Теперь они называли морских пехотинцев «нир-гаал-м’е-а». Если верить Айкену и другим знатокам иштарского, это означало «прославленные в битвах». Боевое сорок четвертое немедленно переделало это имя на свой лад и теперь именовалось «Нергал-Мэй-Ай», потом они стали «Выскочками[82] Нергами», или просто «Нергами».
Джона это позабавило. Как только не называли морских пехотинцев! «Кожаные воротники» — за воротнички из плотной кожи, которые носили морские пехотинцы в девятнадцатом веке. Считалось, что эти воротнички защищают горло от ударов шпагой, а на самом деле просто заставляли рекрутов стоять прямо. «Выбивные головы» — из-за того, что в двадцатом веке морпехов стригли «высоко и коротко». «Дьявольские псы» — это имя, которое первоначально звучало как «Тойфель Хундин», они получили от немцев после битвы на Марсе. «Чертовы суки»… Оно должно было стать оскорблением, но морпехи носили его с гордостью.
А теперь они стали «Выскочками-Нергами».
Корпусу всегда будет чем гордиться. Может быть, те, кто остался на Земле, этого никогда не поймут… Неважно.
Те, кто остался на Земле. Джон сглотнул и почувствовал, как защипало в глазах и в носу. На третий день после битвы на «Сурибаши» связь с Землей наконец-то была установлена… О причинах этой отсрочки в МЗЭП МП ходило множество слухов. Кто-то говорил о том, что сверхсветовое устройство в Камере Ока «накрылось»… Конечно, «связь с Землей» — громко сказано. Сперва сообщение получал Марс, а через двадцать минут оно поступало на Землю. Процесс передачи ответа происходил точно так же. Многочисленные послания, адресованные морским пехотинцам, еще проходили адресацию, но наиболее срочные сообщения — те, что касались служебных и семейных вопросов — были отправлены непосредственно через Куонтико и пришли на Иштар в течение нескольких дней.
Одно из них, с грифом «семейное», предназначалось младшему капралу Гарроуэю и пришло из Сан-Диего. Его мать умерла.
Это все еще не укладывалось в голове и причиняло мучительную боль. Двадцать пять бесстрастных слов… Согласно сообщению, Эллен Гарроуэй Эстебан была найдена мертвой в доме Эстебанов через год после того, как «Дерна» покинула орбиту Земли. Смерть, согласно постановлению суда, наступила в результате несчастного случая: Эллен сломала позвоночник, упав с лестницы.
Черта с два это был несчастный случай. Джон знал: еще до того, как морских пехотинцев перевезли на борт «Дерну», мать вернулась к Эстебану. И очень боялся за нее. Опять будут скандалы, оскорбления, побои…
Грязный ублюдок…
Но все, что оставалось — это оплакивать ее. Мама умерла… нет, погибла девять лет назад. Тогда он спал в кибер-камере на борту «Дерны», пересекающей границы Солнечной системы.
Об отце новостей не было. Согласно сообщению CNN — вместе с почтой на Иштар прислали подборку новостей — антиамериканское восстание, поднятое ацтланистами в 2142 году, потерпело поражение. Большинство его участников бежали и до сих пор не найдены.
Можно не сомневаться, что Карлос Эстебан был среди них.
Но лучше бы…
Джон поймал себя на мысли, что страстно желает услышать о его смерти.
Хотя нет… Нет. Пусть этот мерзавец останется в живых. Чтобы в один прекрасный день можно было предъявить ему счет и заставить расплатиться по полной.
Человеку, который биологически является его отцом.
Джон вытянул перед собой левую руку и некоторое время смотрел на нее, сгибая и разгибая пальцы. Плечо, раздробленное снарядом из «гауссовки» во время Битвы на Пирамиде», еще болело, но рука действовала — благодаря кальциевым нанозакрепкам и искусству фельдшеров. Он был намерен уцелеть и когда-нибудь вернуться домой.
И встретиться с отцом…
Когда-нибудь…
Он поглядел в темнеющее небо. Самые яркие звезды уже появились: затмение Ллаланда началось, наступили глубокие сумерки. Джон послал запрос по сети, чтобы узнать, какие звезды можно увидеть и где.
Сеть появилась всего три дня назад. Военные моряки и ИскИн все это время оставались на борту «Дерны» и работали над ее восстановлением. Вместе со всеми остальными Джон бросился утолять информационный голод. Как здорово — узнавать все необходимое с помощью короткой мысленной команды! Насколько это проще, чем копаться в собственной памяти, которая склонна подводить в самый неподходящий момент, рисковать жизнью людей-разведчиков, пользоваться допотопной техникой вроде радиосвязи и полуавтоматических вычислительных устройств… или тратить время на слова, когда можно просто обменяться мыслями!
Информация хлынула в его сознание. Да… вот она, яркая звезда, на севере, над самым горизонтом… Самая яркая звезда рядом с созвездием Щита, строго на север от Стрельца.
Солнце Земли.
Да. Когда-нибудь.
Гэвин Норрис
Камера Ока
Пирамида Ока
Новый Шумер, Иштар
1935 по местному времени
К тому времени, когда была преодолена последняя ступенька лестницы, Гэвин Норрис едва переводил дух. Он прислонился к стене у входа в Камеры Ока и отдышался. При входе стоял в карауле морской пехотинец. Однако, запросив по сети данные Норриса и удостоверившись в наличие у него разрешения, он вытянулся по стойке смирно.
— Допуск разрешен, сэр.
Отлично. Так и должно было быть, хотя… никогда не знаешь, чего ожидать от этих чертовых морпехов.
Теперь черные стены Камеры Ока были освещены переносными лампами. Но и само Око светилось изнутри: его экран показывал внутренние помещения так называемой Пещеры Чудес, которая находилась в Сидонии, на Марсе, за восемь светолет отсюда. Как и было обещано, сегодня в пещере дежурила гражданка Квебека Жизель Дюмон.
— Приветствую, мадам Дюмон.
— Ах, мистер Норрис, — сказала она, поворачиваясь лицом к экрану. — Мне велели ждать, пока вы появитесь… У вас все в порядке?
— Да. Думаю, скоро можно будет начинать.
Он шагнул в сторону. В камеру вошли Карлтон, доктор Хэнсон и Ту-Кур-Ла, — «отец Тук»,[83] как про себя окрестил его Норрис. Аханну выглядел непроницаемо спокойным.
— Я все еще сомневаюсь, что это самая лучшая идея, — произнес Карлтон. — Я не доверяю «лягушкам». И не только потому, что десять лет торчал в этих треклятых джунглях.
— Это не ваша забота, Карлтон, — возразил Норрис. — Скажите отцу Туку, что он может приступать к своей работе.
Карлтон скривился, но повернулся к инопланетянину и забулькал, точно полоскал горло. Ту-Кур-Ла ответил, присел и опустил обе шестипалые ладони на пол — там, где между полированными каменными плитами проходила трещина.
