юная девочка, его сестра. – Нормально дядя Чельха всё раскатывает. Знаешь как, лучше бы сам делал.
– Если бы мне было удобно, я бы с удовольствием.
– Хм, – девочка положила локти на стол, испачканный в муке, и опустила голову в ладошки. – Что-то Эльгелина никак не возвращается. Интересно, сколько она планирует пробыть дома? Я бы хотела побывать у неё в гостях. Это так интере-е-е-есно.
Они помнили. Сил древнего оружия было недостаточно, чтобы достать до чужого измерения и Ориадра так же пропустил этот момент. Но это ничего не меняло.
Чельха нахмурился и сильнее надавил на скалку. Когда эта женщина вернётся и позаботится о детях? Насобирала и оставила ему. Теперь все соседи, на которых он когда-либо натыкался, думают, что он многодетный папаша. По факту он и был их опекуном, окружая неловкой заботой. Но… Раз уж появилась возможность свалить из войск с виверной, то было бы неплохо устраивать свою жизнь. Личную жизнь. Что было невозможно с таким «прицепом» из бывших высочеств.
Если Валерий и его сестра были очень приветливыми, то сестрицы с Танрии были не такими. Одна зашуганная мышка, другая как дикая кошка. Сёстры больше общались с волчицей Эльгелины, чем с остальными детьми. С Чельхой и вовсе даже не здоровались. Он железно оставался для них врагом.
Но даже сёстры терпеливо ждали прихода Эльгелины, чтобы узнать свою дальнейшую судьбу…
Спустя некоторое время на Фельхатте состоялось довольно важное собрание, на которое были приглашены Миатальцы.
Леолендр пригласил и короля демонов, решив устроить ему встречу с эльфами. Император знал о том, что натворил Аил своим семейным артефактом. Пусть и по указке серых пришельцев, но демон совершил непростительное преступление против Миаталя.
Как раз, когда Аил приветствовал Леолендра с принцами, двери в зал распахнулись, и было объявлено о прибытии делегации из Миаталя.
Эльфы заметили присутствие демона, но спокойно подошли к императору алмазных драконов и склонились перед Леолендром, при всей свей былой гордыне. Нынешний правитель эльфов был молод, но не имел левой руки, её заменил особенный магический протез из металла, изготовленный алмазными. Он работал на внутренней энергии носителя. Фальшивая рука поблёскивала несколькими крупными магическими камнями в виде обработанных алмазов. Они выступали как накопители, которые могли быть использованы в случае израсходования магических сил носителя протеза. Сам эльфийский король был одет весьма просто, а на голове красовалась короткая стрижка. Только сзади сохранилось несколько прядей волос, бывших когда-то довольно длинными.
Миаталь находился в плачевном положении, и эльфы пришли просить помощи у Фельхатты, за это эльфы приняли решение стать частью империи алмазных, после чего прекратить политику самоизоляции навсегда.
Когда диалог двух государств подошёл к концу, Алаил выступил вперёд и медленно встал на колено перед народом миатальцев, затем склонил голову:
– Мне есть, за что просить у вас прощения.
70 глава
– Она родила, – послышался голос Катарисс, дочери Валькендра, главы Фетельтэ.
Они вдвоём стояли в узком коридоре перед дверьми в комнату, где рожала Лелеисс. При всей магии и достижениях в медицине, алмазные драконицы рожали в одиночку в укромном месте. С начала времён и до сих пор эта традиция не менялась. К родам женщины не подпускали даже своих мужей и родителей. Сами роды проходили максимально естественно, а тело роженицы дополнительно было увешано заклинаниями, сдерживающими высокую регенерацию.
Эти роды были особенными. У Лелеисс была двойня, поэтому девушке было тяжелее. Но не это было проблемой. У алмазной развивалась тяжёлая депрессия, от которой девушка наотрез отказывалась лечиться, до самых родов скрываясь от семьи. К счастью инстинкты подтолкнули девушку устроить себе нормальные роды. Но тут её нашла Катарисс. Она же и позвала Валькендра. Впрочем, в комнату не пустила, ибо Лелеисс могла выкинуть ещё какой-нибудь неприятный сюрприз. Например, побег посреди родов. Даже Катарисс не подходила близко, стараясь никоим образом не мешать процессу.
Когда Валькендр услышал последние новости, он тяжело выдохнул. Лелеисс, бедная девочка, осиротела с последней жестокой войной с серыми захватчиками, забравшими жизнь её отца. Отец детей Лели тоже погиб. Но плохо это или хорошо, алмазный дракон не мог сказать так сразу. Естественно плохо, ведь его внучке нанесён сильный моральный вред. Но ведь и хорошо, что дитя не будет связано с низшей расой драконов.
– Теперь можно зайти, пока не сбежала? – Спросил Валькендр.
– Не сейчас, – Катарисс покачала головой. – Она сейчас не сбежит. И… Неподобающий внешний вид. Отец, видеть это ты не хочешь, я тебя уверяю.
Прошло некоторое время, после того, как Катарисс позволила Валькендру войти. Там, на просторном ложе, устланном пушистыми светлыми пледами и белой простынёй, лежала Лелеисс с двумя детьми у груди. Малыши успели поесть и уснуть.
Девушка, которая в последнее время ходила с исключительно потухшим взглядом, теперь с интересом и опаской приглядывалась к детям. Возможно, она нашла то, ради чего стоит продолжать жить?
Когда Валькендр увидел детей, он нахмурился. Дочь – чистокровная алмазная, имеющая русые волосы и карие глаза, как и у многих детей рода Фетельтэ до обращения. А вот сын – блондин. Как не посмотри, а вылитый отец. Да, глава семейства уже видел образ низкородного наглеца. Ни капли магии в чистокровной девочке, как и должно быть, и магия низших драконов в мальчике, которая уже накопилась за время пребывания в утробе матери.
– Ему не место на Фельхатте, – первое, что сказал Валькендр, стоя у постели внучки.
Сердце Лелеисс дрогнуло:
– Я не отдам его.
– Слышал, в Дракарии исчезли все представители рода серебряных драконов. Правитель этого места до сих пор держит земли Джарда нетронутыми. Позволь ребёнку жить там, где его место.
Лелеисс прижала ребёнка ближе и поцеловала в маленький лобик. По щеке скатилась слеза. Было очевидно, о чём думала алмазная. Это дитя было истинным сыном Джарда. Продолжением рода и доказательством того, что серебряный был в её жизни. Едва Лелеисс увидела его лицо при рождении, она сразу узнала в нём любимого. Сын вырастет копией своего отца. Но дедушка настаивает на их разлуке…
– Как ты их назовёшь? – Спросила Катарисс, перебивая переживания племянницы.
– Лелирд и Джаисс, – тихо ответила девушка.
Вплела имена родителей в имена детей?
– Вот как? – Катарисс вздохнула и протянула руки к Лелирду.
– Нет, – Лелеисс покачала головой, отодвигая ребёнка от тёти.
– Потом тебе же будет труднее, – Валькендр сказал с нажимом в голосе.
Нехотя, Лелеисс позволила забрать малыша. Но чувствовала себя так, словно кусок отрезают. Было не так тяжело, как тогда, при гибели Джарда. Возможно потому, что она знала, что сына не станут губить. Но… Как же хотелось вырвать ребёнка обратно из загребущих рук родственницы, и никогда в жизни не отпускать.
Малыш приоткрыл ещё голубые глазки и начал хмуриться, готовясь плакать. Катарисс тут же приняла меры, успокаивая дитя, и быстро вынесла его из комнаты. Последнее, что запомнила Лелеисс, –
