстративно отвернулась.
– А что она может? – спросил Рафик. – Судя по ржавчине, не меньше года прошло, никакие следы не найдешь. Точно можно только в зоне узнать по жизнякам. Поспрашивать когда пропали. Странно это, никогда такого не слышал.
Дежурить будем по обычному графику и, – он обернулся к Даше, – Летчик пусть постоянно смотрит.
Она кивнула.
– А завтра вы глянете…
Помещение стандартное, абсолютно пустое, если не считать вещей исчезнувших. Стены гладкие и без всяких дверей. Эти штуки даже не на всех рейдеров действуют. Вход тоже стандартно должен быть расположен посредине. Другое дело как его открыть. Долбать металл с гранитом, неизвестно какой толщины – пусть другого работника поищут. Где-то рядом должно быть. Предки были крайне рациональными и открывашка должна быть перед входом.
– Там в мешке у входа должен быть такой металлический футлярчик, – попросил я, обращаясь к наблюдающему за нами Доценту. Он кивнул и полез наружу сквозь узкую откопанную еще французами щель.
Мы с Черепахой уже второй час изображали группу специалистов-криминалистов. Она рассматривала вещи, а я ползал по комнате. Остальным быстро надоело торчать рядом, а Петр по-прежнему внимательно наблюдал.
– Спасибо, – сказал я ему и взял протянутый пенал. Там внутри были мои испытанные защитные очки. Первые я честно украл в далекой молодости вместе с конем на спор. Вторые, делал уже самостоятельно под собственные нужды, ознакомившись с возможностями. На самом деле это больше походило на маску и предназначалось отнюдь не для улучшения зрения. Скорее для возможности смотреть совсем в других диапазонах, включая ультрафиолет и следы от энергетических матриц. Любой оставляет такие, прикасаясь к окружающим предметам, но через год естественно их искать глупо. Меня интересовало совсем другое.
Ну вот. Как и ожидалось, имеется люк и открывашка. Никакой фантазии у них не было, что в нашем деле копания в развалинах к лучшему. Таким вещам учат любого воина у Народа. Все мы время от времени посещаем старые места. Просто сверху все тщательно покрыто лаком под цвет пола. Зато под ультразвуком видно. Сейчас лак очистим и можно подключать накопитель. Без энергии такое вышибить только взрывчаткой.
А еще в очках стали заметны очень странные следы на потолке, не различимые обычным зрением. Я окликнул Черепаху и ткнул пальцем. Некоторое время она недоумевающе смотрела, потом кивнула и, подозвав многострадального Доцента, залезла ему на плечи. Стоя на живой подставке, она поковыряла налет, понюхала, облизала палец и спрыгнула на пол с довольным лицом.
– Давай, – сказала она Доценту. – Зови остальных.
Тот высунулся наружу и пронзительно свистнул.
– Экспертизой в лице меня, – излагала она собравшимся, – главного специалиста по странным явлениям, установлено, что ничего особо удивительного не произошло. Вечером они устроились спать. Был часовой или нет, сейчас уже не понять, но в проход им закинули обычную сон-траву. Есть такая для понимающих. Собирают, размельчают, высушивают и поджигают. Помещение закрытое, вентиляции никакой. Через несколько минут все сладко спят, даже кто не собирался. Можно делать что угодно, человек не проснется. Мы такое вместо анестезии применяем, – пояснила она. Потом зашли эти типы.
