Василий, глядя ему вслед, разминал онемевшие конечности.
– Во, блин, примочки, – проворчал он. – Веришь, говорит, мне? Сучок, блин. Кому ж мне еще верить?
4
Невзирая на приоткрытые окна в «Мерседесе» было душно. Куроедов достал из «бардачка» сигареты, нарвался на взгляд Луганского и сунул пачку обратно.
– Какие точки над «i», Юрик? Я не понимаю…
– Забери. – Луганский протянул ему пачку долларов. – Не потребовалось.
– Юрик, ради бога…
– Не потратил ни цента, можешь пересчитать.
– Сдурел? Какие счеты между нами…
– Я выхожу из дела.
Лицо Куроедова опять вытянулось.
– Вот как?.. Позволь спросить, почему?
Вымолвив главное, майор разгладил усики.
– Решил сосредоточиться на карьере.
Куроедов в досаде выхватил доллары и швырнул их в «бардачок».
– Как вам угодно, Юрий Васильевич. На чем конкретно вы сосредоточитесь?
– Мой долг найти убийцу лейтенанта Вегина.
– Засунь свой долг в анус вместо клизмы! Убийца был у тебя в руках, а ты его отпустил!
Луганский отмахнулся.
– Не обсуждается, Володь. Разбежимся по-хорошему.
Побагровев, Куроедов указал на пачку долларов.
– По-твоему, это все, что ты мне должен?! Слабовато у вас с арифметикой, Юрий Васильевич!
Луганский взглянул на него с усмешкой.
– Неустойку мне выкатишь? Ну-ну.
Куроедов злобно засопел, но после паузы примирительно произнес:
– Мне нужна эта девушка, Юрик. Посади учителя – и разбежимся. Идет?
Теперь паузу выдержал майор.
– Неизвестно даже, – сказал он с сожалением, – был ли его «жигуль» на стоянке в то время, когда…
– Как это неизвестно?! – рассвирепел Куроедов. – Стоило этому поганцу выбросить «клопа» – лейтенантик ваш выскочил и стал крутить мне руки! «Жигуль» не успел отъе… – Толстяк в досаде запнулся, но по инерции договорил: – …отъехать толком не успел. Юрик, я имел в виду…
– Понимаю, что ты имел в виду. – Луганский побледнел не менее своего приятеля. – Бульон в тебе взыграл, да?.. Черт, как я с тобой влип! Не зря предупредил меня шеф…
Куроедов, придя в бешенство, проревел:
– Целку тут из себя не строй, ладно?! Ты всегда действовал по принципу: «Не важно, кто виноват, важно, кого взять за яйца». Что с тобой стряслось?! С чего такая преданность шефу?!
При последнем вопросе Луганский, вздрогнув, огляделся по сторонам.
– Отношения выясняй со своими телками, – парировал он. – Последнее, что могу для тебя сделать, это подыскать тебе в замену замшелого отморозка. Случайное, дескать, убийство. А затем – прощай, Маруся. – Луганский приоткрыл дверцу. – Не звони мне больше.
Разъяренный Куроедов вышел за ним.
– Ты не для меня это сделаешь, а для себя! Думаешь, на допросах я стану изображать партизана?!
Майор обернулся. Усики его приподнялись в усмешке.
– И что же вы споете на допросах, Владимир Сергеевич?
Тем временем Ямото Кае, неразличимый на фоне пейзажа, скользнул в черный «Мерседес» и притаился за сиденьем сзади. «Ну вот, – сказал он себе, – муха в кулаке». Заботило Ямото лишь одно: что делать с усатым дружком, способным помешать в решающую минуту: спецслужба все-таки. Впрочем, эту проблему пока можно было отложить.
Глядя на усмешку приятеля, Куроедов откинул со лба мокнущие волосы.
– По-твоему, Юрик, мне сказать про тебя нечего?
– О да! – осклабился Луганский. – Признаешь, что взорвал Лепко и кокнул Волобуева. Поведаешь, как с помощью английской тетки травишь народ «бульоном». Похвастаешь, как сбываешь угнанные автомобили. – Майор открыл дверцу «Опеля». – Хотя, думаю, первых двух пунктов достаточно вполне.
– Чтоб ты сдох! – от души пожелал Куроедов.
– Не обещаю. – Луганский сел в «Опель», развернулся и укатил.
Плюнув ему вслед, толстяк поплелся к «Мерседесу».
