Господин Каппади вскочил, тихо взвыл от страха и бросился в спальню своей жены, стараясь не смотреть по углам. Почему-то от этого делалось еще страшнее.
Рванув дверь в спальню своей жены, он на миг остановился с замирающим сердцем, готовя себя к тому кошмару, который наверняка сейчас увидит…
Но нет.
Это был всего лишь сон.
Жуткий сон с потоками крови…
А его жена просто спит. Спит — и ничего больше. Никто не рвал ее на части, не кромсал тело ужасными когтями и клыками…
Господин Каппади облегченно вздохнул и тотчас вновь дернулся в тревоге.
Его жена никогда не заворачивалась в такое количество одеял, никогда не спала, укрывшись с головой, полностью укрывшись.
Наплевав на приличия, господин Каппади подскочил к постели и стал одно за другим аккуратно снимать одеяла, представляя, какое недовольное лицо будет у его жены, когда он ее все-таки разбудит.
Его сердце едва не остановилось, когда он внезапно понял, что одеял осталось слишком мало и под ними вряд ли поместится его любимая супруга. Взвыв от ужаса, он рванул все одеяла единым махом.
На постели никого не было.
Обернувшись к брошенным на пол одеялам, господин Каппади обнаружил, что они вновь приняли форму человеческого тела. Такого знакомого тела… Казалось, стоит дотронуться до плеча, и послышится знакомый вздох…
Застонав от отчаянья, господин Каппади принялся перебрасывать одеяла обратно. Он понимал, что безумен, и все же истошно, отчаянно надеялся найти под грудой одеял свою исчезнувшую жену.
Наткнувшись на пустой пол; он остановился всего лишь на мгновение, а потом обернулся к постели… и одеяла вновь полетели на пол.
— Да где же ты… Где?! — жалобно всхлипывал бедолага.
Когда ложе опустело, он снова перенес внимание на пол. Мрачно усмехнувшись, господин Каппади мстительно расшвырял одеяла по всей спальне.
— Ну? Теперь-то вы ничего не спрячете, — пробормотал он.
Одеяла разлетелись по комнате. Те из них, что упали на пол, вновь приняли форму человеческого тела. Такого знакомого тела…
Господин Каппади потряс головой.
— Там… под этими тряпками… там никого нет… — прошептал он дрожащим голосом. — Я знаю это… знаю… Это просто… Странно, конечно, что одеяла упорно принимают такую форму, но… Это просто ерунда, верно?
Он обвел комнату безумным взглядом.
— Под этими тряпками никого нет. Я сам это проверил. Только что, — решительным голосом промолвил он, метнув в пространство грозный взор, старательно отрабатываемый на подчиненных.
Ему никто не ответил.
— Да что ж это такое? — пробормотал господин Каппади. — Не могла же она, в самом деле… сбежать? После стольких лет?
Буллер…
Господин Буллер Каппади вздрогнул всем телом. И скорчился от внезапного страха, озираясь по сторонам. Взгляд его скользил по предметам, как пальцы арфиста по струнам.
Ведь не может же быть, чтобы…
Буллер…
Этот шепот… Это ему кажется… или в самом деле кто-то шепчет?
Такой странный голос…
Нет. Нет никакого голоса. Это кровь шумит в ушах.
Буллер… Буллер… Буллер…
Кто это шепчет? Кто?
Кто подражает голосу его жены?
Или это она?
Но ведь ее здесь нет. Ведь нет же, правда?
Он проверил. Он все проверил. Она…
Буллер… Буллер… Буллер…
Теплая капелька упала ему на щеку.
Господин Каппади стер капельку рукой и удивленно уставился на перемазанные пальцы.
Еще две капельки упали ему на ту же руку.
— Кровь, — удивленно прошептал господин Каппади.
И поднял голову.
Застыл.
А потом закричал.
Дико, пронзительно, истошно…
Нет. Ему только казалось, что он кричит. Нечем ему было кричать. Из горла вырвался лишь слабый сдавленный всхлип.
Внезапно он перестал чувствовать ноги и медленно осел на пол.
Он не мог кричать, не мог не кричать, жить не мог, и дышать было нечем, совсем нечем…
А потом резкий наплыв жуткого, невероятного холода оборвал всё.
И тогда в полной, могильной тишине послышался голос столь чудовищный, что господин Каппади почти забыл о том, что так потрясло его мгновением раньше. Забыл о том, что, слегка покачиваясь, висит у него над головой. Ему казалось, будто с ним внезапно заговорил дом. И было это как в самом страшном сне, как в самом жутком кошмаре. Стены, пол, потолок медленно кружились вокруг него, вспухая дикими волдырями, и говорили… говорили…
— Заткнись и слушай, — сказал голос. — У тебя больше нет жены, но осталась дочь. Поэтому ты будешь очень послушным. Ты больше не посмеешь намекать новому бургомистру на то, о чем знаешь. Иначе с твоей дочерью случится нечто еще худшее. Когда мы пришлем к тебе своего человека, ты сделаешь все, что он прикажет.
Господин Каппади, дрожа от ужаса и холода, безостановочно кивал.
— Тело своей жены спустишь в подвал. Сам. Без помощи слуг. Мы заберем его и через некоторое время вернем ее тебе. Живой. Почти такой же, как раньше. Она будет присматривать за тобой, — добавил голос, и жуткий холод исчез.
Господин Каппади без сил опустился на пол.
А потом вскочил на ноги и заметался, раздумывая, как снять мертвое тело и как половчей отнести его в подвал, чтоб никто не заметил.
«Они обещали вернуть ее живой!
Главное — слушаться! Делать все, что они скажут!»
Господин Каппади теперь с ужасом вспоминал о поступке, коим до недавних пор так гордился. О том, как тонко и незаметно он намекнул новому бургомистру, что в городе не все в порядке.
И вот — результат. Они тут же прознали об этом. И наказали.
Господин Каппади очень хотел увидеть свою супругу живой. И еще больше — чтоб с его дочерью ничего не случилось.
Он еще не знал, что эти желания противоречат друг другу.
Что ж, его сон оказался куда страшней, чем тот, который приснился Эссиль. Его ночь была темней, тени гуще… А утро для него так и не наступило.
Скрэлу, жрецу Стаи, посвященному одиннадцатой ступени, было скучно. Противно и скучно. Этот мелкий человечек был нелеп в своей гордыне и противен в страхе. Его желание возвыситься над другими, вынеся на свет их запрещенные человеческими законами делишки, было таким же отвратительным, как и проступки тех, кого он намеревался предать, выслуживаясь перед новым начальником. Все было отвратительным и мелким, недостойным того, чтобы вообще быть. Жрецу были противны и его новые союзники, алчные, трусливые, жестокие… Им так хотелось свалить вину за эту мертвую женщину на вампиров… Они так старательно и неумело уродовали ее, уже мертвую… без смысла, без цели… постепенно входя в азарт…
