"Смотри, мальчик".
Люк уставился на завораживающее зрелище. Огромный серый шар, объятый светящимися узорами, сплетающимися в гигантскую тонкую паутину. Тысячи кораблей длинными цепочками беспрестанно стремились к нему.
"Это Корусант", - понял Люк, рассматривая приближающийся шар стального цвета, такой далекий от его родной планеты, такой непохожий на Явин-4.
"Иногда прошлое надо отпускать, чтобы вступить в будущее", - произнес спокойный голос, одновременно знакомый и непривычный.
"Знать бы, какое будущее", - нервно подумал Люк.
"Не волнуйся, ты справишься. Я буду рядом", - произнес отец.
"Я не волнуюсь", - хотел он возразить, но вдруг понял, что это будет казаться для Вейдера очевидной ложью.
"Ты прав, это была бы ложь".
"Как ты это делаешь?"
Люк моргнул, но перед глазами стояла темнота. Создавалось впечатление, будто его изучали.
"Делаю что?" - голос по-прежнему оставался спокойным.
"Ты высказываешь вслух мои мысли..."
"Мы не разговариваем".
Люк захотел повернуться.
"Не дергайся. Расслабься".
Люк спиной почувствовал внимание солдат.
"Тогда что мы делаем?"
Он чувствовал себя странно. Мир казался странным.
"Ты просил научить тебя использовать Силу. Это просто один из способов".
"Ты читаешь мои мысли".
Люк задрожал.
"В основном ты сам мне их передаешь".
"Я?"
Темнота теперь заслоняла все пространство. Он чувствовал себя беззащитным и пытался защититься от этого, оттолкнуть.
"Я не причиню тебе вреда, Люк".
Темнота не пугала, не отдавала холодом. Сейчас в ней чувствовались тепло и безопасность - никакой угрозы не было.
"Сейчас ты можешь прочесть мои", - пришло от отца.
Он напрягся, пытаясь понять, как это сделать.
"Сосредоточься".
Что-то сдвинулась, как будто приподнялась завеса. Люк что-то почувствовал. Что-то смутно знакомое, но чужое. И внезапно все сформировалось в одну простую мысль.
"Тебе непривычно".
Такое простое, но важное знание. Отцу тоже было непривычно, так же как и ему. Непривычно просто от того факта, что есть еще кто-то... Только в отце это чувствовалось сильнее - ему было трудно, но необходимо. Зато не было такого недоверия, как у него. И это было странно. Люк как-то раньше не догадывался, сколько усилий у отца уходило на общение с ним.
"Ты у меня единственный ребенок, и я собираюсь к этому привыкнуть. И тебе тоже советую, Люк".
Сказано было безапелляционно.
"Ты всегда такой?"
"Тебе предстоит узнать это, юноша".
Перед глазами вновь предстал открытый космос.
Вейдер уже повернулся к невысокому человеку с адмиральскими нашивками.
- Адмирал, подготовьте шаттл.
Учитель бы не одобрил, что он сделал это так быстро и в таком неподходящем месте, как многолюдный мостик корабля. Палпатин всегда считал его нетерпеливым. Мальчишку ведь можно было просто спугнуть - не каждый может такое выдержать, а уж тем более держать контакт.
Но с другой стороны, вряд ли в ближайшее время он застанет сына в расслабленном состоянии. Люк ведь даже не понимает, что они сделали, для него это просто урок. Тем не менее, ментальная связь уже образовалась, а значит, он всегда сможет почувствовать сына и больше его не потеряет.
========== Бейл ==========
"Она всегда говорила, что нужно следовать разуму, а не чувствам. Хотелось бы верить, что она поняла бы его. Поняла, но никогда бы не простила", - думал про себя Бейл Органа.
И чье прощение ему нужно?
Падме уже нет, но в своей принцессе он видел именно ее. И так боялся увидеть его. Вот он бы точно не простил. Он не любил предателей, ему было бы плевать на доводы, что был выбор между долгом и народом и родным человеком. Он бы не понял - это для него всегда все было просто. Он был из другого мира, он не понимал политиков, не хотел играть в политические игры, не хотел подчиняться системе. И почему Падме предпочла его? Ведь все могло быть иначе, и сейчас она была бы королевой.
Лея, его девочка, его ребенок. Все говорили, что она похожа на отца, на него, а он боялся, что в его любимой дочери вновь промелькнут ненавистные черты этого джедая. Белые одежды наперекор его черной робе, книги и этикет против его рабского происхождения.
А сейчас он был уверен, что она не простит, и, выступая в имперском Сенате, он спрашивал себя, почему она не сдалась, почему не пошла на хитрость, она ведь могла... Почему пошла наперекор ему? Скайуокер не умел сдаваться. Он шел вопреки, вопреки всему... Предпочитая вечную борьбу.
И, идя по Сенатской аллее, он увидел знакомую до дрожи в ногах фигуру в черном. В синих глазах прочитался укор. Бейл тряхнул головой. Просто обычный светловолосый мальчишка, чем-то похожий на того джедая. Да мало ли таких мальчишек! Подумаешь, просто сынок какого-то политика или банкира. Уж слишком много он думал о Скайуокере, вот и мерещится.
Но в сознании упорно маячила мысль, что тот джедай так бы не поступил... Но Энакин Скайуокер мертв. А он и Лея живы.
- Альдераан не причастен к деятельности принцессы Органа, я не был осведомлен об этом. И, учитывая произошедшее... Лея Органа отныне не является наследницей Альдераанского престола.
Лея остановила запись. Глаза отца говорили: так правильно. Она скинула датапад со стола. Так правильно, говорил он, отправляя ее за планами Звезды Смерти.
Ну почему он сделал так, как правильно, а не как надо? Почему не пошел за ней? Альянс же был его жизнью, он мог уйти вслед за ней!
- По крайней мере, он не отказался от тебя как от дочери, - сказала Мон Мотма, положив руку ей на плечо. Лея повернулась. Она не услышала, когда сенатор успела войти.
- Он отказался от Восстания. Он не пошел со мной, хотя мог.
- Ты должна быть сильной, Лея. Ты символ Альянса.
Лея окинула женщину взглядом. Мотма всегда была примером для нее. Она умела говорить так, что люди верили в ее слова. Она умела воодушевлять.
Но все равно принцессу преследовала мысль, что ее бросили.
- Мы многое потеряли, принцесса, и надо сделать, так, чтобы эти потери прошли не зря.
"Люк".
* * *
Горькое чувство обиды и мысль, что его бросили. Люк встряхнул головой, прогоняя странный морок.
Отец его не бросал, он сам привыкал к самостоятельности. Ему надо быть сильным, чтобы привыкнуть к новой жизни и забыть старую.
