собой бери. Начнешь расконсервацию, наладишь синтез… рыжую используй, она точно будет знать, что делать… а с этими людоедами позже разберешься.
Все так и вышло.
Даже скучно.
Найти хранилище, путь к которому указывает система, несложно. А установка передатчика и вовсе укрепляет связь с центром. Он же и берет управление…
Винченцо осталось спуститься и вложить артефакт в нишу.
А потом…
— Мы должны остаться! — Аи шлепнула по руке Красавчика, который явно хотел убрать её за спину. Он, в отличие от рыжей, знал, что люди опасны. — Мы просто обязаны помочь несчастным…
— Поможем, — вздохнул Винченцо, подумав, что он сам не отказался бы, чтобы кто-то помог ему. — Всенепременно… вот только с делами завершим. Тень… организуй их. И пусть заходят. Башня… сойдет для начала. Защитные контуры я восстановлю худо-бедно. Вниз не суйтесь, но хранилища с зерном открою. Расселяй, ну и в целом… если что — Карраго подскажет.
— А я… да что ты все мешаешь! Я буду следить за соблюдением прав личности! — возвестила рыжая.
Винченцо вздохнул.
Кажется, не только он.
— Будешь, — буркнул Красавчик. — Но сначала уборка, а потом уже права личности…
Миха
Каменный идол с оглушающим грохотом катился по ступеням пирамиды. Он поднимал тучи пыли, а достигнув подножия, разлетелся гранитными брызгами. Кажется, кого-то ранило, если люди, стоявшие в отдалении, заволновались, зашептались.
Но стоило Императрицам обернуться на шум, и вновь воцарилась тишина.
Очередное представление…
— А оно надо? — Джеру явно было скучно.
Нет, сперва, конечно, интересно.
Город мешеков во всем великолепии. Пусть и потрепанный бедствиями, частично разоренный и пострадавший не столько от небесного огня, сколько от людей, он все одно был больше всех городов, которые доводилось увидеть Джеру.
Врата.
Толпа, что расступалась медленно, нехотя. Люди настолько устали, что даже призрачный свет не впечатлил их. А вот орбитальный удар — вполне впечатлил. Миха тогда сам с трудом на ногах удержался. И не отпускало теперь ощущение, древнее, позабытое почти, что там, на небесах, скрытый облаками, обретается некто великий и могучий.
Ирграм, чтоб его.
И совокупный разум орбитальных станций, который был создан из человеческого, но так давно, что человеческого в нем не осталось.
— Что надо? — Миха отвлекся от мыслей.
— Ну… статуи эти… и вообще… мы ж все сделали.
Сделали.
Поднялись на вершину пирамиды торжественной процессией. Возложили на алтарь золотой цветок, который сразу полыхнул, выполняя один из пунктов программы, тот, что с божественностью и предназначением связан.
Затем выдал столп золотого света…
Не только столп.
Миха почесал ребра. Ну его… сила пошла таким мощным потоком, что Карраго матюкнулся и посоветовал на всякий случай убраться куда подальше. Но куда там, с вершины, уберешься?
Вот и стояли, надеясь на лучшее.
А люди, чувствуя, как пульсирует, уходя в небеса сила, преисполнялись должного благоговейного трепета. Дальше — проще.
Выступил местный Верховный жрец, старик вида столь благообразного, что даже Джера пронимало. Речи Миха понимал, благо, Система и переводчиком работала. И речь была красивой.
Содержательной.
Мол, время старых богов минуло. Полегли в нелегкой битве за благо человечества, жизнями своими купив шанс на всеобщее счастье.
Ну и место новым уступив.
А новые уж требуют не приносить больше людей в жертву, дать свободу всем рабам и жить в мире и согласии. В общем, как всегда в дипломатии, изначальные условия были невыполнимы.
— Тебе здесь надоело? — Миха сидел на спине огромного коня, сбруя которого сияла золотом и каменьями, отчего прямо неудобно становилось, поскольку Миха чувствовал себя самозванцем. Нет, ему тоже пытались впихнуть торжественные одеяния, украшенные золотом столь обильно, что ткань вовсе не гнулась. Но Миха подумал, прикинул вес этой красоты и общий градус пафосности, и отказался.
А Джер последовал за ним.
И теперь они двое нагло выделялись средь прочих нарочитой простотой одеяний. Местным это резало глаз.
— Да не то, чтобы надоело… теперь я понимаю, о чем ты говорил. Если останемся, мне не жить, — Джеру тоже жеребца подарили. Белоснежного и могучего, как положено принцу там или сразу королю. — Прямо спиной чувствую, как у них там в голове ворочается…
Сотворенное чудо и спасение мира отметили пиром.
— Особенно вот тот… главный который раньше… у него прям руки чешутся шею мне свернуть.
— Владыка копий?
— Он самый. А видел? У него на поясе руки висят! Я сперва понять не мог, что там такое страшное и темное… а это руки! Человеческие! Ица говорит, что это обычай такой…
С грохотом полетел еще один идол.
Особого смысла сносить их Миха не видел, тем паче, что Система уже начала восстановление накопительного контура. Выглядело это так, будто старая пирамида покрылась вдруг слоем масла. Камень влажно поблескивал, то тут, то там масло собиралось целыми лужицами, которые застывали, создавая слюдяные чешуйки. Чешуйки, как Миха понял, будут разрастаться, управляемые наноботами, пока не покроют старую пирамиду от макушки до самого низа. А потом и соседнюю, раз уж обе сроднились.
— Но он точно меня не любит.
— Он и не должен. И дело не в любви. Он видит в тебе конкурента. Тот парень, рядом с сестрой Ицы…
Или отражением?
Или зеркалом? Эти двое стали настолько похожи, что хрен поймешь.
— … объявлен будущим мужем её.
— И что? Я ж не претендую.
— По вашим законам у мужа может быть две жены…
— То есть, он хочет забрать Ицу себе?
— Нет. Он — не хочет. Думаю, он понимает, что одного желания мало. Да и… по-моему, он не считает Ицу истинной Императрицей. Ицтли из тех, кто однажды выбирает, кому служить. И все. Дальше его не сдвинешь, и не переубедишь. Ица ему не нужна. А вот его отец больше политик. И видит перспективы.
Идол брызнул камнем.
И толпа у пирамиды загудела. Сложно было понять, возмущены ли эти люди, испуганы или же радуются…
— И я этим перспективам мешаю, — Джер сделал закономерный вывод.
— Именно. Он готов возвести сына на престол. При этом понимает, что править тот не будет. Не сможет. Он слишком прямолинеен для правителя.
— Ага. Неплохой парень в целом, — согласился Джер.
— Ица и её сестра — малы. И тоже весьма далеки от понимания сути власти. Ситуация весьма удобная. Владыка копий не полезет на трон, нет. Но встанет за спиной их. И получит власть,
