1.6
Макс
Стоило отойти от дома на километров пять, как я почувствовал быстро приближающуюся жизнь. Кому она принадлежит, вопросов не возникало, эту ауру из тысячи узнаю, поэтому я спокойно дождался одну из своих девушек, по-любому решившую узнать, куда и надолго ли сваливает любимый Лесник. Несколько секунд, и ближайшие кусты раздвинулись, явив нам с тихо охреневшей Аней Раху во всем ее великолепии.
Довольно высокая из-за паучьей части тела арахна, как всегда, была обнажена и красива. Длиннющие черные волосы, опадающие вдоль тела на брюшко, слегка темноватая кожа, ярко желтые, светящиеся глаза. Тело у его человеческой части довольно подкачанное, хорошо хоть это не особо выделяется. Тренированные мышцы не бугрятся, а лишь слегка обозначают свое существование.
Такое понятие, как одежда, у них вообще не забито в сознании. Поэтому неподвластная гравитации грудь полноценного четвертого размера задорно светила темными, вкусными сосочками, а самое сокровенное место было прикрыто уже органически, пластинкой хитина. Видать, чтобы грязью не забивалось. Снизу же было черное восьмилапое паучье брюшко с красным крестом на нем, размером не уступающее таковому у самых больших ее «деток».
— Привет, Раха, давно не виделись.
— Маааксим, а куда это мы намылились?
— Раха… — Ярко выраженные возмущенные нотки в ее голосе сразу заставили насторожиться. Моя улыбка несколько увяла. Ее опять занесло. Не люблю, очень.
— Да еще и на неопределенный срок, а? — Арахна явно находилась в своей колее. Привычка командовать своими «детками» частенько и так проявляется, а тут еще и истинно женское недовольство — Да еще и с бабой?
— Раха, мля, не буди во мне зверя.
— Да ты грозишься только! А я жду тебя, постоянно жду! А теперь ты взял, хороший такой, и решил от меня сбежать? Так я тебя и отпустила, ты останешься здесь!
А вот тут она палку перегнула и сломала нахер:
— Ты действительно думаешь, что способна остановить меня, Раха? — Тихо сказал уже я и придавил ее Аурой подчинения — Сейчас я ухожу. В Северный, учиться и спасать все наши задницы. Это же не «баба», а, фактически, моя собственность, за нападки на которую порву на кровавый фарш. Любого, Раха. И ты не исключение. Я никогда не был твоей собственностью, арахна, у нас, в первую очередь, отношения деловые. И радуйся, что я тебя в ошейник не заковываю, хотя вполне могу это сделать.
— Я…
— Даже сейчас могу. И ты будешь ползать в моих ногах за свои проступки и высокомерное поведение. Не хочешь? Не хочешь. Значит никогда! Не смей! Повышать! На меня! Голос! — Припечатывая на уже сбитую с толку арахну каждое слово, перебил ее я, добавив, ко всему прочему, в слова мощи и сил в Ауру — Или ты забыла, с кем говоришь?
В ответ на это она бухнулась брюшком на землю и разревелась. Все же перестарался. Бля. Пришлось посылать Аню успокаивать, а то я сейчас, скорее, ее прибью нафиг. Сволота матриархальная, блин, все настроение испортила. Убивать ее неохота, столько перетра… пережито вместе, привык уже, но вот подобное собственническое поведение вызывает лишь зубовный скрежет и желание унизить заразу так, чтобы поняла свое место.
Однозначно мой заеб, но уж какой есть. Если желает быть рядом — придется терпеть.
— Ты хоть вернешься? — Все еще всхлипывая, жалостливым тоном спросила Раха, спустя полчаса.
— Вернусь. Да и посещать дом все равно буду.
— Так и сказал бы, что ли… А то я…
— А ты мне дала хоть слово сказать, девочка ты моя голосисястая? Нет, сама себя накрутила, сама же в это поверила и с лету накинулась. Вот и нарвалась на адекватный ответ. Все, успокойся уже — Поцеловал я ее в лоб, крепко обняв. Не могу знать точно, девушка молчит, аки партизан, но, сдается мне, ей не повезло меня полюбить. А это клиника.
