Но неужели поголовного уничтожения одного из основных кланов — претендентов на власть оказалось достаточно, чтобы вот так легко подчинить себе Север? Все, с кем так или иначе пересекались Домино с Азатом в своём новом стане, боготворили Зебастиана — и видимых причин этому не было. Если не считать Кирсте, степи были захвачены им почти бескровно: большинство он просто купил, причём в основном обещаниями, остальные пришли сами — из бандитов ли или прямо из Генштаба и из-под руки не менее харизматичного Мессии. Как так вышло? Домино внезапно обнаружил белое пятно в объяснениях Шоны, касающихся Зебастиана, и теперь постоянно гадал, не знал ли этого их наставник или просто не посчитал нужным рассказывать, исходя из каких-то своих соображений.
Наверное, ему было бы намного проще, если бы он изначально пошёл за своей местью в ГШР. Погружаясь в мир Зебастиана, Домино всё больше втайне опасался, что в итоге они не смогут сделать с его невероятной властью ровным счётом ничего.
Впрочем, пока всё шло неплохо. Благодаря триангу и бесконечной преданности Домино и Азат за какой-то год так продвинулись в иерархии подчинённых Зебастиана, что докладываться начали непосредственно Орельену, а не его сыну, вечно хмурому и дёрганому молодому хетту. Азат обзавёлся своим собственным кругом доверенных лиц, вместе с ним служивших на ниве работорговли, и, похоже, как и всегда, откровенно наслаждался ситуацией. Они теперь виделись реже, но всё равно оставались в связке, и пару раз Домино даже пытался поделиться своими ставшими за это время только сильнее переживаниями. Услышав в очередной раз совет не беспокоиться из-за мелочей и просто плыть по течению (повезло однажды, повезёт ещё!), Домино неожиданно резко ощутил вновь охватившее его одиночество.
На исходе лета следующего года, выдавшегося особенно сухим и жарким, Домино и Азат получили приглашение сопровождать Зебастиана на большом банкете в городе южной оконечности Гадюки, и это была несомненная победа. Степной Волк собирал в особняке одного из своих преданных сторонников всех значимых союзников, просто чтобы лишний раз показать им, как он их ценит, и попадание в этот список говорило много о степени его доверия. Домино специально для этого случая подготовил миниатюрную фотокамеру для фиксации всех важных в их деле лиц и собственную память — чтобы по возвращении перенести в хранилище максимум узнанной информации.
Они получили право приехать в любое время с шести до восьми вечера, но, конечно, постарались появиться почти вровень с Зебастианом. Особняк, по виду напоминавший тот, где они познакомились когда-то с Троем, только раза в полтора больше, тоже стоял на отшибе города, почти на склоне гор, утопал в садах и имел столько охраны по периметру, что сюда, пожалуй, им пробраться не удалось бы без приглашения. И тем приятнее было осознание, что ты тут по полному праву.
Однако Домино всё равно было неспокойно. Он предоставил общаться Азату, а сам держался чуть позади, внимательно оглядывая всё вокруг с самого входа. Конечно, никто здесь не знал их до Зебастиана — но всё-таки, всё-таки…
Народу хватало — и во всём этом блеске представительных господ и роскошных дам только Азат чувствовал себя как рыба в воде. Он раскланивался со знакомыми, целовал руки особенно симпатичным девушкам, заигрывал с их матерями — куда только девался уличный уголовник? Благодаря тому что Азат отвлекал всё внимание на себя, Домино успевал сфотографировать показавшееся ему интересным и вычленить нужные слова из происходящих вокруг разговоров. Первая стадия банкета — фуршет — проходил в центральном огромном зале, в одном из концов которого, в окружении беломраморных лестниц со второго этажа, на стеклянной веранде располагалась ВИП-зона, где должны были принимать Зебастиана. Домино и Азат почти дошли до противоположного конца, где стояли закуски из морепродуктов, как на плечо Домино легла рука, вынуждая повернуться.
— Какие люди, — поприветствовали его, широко улыбаясь, и Домино дёрнул Азата за локоть, разворачивая его от столов к себе.
— Трой?! — не веря своим глазам, спросил тот, и хорон, отрастивший себе за три года длинные волосы, носимые в хвосте, демонстративно склонил голову.
— А вы неплохо продвинулись по карьерной лестнице, мальчики, — заметил он. — Поделитесь секретом успеха? Впрочем, я же тоже тут, не утруждайтесь.
— Вот в чём я не сомневался, так это в том, что и ты будешь в доверенных Степного Волка, — усмехнулся Азат.
— По мне так заметно? — Трой самодовольно поправил лацкан идеально выглаженного белого летнего пиджака с серебристыми пуговицами и снизил голос до заговорщицкого шёпота. — Тут есть ещё ваши старые знакомые. И мой вам совет как друга: постарайтесь не попадаться им на глаза.
Он мотнул головой в сторону центра зала, и Домино, присмотревшись, увидел там Джошуа Гилессона, их первую жертву, а рядом с ним — основательно похорошевшую с тех пор дочь Арлету и внушительного вида ещё одного хетта, державшего девушку за талию.
— Рядом с Арлетой её муж Аит, — представил не перестававший лукаво улыбаться Трой. — Всё ещё хочет найти тех, кто обчистил его тестя, хотя тот и продолжает настаивать на всей глупости этой затеи. Бонзы Зебастиана все как один заверили его, что своих людей они к Джошуа не подсылали: слишком уж незначительная цель, так что он пылает жаждой мести.
Сердце Домино билось где-то в пятках, хотя и нельзя было сказать, что он испугался — скорее, лихорадочно продумывал план действий в столь нестандартной ситуации. Забывшись, он всё так же смотрел на троицу хеттов, и Арлета, наверное, почувствовав столь пристальный взгляд, обернулась в их сторону. Бокал с вином выпал из её пальцев, брызгами и осколками разлетевшись у ног в атласных туфельках, и Домино понял, что положение критическое.
— Нам надо поговорить, — резко сказал он Азату, и тот согласно кивнул.
— Мы отойдём, Трой, — подмигнул он хорону — Трой лишь понимающе улыбнулся и не спеша двинулся вдоль столов с закусками. Азат поймал первого же пробегавшего мимо официанта: — Где здесь уборная?
Получив подробный маршрут по коридорам, аурисы торопливо пошли к ближайшему выходу из зала — по счастливой случайности, именно отсюда удобнее всего было добраться до гостевого туалета. Там, встав у углового писсуара и убедившись, что, кроме них двоих, никого в уборной нет, Домино озабоченно спросил:
— Что делать будем?
— Кто поверит бабе? — презрительно фыркнул Азат.
— Ты про этого Аита слышал что-нибудь?
— Краем уха. Он не по нашей части, да и ходит в основном по восточной стороне. Хотя, говорят, боятся его как огня.
