— Петруха, ты же сам понимаешь, что нихера не получится. Оставь его, не трави душу.
Руки того медленно упали вниз, и он кивнул, глядя в пустоту остекленевшими глазами:
— Чтобы я еще раз…поверил кому-то…вроде тебя… — Он оттолкнул Андрея, и быстрым шагом покинул комнату. Вслед за ним вышел и Андрей, бросив на меня взгляд, полный презрения.
Как же хреново, что я не знаю заклинаний, покрывающих сердце броней… Сбоку донеслось робкое:
— Я сожалею, что так… — желания выслушивать очевидные фразы не было, так что я сразу же прервал этот фонтан красноречия:
— Заткнись, пожалуйста. Не говори мне своей херни про сожаления. Ты и понятия не имеешь, что значит… — я сглотнул ком, вставший в горле, и повернулся к замолчавшей эльфийке:
— И для твоего же блага — не лезь со своими сожалениями к ним. Это может плохо для тебя кончиться.
Что же мне теперь делать… Я сделал тот шаг, который должен был сделать. Одним махом — но уж лучше так, чем мучительное ожидание неизбежной развязки.
Все мы должны вынести полезный опыт из произошедшего. Я уверен, что апостолы не пропадут. И я не пропаду — просто нужно время. Говорят, оно лечит?
— Я слышал, Маршалл связался с заграницей? Как там у них дела?
Эланиэль вскинула на меня удивленные глаза, и даже не сразу нашла, что ответить:
— Не совсем…то есть да, он смог ощутить других лидеров, но…а зачем… Почему ты спрашиваешь?
Я хмуро на нее посмотрел — не дура вроде, должна понимать:
— Мне нужен перерыв. Своеобразный отпуск. Назови это «командировкой», мне похеру. Я не могу больше находиться здесь, и ежедневно видеть твою…твое милое лицо. — я отвел глаза в сторону:
— Это как рефлекс, ты уж прости, я не со зла. Отдохнуть мне нужно, сменить обстановку, так что… Маршаллу же нужны миссионеры-добровольцы?
Эланиэль медленно кивнула:
— Да, но мы рассчитывали, что первые разведчики отправятся только через месяц-два… — казалось, она никак не могла поверить, что ситуация разрешилась именно таким образом. Мне на ее переживания было наплевать: все, чего мне сейчас хотелось — это как можно скорее уйти прочь.
— Это меня не волнует. Сообрази, как сделать так, чтобы я уже сегодня был как можно дальше отсюда.
Эльфийка неуверенно кивнула…
* * *
Тем же вечером Эланиэль сидела за столом, сложив изящные ладони домиком, на котором примостился ее подбородок. В ее голове роились сотни мыслей, требовавших непосредственного внимания, но она никак не могла сосредоточиться на них: в мозгу занозой засел последний разговор с покинувшим Москву Денисом. Отчего-то она не верила своим же словам о скорой встрече и грядущем примирении: они казались ей ненастоящими, будто слепленными на скорую руку папье-маше, с привкусом бумаги и дешевого клея.
Принесет ли пользу для Центра ее решение? Не обернется ли оно против ее самой и тех целей, ради достижения которых прилагалось и прилагается столько усилий? Ситуация была и без того довольно сложной, а эти запоздалые метания лишь добавляли сумбура.
Она настолько погрузилась в размышления о произошедшем, что не заметила, как едва заметно вздрогнул общий энергетический фон в помещении, и позади нее из ниоткуда проявился смутный силуэт. Сперва в воздухе материализовались глаза — два антрацитово-черных сгустка тьмы, затем бледное лицо, покрытое тонкой сетью просвечивающих сквозь пергаментно-тонкую кожу бледно-алых капилляров. И затем существо шагнуло вперед, разрывая своим телом невидимый покров, скрывающий его до этого момента. Эльфийка вздрогнула, ощутив, наконец, изменения в окружающей обстановке, но не обернулась: очевидно, гость был ей знаком.
Он мазнул по сидящей в раздумьях девушке безразличным взглядом, и шагнул к полке с книгами:
— Мама, я чувствую твое волнение, — произнес он мягким, с хрипотцой, голосом. Подхватив наугад со стеллажа одну из книг тонкими, аристократичными пальцами, он перелистнул несколько ее страниц:
— Если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поговорить со мной… — скорчив брезгливую гримасу, он вложил явно пришедшегося ему не по нраву Достоевского обратно, и повернулся к девушке, так и не оглянувшейся на него.
Через несколько секунд тишину разорвал женский голос:
— Я все еще не уверена в том, что правильно поступила. Денис, он…у него еще все впереди, он молод…
— Он остался человеком, несмотря ни на что, я в курсе. Мне казалось, тебя должны волновать уже иные проблемы. Произошедшее пойдет ему только на пользу и избавит его от лишних иллюзий…он достиг своего предела в нашем… — он пожевал губами, — социуме. Мариновать его и дальше, используя лишь как одного из защитников — все равно, что стрелять по мухам из автомата. Ему нужно идти вперед для собственного развития, и наш крохотный мирный мирок, — он взглянул в сторону окна, — для этого не подходит. Для выработки иммунитета надо болеть, сама понимаешь.
Эльфийка все же обернулась к собеседнику:
— А как же твои слова о нем, как о нашей подстраховке? О его человечности?
Мужчина скупо улыбнулся:
— Он не справился с этой ролью, увы. Одержимость настигла его даже скорее, чем остальных Офицеров. Однако его эксперименты…мне любопытно, что же он успел узнать, ковыряясь у Демонов в головах. Жаль, что тебе не удалось ничего узнать…
— Он оказался слишком силен. Даже в бессознательном состоянии он смог сопротивляться мне, и войти в его разум не получилось.
— Знаю-знаю… Одержимость лишила его не только статуса «пугала», но поставила под вопрос саму возможность проживания Офицера в Центре. Ответ на этот вопрос, кстати, он тебе уже дал, — мужчина иронично изогнул бровь, вновь взглянув в окно:
— Пытаться удержать его будет глупостью.
Эланиэль с сомнением покачала головой, но не нашла, что возразить. Мужчина довольно кивнул и положил ладонь на голову девушки:
— Мама, наша главная цель — защита людей, ты же помнишь? Не позволяй своим симпатиям подвергать риску наши идеалы. Ты все сделала правильно, и я горжусь тобой…
Эльфийка благодарно улыбнулась в ответ, проследив за взглядом собеседника:
— Спасибо, сынок. Я надеюсь, с Денисом будет все в порядке там, куда ты его направил.
Она не смогла ни увидеть, ни ощутить хищную ухмылку, исказившую лицо стоящего рядом:
— Я тоже на это очень надеюсь, мама…очень надеюсь! Он сможет позаботиться о себе! А я позабочусь о других…
