- А от поликлиники куда? - спросил я.
- Дальше парком до площади Мира, - ответил Сергеич. - Надеюсь, что не вырубили, там кустов хватало.
- Хорошо. Идем "гусеницей", Сергеич, ведешь как самый знающий.
- Это понятное дело. Прикрывайте.
Я вскинул автомат, наведя его на предполагаемую огневую точку противника. Точно не попаду, тем более дозвуковыми пулями, но хотя бы, возможно, сумею сбить прицел. Да и просто некуда больше целиться.
Сергеич, согнувшись пополам, побежал вдоль стены частым скользящим шагом, почти растворившись в темноте, и вскоре в наушнике послышалось:
- На месте. Прикрываю.
- Я пошел.
Моя очередь. Огляделся и дернул вперед, стараясь держаться в густой тени. Главное сейчас даже не по сторонам смотреть, а под ноги, не налететь на что-нибудь гулкое или звонкое, что привлечет внимание тех, кто сидит на крыше. Мы у них здесь как на ладони будем, а этого нам не надо. Вперед, вперед, колени чуть не по груди молотят, настолько низко пригнулся. Вот первый рубеж, угол здания, к нему забор примыкает, а за углом темная фигура, Сергеич.
- На месте, прикрываю, - это уже я, хрипло в микрофон, для Кэмела.
- Я пошел, - послышалось в наушнике.
Нет, не шевелится вроде тот, кто на крыше сидит. Одна голова видна, время от времени рядом с ней вторая появляется. Небо светлеет, а внизу еще темно, мрак нас прикрывает. О ПНВ у противника думать не надо, не должно их быть. Откуда им на складах ДХ браться?
Запыхавшийся Васька присел рядом с нами, спросил шепотом:
- Как?
- Тихо пока. Сергеич?
- Прикрывайте, пошел.
- Давай.
Кучка из трех машин в темноте едва заметна, даже в монокуляр. Сергеич к стене опять прижимается, даже задел ее пару раз, заставив меня вздрогнуть, но тихо пока, тихо... Вот его темный силуэт виден на фоне серой стены... утро уже наступает, мир проявляется как фотография, пока еще черно-белая, но уже и до цветов недалеко.
- На месте, - послышалось в наушнике.
Моя очередь.
- Вась, прикрывай, я пошел.
- Давай.
Опять согнувшись пополам, понесся вперед, туда, где уже спрятался и поджидает меня Сергеич. Быстрее, быстрее, и как можно тише. Смотреть на укрывшихся на крыше не получается, так шею не вывернешь, и все время ждешь оттуда выстрела, ощущаешь себя мишенью.
- На месте! - с облегчением сипло выдохнул я в микрофон, - Прикрываю.
Еще чуть-чуть, и мы выйдем из поля зрения наблюдателей. Как-то очень неуютно сейчас, в совсем плохом месте находимся.
Приближающийся топот, звук железа по железу - ПБС задел крыло "жигуленка", за которым мы прятались. Васька здесь, дышит тяжело, глаза бешеные.
- Ну что?
- Да тихо вроде, - ответил я, крутя головой.
- А это что? - спросил он.
- Где?
- Второй этаж, окно напротив.
Ствол автомата уставился в темный проем распахнутого окна хрущевской пятиэтажки из серого силикатного кирпича. Вроде и вправду что-то серое шевельнулось. А ну-ка, в ПНВ если...
- Сергеич, там морф, - сказал я, чувствуя, как ледяная рука сжала позвоночник, а желудок ухнул куда-то в пустоту.
- Мля.., - только и выразился он, - Не порвет, так демаскирует.
Морф явно следил за нами, выглядывая время от времени из окна, но нападать не решался. То ли машины мешали, то ли что другое его сдерживало. Но если мы и дальше так по одному перебегать начнем, на последнего он точно кинется, я в этом секунды не сомневаюсь. Насмотрелся уже на этих тварей, сам от них побегал, все их повадки паскудные выучил. И в лоб не нападет, и отвлечься ни на секунду не даст, та еще тварь.
- Надо всем разом ломиться, - зашептал я суетливо, - И не к поликлинике, а ближе, вон в тот подъезд, видите?
Я указал на открытую дверь в торце пятиэтажки, к которой вело невысокое бетонное крыльцо. Над дверью был козырек, сбоку висела какая-то черная табличка.
- Там ЗАГС местный был, - шепнул Сергеич, - С женой здесь расписывался.
- По хрен, ЗАГС оно или нет, - чуть разозлился неожиданно прорезавшейся у Сергеича романтике я, - Валим туда со всех ног, пока нас или с крыши не накрыли, или морф не кинулся. По этой стороне, следим за тварью, а вон у того столба резко вправо, и в дверь.
- А что за дверью-то, подумал? - спросил Васька.
- А что бы ни было, перестреляем там все. Главное - от морфа запереться, а я вроде как засов на двери вижу.
- А дальше?
- Посмотрим. Решаем проблемы по мере поступления. Давай, разом, на счет "три". Раз, два, три!
Рванули изо всех сил, и на бегу я старался ужаться до незаметной и маленькой точки, которую никому не видно, ни стрелкам с крыши, ни морфу из окна. Но надеждам не суждено было сбиться. Мощная туша морфа ловко выпрыгнула из окна второго этажа на асфальт, крутанула башкой, а затем рванула в нашу сторону.
Командовать "огонь" не потребовалось. Три ствола с глушителями плюнули длинными очередями навстречу чудовищу, сбив его атаку и заставив укрыться за машинами, куда он заскочил огромными прыжками, но с крыши донесся свист, долгий, разбойничий, какой-то даже радостный. И прямо у меня под ногами в асфальт ударила пуля, выбив большой сноп синеватых искр.
- Зигзагами! - заорал я, бросаясь через дорогу и на ходу пытаясь заменить магазин, который я весь, до последнего патрона, выпустил в морфа.
Грохот нового выстрела, еще один, еще, все близко. Из СВД бьет, точно ведь. Загрохотал с крыши пулемет, хлестнуло прямо перед нами очередью, выматерился Сергеич, но мы уже заскочили за угол дома, взбежали по крыльцу. И только сейчас мне удалось, наконец, вытащить непослушный магазин из разгрузки и вставить его подбивом в АКМ, случайно наподдав ногой выпавшему так, что тот, вращаясь, ускользнул от меня по полу.
- Пусто вроде, - прошептал Васька, оглядывая помещение, включив подствольный фонарь.
- Ага, - сказал я.
- Серый, - послышалось от дверей, - Кажись того, задели меня.
Я оглянулся. Сергеич медленно сползал по стене, оставляя на ней кровавый след. И спереди вся разгрузка была залита черной в тусклом утреннем свете кровью, вдруг ставшей неправдоподобно красной, когда на нее упал луч фонаря.
- Вася, дверь, - прошептал я, бросаясь товарищу и выдирая ИПП из кармана.
Сергеич заваливался набок, теряя силы с каждой секундой. Крови было много, очень много, с такими ранами не живут, я точно знаю, мне даже смотреть на нее не надо, насмотрелся. Но расстегнул разгрузку, взмахами ножа располосовал анорак и майку, сморщился, чувствуя накатывающее отчаяние. Выходное отверстие было в груди, слева, а вошла пуля сзади и сверху, угодив в самый верх лопатки. И кашель, хриплая одышка, пенящаяся кровь изо рта.
- Сергеич.., - протянул я в отчаянии, накладывая на рану подушку и понимая, что ничем помочь не могу.
