— Подпишись здесь.
Марк начал читать документ. Капитан рассмеялся:
— Подписывай, черт побери. Мы не будем ждать весь день.
Марк пожал плечами и подписался. Капитан протянул Эфигверу два экземпляра и показал на дверь. Они по коридорам прошли в караульное помещение. Плантатор отдал часовому один экземпляр документа, и дверь открылась.
Жара снаружи обрушилась на Марка, как физический удар. Внутри тоже было жарко, но толстые земляные стены защищали от худшего; теперь зной стал почти непереносимым. Солнца не было, но облака были такие яркие, что болели глаза. Эфигвер надел темные очки. Потом они заглянули в магазин напротив тюрьмы, и плантатор купил Марку пару темных очков и шапку с защитным козырьком.
— Надевай, — приказал он. — Не то ослепнешь. Теперь пошли.
Они шли по шумным улицам под низким тускло-оранжевым небом — цвета вечного заката. На лбу Марка выступил пот, струйками потек под комбинезон. Он пожалел, что не в шортах. Почти все в городе ходят в шортах.
Они шагали мимо грязных магазинов и лотков уличных торговцев. На тротуарах выставлены товары, почти все грубого местного производства, или флотские припасы, украденные со складов СВ. Необычные животные тащили по улицам телеги, а машин не было вообще.
Пара лошадей забрызгала грязью Эфигвера. Толстый плантатор погрозил кулаком вознице. Тот не обратил на него внимания.
— У тебя были лошади? — спросил Эфигвер.
— Нет, — ответил Марк. — Не думал их здесь увидеть.
— Лошади производят лошадей. А тракторы нет, — сказал плантатор. — К тому же от лошадей и ослов рождаются мулы. А это лучше тракторов. Лучше проклятых стормандов. Сторманды не любят людей. — Он показал на одно из таких неприятных животных, этакий гибрид мула и лося, с широкими расплющенными лапами и печальной мордой, которая мгновенно становилась свирепой, стоило кому-нибудь приблизиться. Сторманд был привязан к стойке у одного из магазинов.
Людей оказалось больше, чем ожидал Марк. Они как будто делились на три класса. Одни работали в магазинах и за лотками и зазывно улыбались проходящему плантатору. Большинство таких было в белых парусиновых рубашках. Были и другие — в таких же рубашках и без них; эти целенаправленно шли по грязным улицам; наконец, были и такие, кто бродил бесцельно или сидел на углах улиц, тупо глядя в пространство.
— Чего они ждут? — спросил себя Марк. Он не собирался произносить это вслух, но Эфигвер услышал.
— Они ждут смерти, — сказал плантатор. — Ja, они надеются, что что-нибудь произойдет и они спасутся. Может, найдут что украсть и проживут еще неделю, месяц, может, год. Но они ждут смерти. И это белые! — С точки зрения Эфигвера, это как будто самое страшное преступление.
— Этого можно было бы ждать от черных, — продолжал плантатор. — Но нет, черные работают или уходят в джунгли и живут там — может, не как цивилизованные люди, но живут. Но не эти. Эти ждут смерти. День, когда кончился их срок, самый горький в их жизни.
— Еще бы, — сказал Марк, но на этот раз постарался, чтобы плантатор его не услышал. У небольшой открытой площади на скамьях сидела еще одна группа. Эти люди выглядели так, словно с самого утра, а может, и с предыдущего дня не пошевелились; когда оранжевое небо потемнеет, они по-прежнему будут здесь. Марк рукавом вытер лоб. Жара придавила Вискитаун, так что даже пошевелиться было трудно, но плантатор продолжал тащить Марка по улицам, его короткие ноги неутомимо двигались по протоптанным в грязи тропинкам.
— А что будет, если я убегу? — спросил Марк. Эфигвер рассмеялся.
— Давай. Думаешь, тебя не поймают? Куда ты пойдешь? У тебя нет документов. Допустим, ты купишь себе документы, если у тебя есть деньги. Но когда тебя поймают, то отправят не на хорошую ферму, а в какую-нибудь страшную дыру. Беги, я за тобой гнаться не стану. Я слишком стар для этого и слишком толст.
Марк пожал плечами и пошел дальше. Он заметил, что, несмотря на свою беззаботность, толстяк ни разу не позволил ему оказаться сзади.
Они свернули за угол и оказались на большой пустой площадке. У ближайшего ее края стоял вертолет. Дальше виднелись и другие. Под зонтиком сидел человек в белой холщовой рубахе с ружьем в руках и смотрел на них. Эфигвер бросил ему несколько монет и забрался в ближайший вертолет.
Пристегнулся и подождал, пока Марк сделает то же самое. Потом заговорил в радиопередатчик.
— Метеослужба, Эфигвер 351. — Послушал, довольно кивнул и включил двигатель. Вертолет высоко поднялся над городом.
Вискитаун уродливо раскинулся на плато. Широкие улицы столицы Танита лежали за другим низким холмом. Оба холма поднимались непосредственно из джунглей. Вертолет набрал высоту, и Марк увидел, что плато представляет собой часть хребта на полуострове; море вокруг желтое с зелеными полосками. Здания по другую сторону холма выглядели чище и наряднее домов Вискитауна. В отдалении виднелась большая площадь, окруженная зданиями выше остальных.
— Дворец губернатора, — Эфигвер перекрикивал рев двигателя. — Там губернатор мечтает о новых путях, где честному плантатору ничего не заработать.
За городом из отвратительной зелени джунглей поднимались коричневые холмы. Долгие часы не было никаких изменений — джунгли справа и желто-зеленое море слева. Марк не видел никаких дорог, попалось всего несколько домов; все они стояли тесными группами — низкие приземистые здания на невысоких коричневых холмах.
— Вся планета покрыта джунглями? — спросил он.
— Ja, джунгли, болота, плохая земля. Люди могут жить на холмах. Ниже — зеленый ад. Звери Вима, черепахи-убийцы, крокодилы невероятного размера, и все бегают быстрее тебя. Никто здесь долго не живет.
«Превосходная тюрьма», — подумал Марк. Он смотрел на море. Там виднелись лодки. Эфигвер проследил за его взглядом и рассмеялся.
— Какие-то придурки пытаются заработать несколько кредитов рыбалкой. Может, не так уж и глупо: их убивают быстро, и налоговики ничего у них не отбирают. Слышал о чудовище Лох-Несса? По сравнению с теми, что у нас на Таните, земная несси кажется земляным червяком.
Они пролетели над новым скоплением домов. Эфигвер по радио поговорил с людьми внизу. Разговаривали они на языке, которого Марк не знал. Не похоже на немецкий, но кто его знает? Потом пролетели над очередной казавшейся бесконечной полоской джунглей. И наконец впереди опять показалась группа домов.
Плантация не отличалась от других, какие они видели. Несколько коричневых строений вокруг одного деревянного дома побольше на вершине холма. Вокруг на холмах пониже обработанные поля. По краям поля переходят в джунгли. На полях работают люди.
