— Ага, закончил он на Святой Елене, — осклабился высокий, который с помощью ампулы с нашатырем и звонких шлепков по щекам приводил в чувство Бугая.
— Давайте без патетики и пошлостей. Просто посмотрим правде в глаза. Мои методики уже дают результаты, и отличные результаты, а конечный результат ваших шаманских камланий мне вообще неясен, — продолжил спор жилистый.
— А я на балл снижаю оценку, даже на два, — строго сказал последний военный, который пришел вместе с Георгием.
Все до единого уставились на него, ожидая продолжения.
— Вам, господа педагоги, тоже минус большой и толстый сами знаете куда. А теперь скажите мне — почему.
— Дык, Иван Иванович, машину не проверили, — простодушно сказал крепыш.
— Пра-а-авильно, — резюмировал военный. — А теперь, господа инструкторы и преподаватели, извольте показать класс ваших воспитанников.
Сухощавый одними жестами расставил всех своих юных бойцов по местам. В «буханке» распахнули все двери разом, кроме водительской, которая и так была открыта. Десяток стволов уставился внутрь салона. Пленных оттуда вытаскивали по одному.
— Это мертвый, — сказал один из юношей. — Восстал уже.
Юноша вытащил дергающееся тело Анатолия на дорожное покрытие и придавил коленом к асфальту голову в противогазе.
— Ранений не видно. Сердце? — Дама посмотрела на Георгия.
— Нет, шланг противогаза пережали. Задохнулся он, причем совсем недавно. Видите складку на гофре? Если бы брали их пораньше, то вполне возможно, откачать бы сумели. Упокой его, Арсений.
Мальчик с некоторой показной небрежностью вытащил из ножен морской кортик и пробил висок зомби. Тело сразу замерло и обмякло. У мальчика дрожали руки, выдавая его волнение. Но замечаний от преподавателя не поступило. Тем временем новые подошедшие бойцы поставили микроавтобус на колеса. Это была обычная «газель». С дороги собрали покрышки, на которых лежал боком микроавтобус.
— Остальные как? — поинтересовался Иван Иванович.
Высокий мускулистый юноша, уже выходящий из возраста тинейджера, встал по стойке «смирно» и отрапортовал:
— Шестеро живых гражданских с разными легкими поверхностными травмами. Все связанные. Два ребенка — мальчик и девочка лет десяти. Трое подростков примерно двенадцати лет. И дед какой-то, совсем старый. Эти уроды их, скорее всего, в рабство везли. Товарищ начальник училища, разрешите обратиться.
— Обращайтесь.
— Позвольте самостоятельно допросить этих уродов. Личные счеты у меня. Племянника и сестер моих украли. Батя с дядькой моим наши семьи на дачу переселили, а выродки вроде этих напали на дачный поселок и всех детей увезли куда-то, а половину жителей просто перебили.
— Известная история. Вы, курсант, объект для испытания выбирали, исходя из личных побуждений?
— Так точно. Виноват. Но мне сказали, что объект можно любой выбрать, на свое усмотрение. Единственное условие было — это криминальная составляющая и общественная опасность объекта.
— Хм… Вывернулся, — улыбнулся начальник училища. — Я полагаю, что коллеги меня поддержат, если я скажу, что в данном случае общественные интересы очень удачно совпали с личными.
Потом седоголовый человек с изборожденным морщинами лицом внимательно посмотрел в глаза юноши, в которых стоял немой вопрос с восклицательным знаком, а также горел огонь смертельной ненависти.
— Хорошо. Ставлю вам новую задачу. Подберите себе группу курсантов и проведите интенсивный допрос пленных в присутствии инструкторов и преподавателей. Вам, товарищи инструкторы и преподаватели, ставлю задачу провести практическое занятие с курсантами по методикам интенсивного допроса. Пленных оставить в живых и по возможности не совсем калеками. Нам еще с ними работать предстоит. Учебный материал беречь нужно.
Юноша интенсивно тряхнул крепко сжатым кулаком у бедра и расплылся в хищной улыбке. Его взгляд просто прилип к искаженной болью физиономии Кощея. Тот закрыл глаза и внутренне заскулил. Кощей не мог поверить, что после того как жизнь так внезапно и верно стала налаживаться, а его самого ждали заоблачные высоты успеха, ему подставили подножку какие-то сопляки, на которых он мог смотреть только с позиции потенциальной базарной цены каждого из них.
— Иван Иванович, а можно я поучаствую в допросе? — вызвалась красивая девочка.
Начальник училища нахмурил брови:
— Во-первых, почему обращаетесь не по уставу? Во-вторых, как вы смеете оспаривать мое решение? Группу для ведения допроса подбирает лично Максим, и никто не вправе оспаривать его решения. Он — центр ответственности по данному заданию.
— Виновата, погорячилась. Прошу прощения. — Девушка, округлив красивые глаза, сделала было шаг назад.
— Наряд вне очереди и ночная полоса препятствий на выходные.
— Есть, — вытянулась и отрапортовала девушка.
Но внимание присутствующих отвлек приближающийся свет фар. В их сторону ехали джип и «соболь».
— Диверсанты возвращаются, — сказал сухощавый.
Действительно, вскоре перед распахнутой «буханкой» остановились машины. Компанию курсантов и преподавателей дополнили атлетично сложенный молодой мужчина и пятеро подростков.
— Здравия желаю.
— Здравствуйте, лейтенант. Как успехи? Как ваши подопечные?
— Боевая операция проведена успешно. Курсанты несколько увлеклись, нейтрализуя одного из противников. Начинку для шаурмы из него сделали, а так все в порядке.
Тут вмешался Иван Иванович:
— Уже светает. Уходим. Три минуты всем на сборы. Освобожденных везите сразу в училище. Плененных работорговцев в рядок положить в кузов тентованной «шишиги», убитого тоже заберите.
Юные бойцы сели вдоль бортов кузова ГАЗ-66 и поставили ноги на пленных. Это делалось не столько для унижения и морального подавления захваченных хедхантеров, сколько для того, чтобы их не кидало по всему кузову на ухабах и они не выпали из машины, если такое возможно.
Ефимыч чувствовал, насколько он стар. Эта ночь стала для него непереносимо тяжелой. Он думал, что самое страшное осталось уже позади, но события втоптали в грязь его робкие надежды на мирную жизнь.
Их похитили, избили, связали, а затем везли на тряском уазике, набив как скот в маленький фургон. Тогда были паника и отчаяние, которые только усилились после того, как восстал задохнувшийся Толя.
Когда их освободили и вытащили из машины, просто не верилось в столь быстрое избавление от страшной беды. Старика и ребят развязали, наложили повязки на порезы, напоили водой и вполне комфортно усадили в поставленную на колеса «газель». Тогда к старику пришло ощущение крайней радости, граничащей со счастьем. Его внучат вместе с ним повезли в какое-то училище.
