Планета Никьян, будучи темной, холодной и безжизненной, в магическом смысле представляла собой кипящий котел. Магией была переполнена вся ее поверхность, а возможно и недра, поскольку для магии не существовало материальных преград. На магическом сканере планета выглядела как сине-красный шар, на котором пятна одного и другого цвета хаотично переплетались, образуя то красные узоры на синем фоне, то синие на красном. Положительная и отрицательная магии по необъяснимой причине уживались здесь, не создавая асимметрии в сторону отрицательной. При уменьшении масштаба, разноцветные пятна превращались во множество точек и линий, которые при более детальном рассмотрении, принимали очертания странных существ. Одни имели замкнутую форму, небольшой размер и постоянно передвигались, напоминая одноклеточных или медуз; другие были огромны и неподвижны, скорее походя на растения. Переплетаясь так, что невозможно было отделить, где кончается одна и начинается другая, поверхность планеты покрывали синие паутины увитые красными «лианами». Кое-где, на паутинах виднелись отростки похожие на шляпки грибов. Чем больше была шляпка, тем тоньше ножка. В конце концов, ножка совсем исчезала, а шляпка улетала жить своей жизнью. Образования, выглядевшие из космоса как миогосоткилометровые полноводные реки, оказывались на самом деле спиралями, выраставшими из-под земли и, вздымаясь на несколько километров вверх, уходившими снова под землю. Каждая такая спираль была скручена из другой спирали меньшего диаметра, которая в свою очередь была скручена из спирали диаметра еще меньшего и так далее до тех пор, пока точности сканера не переставало хватать. На планете Никьян нельзя было ступить и шагу, не пройдя сквозь тело какого-нибудь магического существа. «Они живые!» — воскликнул Сайдар, впервые увидев все это великолепие.
Загоревшись идеей изучения Пояса черны, Ника покинула Космическую Службу Спасения и стала капитаном малого научного судна Страны пришельцев. Вместе с ней в пришельский научно-исследовательский флот перешла и вся ее команда, кроме Марчи, который, будучи военным, не имел возможности выбирать место работы.
В дверь каюты постучали.
— Кто там? — спросила Ника, чтобы принять решение — нужно ли ей одеть комбинезон или можно принять гостя и в нижнем белье.
— Это я, — ответил Даг. — Можно к тебе?
— Заходи, — сказала Ника, обрадовавшись тому, что пока не придется одеваться — с утра ей было лень это делать.
— Привет. Как дела?
— Опять снились эти сны, — вяло произнесла Ника.
— Они снятся только когда ты здесь?
— Да.
— Может быть это из-за того, что ты проводник?
— Может быть. И главное, там такие вещи, которых я никогда не видела. Природа вроде похожа на южную Алларию, но если приглядеться, все там не такое — деревья другие, листья другие. Даже люди какие-то другие — не похожи ни на алларийцев, ни на катонийцев. Если бы умела рисовать, я бы нарисовала. Эти кресты с фотографиями людей… Все это настолько ярко, что не похоже на сон. В снах обычно все как в жизни только по-дурацки, а это как будто другой мир.
— Может ученым нашим сказать?
— Не надо! Еще подумают, что сумасшедшая. Все равно они ничего понять не смогут.
— Верно. Скорее всего, пропишут какие-нибудь успокоительные.
— Мне пока что это не доставляет особых проблем, так что пусть это будет еще одной нашей с тобой тайной. — Ника и Даг засмеялись глядя друг другу в глаза. — Вообще, здесь тяжело долго находиться. Ни как не привыкну к тому, что в иллюминаторе не видно звезд. Это какая-то вялотекущая клаустрофобия. Через пару недель отсюда уже хочется улететь.
— Ничего, скоро улетим.
— Да. Давно не была на Хаммэ. Ты придумал, что подарить Марчи и Айрис на свадьбу?
— Я должен думать?
— А кто у нас — мозг?
— Я не по этим делам. У Лис спроси — она все-таки ее сестра.
— Там нечего знать — они с сестрой одинаковые.
— Тем более поговори с Лис. Я вообще чего пришел: помнишь, ты хотела высадиться на поверхность?
— Я и сейчас хочу.
— Так вот, есть такая возможность. Наконец-то мы потеряли первого робота. Он где-то застрял и не может доехать до пусковой площадки. Нужно его руками пощупать. Полетишь со мной?
— Конечно! Прямо сейчас?
— Ну да, как соберешься, так и полетим. Он на другом конце планеты, так что до него еще лететь несколько часов. Мы на это дело весь день потратим.
Прихватив с собой двухдневный запас еды, Ника и Даг отправились на поверхность Никьян на специальном шаттле, предназначенном для высадок на безатмосферных планетах. Осветив двигателями корпус станции, аппарат медленно поплыл в темноту, которая здесь, в ста километрах от Никьян, была не наполнена черной и потому была совершенно прозрачна. Орбитальная станция была единственной звездой в небе темной планеты; лишь бортовые огни и выхлопы двигателей прибывавших и убывавших кораблей изредка составляли ей компанию.
Постепенно снижаясь в полной темноте, шаттл испускал радиоволны, по отражению которых только и можно было обнаружить холодную поверхность Никьян почти невидимую в инфракрасном спектре. Большая часть ландшафта представляла собой идеально гладкую равнину, а рельеф, там где он присутствовал, был плавным и округлым, полностью соответствуя женскому имени планеты.
— Готовность номер один, — произнес Даг. — Тормозить будем короткими, но жесткими пыхами.
Несколько раз шаттл как будто упал в какую-то вязкую массу, после чего огромная перегрузка вжала Нику и Дага в кресла на несколько секунд. Они ощутили удар и сразу же еще один. Шаттл остановился.
— Сурово как-то, — выдохнув, проговорила Ника, держась за спину.
— Еще бы. Здесь атмосферы вообще нет. Зацепиться не за что, а гравитация как на Титане.
— Хуже не придумаешь. Ну что, пошли.
Сквозь поднимавшийся от поверхности пар огни шаттла освещали пространство в радиусе нескольких десятков метров.
— Она такая белая! — воскликнула Ника, ступив на поверхность планеты. — Я думала она черная или серая.
Ника спустилась по трапу и оказалась на твердом белоснежном льду, который, однако, был совсем не скользким. Серебристый пар, в который тормозные двигатели превратили снег, вздымался верх метров на семь и, совершая в белом свете огней причудливые движения, замирал мутным узором на поверхности скафандров.
— Это азот, — сказал Даг. — Должно быть, планета остывала медленно и всю черну, что упала на нее, она собрала до того, как замерзла атмосфера. Вода, если она вообще на ней была, замерзла сразу. В сухой атмосфере пыль быстро осела. Потом выпал в конденсат углекислый газ, за ним кислород, а потом и азот замерз.
