— Ты в самом деле желаешь, чтобы я расправилась с тобой прямо сейчас?
На этот раз я испугался сильнее и отчаянно замотал головой.
— Тогда не проси меня, а то могу и соблазниться. — Теперь она улыбнулась заметнее.
— Просто не вижу смысла, — жалобно сказал я.
— Смысл в том, что после инициации ты можешь превратиться в вампира, а можешь и не превратиться. Смотря какой у тебя организм.
— То есть как это? Я ведь уже вампир!
— Пока лишь частично. Процесс мутации очень сложен, и конечный результат зависит от многих факторов. Укусивший тебя вампир занес в рану особый вирус, против которого организмы большинства людей бессильны. Однако, у некоторых индивидуумов проявляется чрезмерная активность защитных механизмов, и вирус со временем погибает. Если непонятно, то скажу проще: твоя иммунная система может побороть виру вампиризма. В этом случае ты опять станешь человеком, и убивать тебя не будет необходимости.
В моем вурдалакском сердце вспыхнула искорка надежды.
— А часто такое случается? — спросил я.
— Примерно один раз на тысячу.
Я шумно выдохнул. Шансы оказались невелики, и верить в них для меня было еще глупее, чем человеку верить в существование нечисти.
— Вероятность мала, но она существует, и ты должен бы радоваться, — подбодрила меня охотница.
— Сейчас описаюсь от радости, — хмуро буркнул я.
— Впрочем, даже если ты все‑таки станешь вампиром, у тебя есть возможность протянуть подольше: питаться кровью животных или донорской кровью людей.
На месте едва потухшей искорки вспыхнула новая, более яркая. Как же я не догадался, не вспомнил, что существует такое прекрасное явление как донорство! Ведь если мне и в самом деле позарез нужна кровь людская, то для ее употребления можно наведываться в больницу, а не в подворотню, где тебя тут же пристрелит фанатичная охотница, едва ты утолишь жажду.
Донорство! Кто бы его ни придумал, спасибо ему огромное!
Моя радость была бы еще больше, кабы не фраза «протянуть подольше». Я подозревал, что и на этом пути меня ждет мина.
— Если я буду пить донорскую кровь, то долго ли смогу жить?
Ответ оказался прямой противоположностью того, что я ожидал:
— Некоторые протягивают два‑три года.
Вот и мина. Но почему же так? Я спросил сам себя, а потом спросил ее:
— Но почему, черт возьми, так?
— Потому что вампир — это не только биологическое существо, мутировавший человек, обособленный вид homo vampyrus. Он — нечто большее. В его жилах течет чужая кровь, а вместе с ней — потусторонняя энергия Зла. Вампир — существо ночи и Тьмы, слуга Преисподней, инструмент Сатаны в борьбе с силами Света и Добра. Вампир — это демон, и как в человеке помимо тела присутствует душа, так в вампире кроме оболочки есть и темная энергия, видоизмененная душа, превращенная в комок слизи. То человеческое, что остается в вампире, может бороться, но борьба часто оказывается безрезультатной. Человеческое отмирает навеки, и появляется новый демон. Лишь один из тысячи способен побороть вторжение зла: тело борется с вирусом, а душа — с темной энергией. И я хотела бы, чтобы ты был таким человеком.
Ее многословие буквально ввело меня в ступор. Даже мысли на миг остановились, и в голове повисла кладбищенская тишина. Хотела бы она… Как бы я хотел стать этим тысячным!
— Не возражаешь, если я встану и немного похожу? — спросил я, когда способность мыслить вернулась ко мне.
Девушка ничего не ответила.
— Слушай, я же тебе сказал, что не собираюсь выкидывать никаких номеров. Расслабься!
Мой тон положительно подействовал на нее, и она согласилась:
— Валяй.
Я поднялся и стал мерить комнату шагами. Я нервничал, а когда я нервничаю, то испытываю желание двигаться.
— Значит, куда бы я не направился, ты будешь шастать следом?
Она не обиделась и кивнула.
— И когда я накинусь на человека с зубами наголо, ты меня пристрелишь?
Снова кивок.
— Великолепно! Теперь мне предстоит остаток жизни провести в глубокой депрессии.
— Надейся на лучшее, — посоветовала девушка.
— А толку‑то?
— Надежда — полезная штука.
— Знать бы, как спастись от твоих пуль — вот это полезная штука! — резко ответил я.
— Кроме серебряных пуль в моем арсенале присутствуют и другие вещи.
— В этом я нисколько не сомневаюсь.
Перепалка могла бы идти еще долго, но я почувствовал усталость. Наверное, это было связано с наступившим днём. Я снова рухнул в кресло и обхватил голову руками. Выхода я не видел никакого и верил, что кара адептов Света непременно настигнет меня, когда я совершу проступок. А в том, что проступок случится, можно было не сомневаться — не похожа была эта девушка на шутницу.
— Ты не должен был раскрываться перед своим другом, — нарушила молчание девушка.
Я поднял взгляд.
— Ты и об этом знаешь?
— Я знаю обо всем.
— Надеюсь, ему‑то не грозит ничего?
— Это зависит от тебя и от него. Если твой друг свихнется и начнет горланить о существовании вампиров, его устранят. То же самое случится, если он начнет разбазаривать эти сведения и без сумасшествия.
— Надо будет его предупредить, — подумал я вслух, содрогнувшись от сухого протокольного слова «устранят».
— Не стоит этого делать. Чем меньше он знает, тем лучше для всех.
— Можно вопрос?
Она кивнула.
— Сколько обычно времени занимает весь процесс мутации?
— В зависимости от индивидуума, от нескольких дней до нескольких месяцев.
О, я был бы счастлив, если б никогда не повстречал эту симпатичную особу! И без того я находился в глубоком смятении, но она хорошенько подлила масла в огонь. И она заставляет меня беспрестанно содрогаться.
— Раз уж нам в некотором роде предстоит существовать в тесном контакте, то могу я хоть узнать твое имя? — спросил я.
— Светлана, — ответила она не колеблясь.
Я кисло ухмыльнулся. Надо было удивить ее своей проницательностью и попробовать угадать ее имя. Держу пари, я попал бы в яблочко. Впрочем, пари держать уже поздновато.
— А теперь, Светлана, не могла бы ты уйти и оставить меня одного в моем уютном склепе? Честно говоря, ты немного меня раздражаешь.
Она внешне оставалась спокойной, но в глазах вспыхнул огонь ярости. Или мне показалось, и это лишь взгляд разочарования? Неужели охотница на упырей решила и впрямь не отходить на меня ни на шаг?
— Хорошо. — Светлана поднялась и направилась к входной двери, тихо шелестя полами плаща. — Спокойного дня, Сергей.