5
Звонок на урок застал Глеба в учительской раздевалке. Глеб чертыхнулся, стянул с себя куртку и помчался по лестнице на второй этаж. Возле кабинета французского его поджидала директриса.
– Знаете, я хотела бы…
– Больше не повторится, – прервал ее Глеб. – Последнее опоздание в моей жизни.
Брови директрисы приподнялись.
– Глеб Михайлович, я должна…
– Зинаида Павловна! – Глеб покаянно склонил голову. – Сверните мне шею и позвольте начать урок.
Директриса сжала сухой кулачок.
– Вот правда щас как дам!.. Никуда ваш урок не денется.
Теперь брови Глеба поползли вверх.
– Любопытное замечание. За что же тогда мне будет выволочка?
Бледные щеки директрисы порозовели.
– Так уж вы меня боитесь. Я лишь хотела извиниться за свой неуместный юмор… – Она запнулась, – насчет двойного убийства и вашего вызова на Лубянку. Вы же знаете мой скверный характер.
Глеб возвел глаза к потолку.
– Зинаида Павловна, вы не перестаете меня изумлять. Ей-богу, я уж и думать забыл…
Из кабинета выглянула бойкая девчонка и, узрев учителя с директоршей, сказала: «Ой!»
– Что тебе, Синицына? – нахмурилась директриса. – Глеб Михайлович сейчас войдет, сядь на место.
Девчонка исчезла.
Директриса протянула Глебу руку.
– Значит, мир?
– И дружба. – Глеб пожал ее ладонь. – Во веки веков. Аминь.
Директриса не отходила.
– А как дела у вас на Лубянке? Надеюсь, прояснилось?
Глеб кивнул.
– Оправдан по всем статьям.
– Так я и думала. Значит, в понедельник у вас не будет повода проигнорировать педсовет. – Развернувшись, директриса зацокала каблучками по коридору.
Хмыкнув, Глеб вошел наконец в класс. После шаблонных французских приветствий и обмена впечатлениями о погоде он задал ученикам упражнение из учебника (письменно!) и отправился повидать Стаса.
В спортзале царили толкотня и гомон: разминалась какая-то малышня. Вызвав Стаса за дверь, Глеб выдохнул:
– Ну?
Рыжий покачал головой.
– По нулям. Ждали до полуночи – никто не появился. Вряд ли Ньюгарты там.
Глеб в досаде тер переносицу.
– А сам Куроедов? Должен он где-то обитать?
Стас пожал могучими плечами.
– Мало ли. Калитин в конце концов нарушил твою инструкцию: предъявил консьержке удостоверение МУРа. Та говорит: в эту квартиру хозяин наезжает случаем, не чаще раза в неделю. Так что сам понимаешь.
Они помолчали.
– Надо искать на даче, – вздохнул Глеб. – Как водится, Илья оказался прав. Только время потеряли… Черт возьми, дача хоть у Куроедова имеется?!
Стас хмыкнул.
– Сто пудов. Надо, чтоб Светка адрес пробила.
Глеб хлопнул его по плечу.
– Звони ей срочно. Сотрите с меня клеймо идиота.
Веснушки рыжего растеклись в усмешке.
– Чего не можем, того не можем.
– Врешь, можете. – Глеб зашагал прочь.
И за спиной услыхал:
– Идиотом ты нам больше нравишься.
Войдя в галдящий класс, Глеб проверил заданное упражнение. Проверил с пристрастием и остался доволен. Похоже, французский давался ребятам с легкостью.
6
Плюхнувшись за руль «Мерседеса», Куроедов хлопнул дверцей.
– Погоди, лапуля, – процедил он сквозь зубы. – Усики твои по волоску выщиплю. Это для затравки…
Сзади вдруг прозвучал вежливый голос:
– Говорите по-английски, мистер.
Куроедов нервно обернулся. С заднего сиденья ему улыбался небольшого росточка японец со шрамом над бровью. И в глазах японца клокотала какая-то первобытная жуть.
– Мать твою! – взвизгнул Куроедов. – Кто ты такой?!
Улыбка словно приклеилась к лицу японца, а голос его сохранял учтивость.
– Говорите по-английски. Знаю, вы можете.
Куроедов неторопливо закурил. Страха он не испытывал – только удивление.
– Кто вы, сэр, и что вам угодно? – ехидно произнес он.
