— Не бросим, — заверил ее Зимин. — Несмотря на то, что в боевом костюме вы просто очаровательны, новоиспеченный лейтенант, о котором я никогда раньше не слышал. И что вы теперь будете делать?
— Открою огонь, — сказала она.
— Валяйте, — легко согласился Зимин. — Мои парни готовы к танцам, а вот люди Соболевского — вряд ли.
— Я…
— Диана, — сказал я. — Выведи своих людей в коридор.
— С какой стати?
— Стоп! — скомандовал Зимин. — Если они сдвинутся с места, мы тут же откроем огонь, и вам придется уничтожить всех!
— О чем вы? — спросила Ди.
Это она зря. Во-первых, командир не должен выглядеть таким недоумевающим, а во-вторых, все равно ей никто не ответил.
— Прелюбопытнейшая сложилась ситуация, — произнес вдруг Джек Морган тоном начинающего лекцию профессора, сцепив руки в замок за спиной и поворачиваясь к бунтовщикам боком, и я подумал, что у аналитика внезапно поехала крыша. — Все мы взрослые, цивилизованные и, как я надеюсь, вполне разумные люди, так что можем прийти к решению, устраивающему всех. Что-то можете предложить вы, что-то мы, и в итоге стороны достигнут соглашения путем компромисса…
А дальше пошла уже такая чушь, которую я и цитировать-то не буду. По ходу этой ахинеи Джек расхаживал вдоль пульта и приближался к рамке прицеливания. Я понял его замысел и мысленно извинился перед аналитиком за мысль о поехавшей крыше. Наоборот, он соображал куда лучше меня и решил скорректировать прицел ввиду изменившихся обстоятельств. Я попытался скосить один глаз, наблюдая за его манипуляциями и не выпуская из виду бунтовщиков, чтобы не пропустить момент, когда кто-либо из них начнет действовать. Джек все еще разглагольствовал, перейдя к обсуждению общечеловеческих ценностей, на основе которых мы должны делать выбор. Он рисковал заработать репутацию полоумного на многие годы вперед, если кто-нибудь переживет этот день и сможет поделиться впечатлениями.
Джек прекратил свои хождения и повернулся лицом к аудитории, пока его руки за спиной нащупывали нужный верньер. Черт побери, он пытается перенацелить Молот вслепую!
Ошибка на пару оборотов может увеличить или уменьшить зону прицела настолько, что все мы станем трупами.
Он тоже это понял, потому что внезапно замолчал и резко развернулся. И допустил ошибку. Ему надо было просто настроить прицел и дать мне команду к началу атаки, но он попытался сделать это крайне неуклюже.
— Знаешь, Макс, — сказал он, — мне кажется, что вот тут ты немного ошибся, — он указал рукой и положил ее на верньер. — И в зоне поражения только эти восемь олухов и еще вон тот, крайний слева…
— Ты прав, — сказал я. — А один к восьми не то же самое, что восемь к десяти…
Тут уж сообразили самые тупые, а Джек только начал крутить ручку.
— Да он же… — крикнул Зимин.
— Огонь! — крикнул Блейн.
Дальше все происходило одновременно.
Самый быстрый из боевиков шмальнул в Джека, едва услышав приказ.
Джек повернул рукоятку.
Альварес сорвался с места и, в рекордном прыжке цепляя Джека, повалил его на пол.
Лейтенант Шаффер махнула рукой, приказывая открыть огонь.
Десантники приготовились стрелять.
Иглограната, предназначенная Моргану, ударилась о пульт.
Капитан Блейн крикнул:
— Эй!
А ваш покорный слуга нажал на кнопку.
* * *
Итак, я нажал на кнопку, не зная, перенацелил ли Джек Молот и куда теперь придется удар, и отправил на тот свет восьмерых злодеев и одного, возможно, очень хорошего человека. И сделал это твердой рукой, не колеблясь, хотя, вполне возможно, что нынешний день еще долго будет являться мне в ночных кошмарах.
Во-первых, я доверял Джеку и решил рискнуть, а во-вторых, альтернативный вариант был еще хуже. Он предполагал перестрелку, в которой на открытом пространстве в упор палили бы друг в друга два десятка человек. Неизвестно, кто при таком раскладе мог бы одержать верх, но даже в самом благоприятном случае наша сторона потеряла бы от половины и свыше людей, среди которых наверняка бы оказались трое безоружных.
Может быть, во мне сработал первобытный инстинкт самосохранения, и подсознание заставило нажать на кнопку, видя, что иного шанса для устранения угрозы собственной жизни нет. Мне не хотелось бы думать, что это так, но, будучи объективным, я не могу априори отказаться и от этого варианта.
Возможно, я был не прав, принимая на себя роль Бога и обрекая людей на смерть. Возможно, следовало сыграть в лотерею и дать каждому шанс застрелить другого или быть застреленным, и это было бы более честно. Но я уже принял решение, и с ним мне придется жить.
Как бы там ни было, первая группа участников Заговора Капитанов была уничтожена бесследно и беспощадно, и теперь следовало разобраться с остальными и посмотреть, что за время нашего отсутствия успел сотворить со Штаб-квартирой Харди.
— Макс, объясни мне, что происходит? И что стряслось с этими парнями?
— Не знаю точно, дорогуша, но нас они вряд ли побеспокоят.
— Да уж. Но мне нужна информация…
— Не сейчас, хоть ты, оказывается, и старше по званию. Зачем было сюда лезть и вмешиваться в мою игру, когда в Штаб-квартире готовился переворот? Я все держал под контролем…
— Откуда мне было знать? Когда мы вошли, вы трое стояли и тряслись, как осиновые листья, безоружные и практически голые, а эти мальчики целились в вас из больших пушек. Не очень это похоже на контролируемую ситуацию!
— Ты и теперь не убеждена?
— Допустим, теперь — да, но ты был на волоске…
— Значит, ты можешь полагаться на мои суждения?
— Ммм… Да.
— Тогда слушай, что я говорю, и не задавай лишних вопросов. Времени на всякие глупости у нас не осталось.
— Хорошо.
— Забирай отсюда своих громил, оставь нам только пару пистолетов, из которых могут стрелять нормальные люди без скафандров, и возвращайся в Штаб-квартиру. Найди Полковника и сделай все, чтобы не дать Харди его пристрелить! Ясно?
— А вы?
— Мы задержимся здесь еще немного.
— Зачем?
— Что я говорил по поводу лишних вопросов?
— Он совсем не лишний. Эта штука… Молот…
— Слушай, я понимаю, что в Группе Внутренних Расследований принято никому не доверять, но если бы я был заодно с капитанами, сейчас тебя и твоих парней не было бы в этой реальности. Разве я еще недостаточно продемонстрировал свою лояльность?
— Ну…
— Так ты сделаешь, как я сказал?
— Да.
— Тогда удачи. Она будет тебе нужна.
— Тебе тоже.
— Еще увидимся.
— Пока.
— Все чуднее и чуднее, — сказал Джек. — Интересно, что же дальше-то будет?