Сам я любить не умею, да и не умел никогда. Мне может нравиться тело, личность или мировоззрение, но именно полюбить одну и на всю жизнь — нет. Искренняя симпатия — да, но и ее любовью не назовешь. И Раха мне дорога, что бы я ни говорил. Это, наверное, самая ранняя моя подруга. Врать не буду, она не была у меня первой, но именно постоянной любовницей она была единственной, а ее заскоки вполне терпимы. Ну да ладно. Это я к тому, что девушкам нужна доля нежности, даже если девушка — наполовину паук. А мне не сложно эту дозу дать, если заслужила.
В итоге двинулись дальше мы только еще через полчаса, спровадив Королеву гнезда обратно к своим под почетным конвоем из десятка догнавших нас восьмилапых. Видать, арахна очень спешила, раз они так отстать умудрились.
Аня долго молчала после этой встречи, но, все же, не удержалась и спросила:
— А как вы познакомились со столь… эффектной девушкой?
— Эм… Долгая история, ну да ладно. Познакомились бы мы в любом случае, все же проживали на одной территории. Но в моем случае виноват мой Наставник. Когда мне было лет четырнадцать, он отвел меня в глушь и сказал прожить в лесу две недели. Чтобы ты понимала, при мне не было вообще ничего, кроме одежды, а вокруг бегали твари различной степени опасности. До этого я уже ходил в рейды на уничтожение монстров, но неизменно возвращался домой, а тут старику в голову стукнуло преподать мне такой урок. Собственно, сложного в этом тоже ничего не было, первые пару дней я пережил, не особо напрягаясь. Палатки мне не нужны были, спал на дереве, огонь разводить было лень, да и незачем, сырое мясо очень даже неплохое на вкус, на болячки класть, а охота напряга уже не вызывала. Пришел, увидел, замочил. До сих пор ломаю голову, зачем Фимний мне дал такое глупое задание. А на третий день меня навестила свора пауков из пяти рыл и попытались отобрать забитую тушку очередной тварюшки. Как ты можешь понять, безуспешно. У меня после той попытки появился запасец паучьего мяса и набор в сорока самодельных дротиков из паучьих ног. И все бы ничего, но, проснувшись на следующий день, я увидел такую картинку — мою вчерашнюю новую добычу дербанит уже семеро восьмилапых, уже почти все сожравших. Надо понимать, что это меня разозлило. Перемолов обжор в паучий фарш, пошел искать их гнездо, ибо паучье мясо на вкус так себе, а вкусную тушку того живого комка плоти из хаоситов они заточили. Не говоря уже о том, что безделье на протяжении трех дней довольно сильно давило на мозги и хотелось размяться. Пауки — слабые противники, их убивать довольно просто, если умеючи. Пошел туда, откуда пришла первая партия в надежде на то, что найду. И не ошибся. Гнездо было относительно недалеко, километрах в десяти от того места, где я базировался. Описывать всю произошедшую бойню не буду, но после моего прихода пауков осталось от силы рыл пятьдесят, зашкерившихся по углам и дрожащих в страхе. Когда же я пришел, там тысячами считать надо было. К тому моменту гнев уже поутих и я пошел на переговоры к главной. Честно, думал ее грохнуть, так как считал просто очередным большим пауком. Но, когда увидел Раху, мысли несколько… сменили акценты. Она ревела, причем намного горше, чем сегодня. Оплакивала всех погибших. Успокаивать ее сразу не стал, ибо враг, вроде бы, но даже мне как-то некомфортно стало. Честно, спустя минут пятнадцать попыток вести себя, как бессердечная сволочь, сам не заметил, как уже успокаивал девушку. В постели оказались тоже неожиданно, хоть и довольно естественным образом. Надо понимать, что на паренька четырнадцати лет, да еще и нехило усиленного Светом, вид красивой арахны действовала очень неслабо, а одеждой она никогда не пользовалась. Да и сама она тогда тоже нуждалась в этом, хоть и никогда не признается. Правда, после бурной ночи она попыталась меня прибить, а когда не вышло, подчинить себе, но была обломана по всем фронтам. В итоге, получив составленный на коленке договор о ненападении и всесторонней помощи, она дала это колечко, а потом я дожил свои две недели в паучьем гнезде. Расслабленный, сытый и во всем удовлетворенный, с арахной под боком. Пауки плодятся довольно быстро, поэтому, когда я уходил, меня провожала уже орава из трех сотен паучат. Фимний потом долго ворчал себе под нос что-то о хитрожопых мальцах, уклоняющихся от тренировок, но, по существу, возразить ему было нечего. Как-то так.
