были написаны имена Оранора и Аттиона.
– Это станет их реквиемом.
– За павших, – добавил Люминор, притаившийся с другой стороны от капитана. Белый доспех апотекария запятнала кровь легиона.
Вокруг Гека'тана собралось его командное отделение. Все были скромными, отказывающими себе в излишествах воинами, но как и капитан радовались возможности отомстить за погибших.
– В пламя войны, – пообещал Гека'тан, а затем вызвал Гравия.
– 5-ая уже готовится, – прошептал другой капитан. – Я выйду во фланг врага. Ждём твоего приказа, брат-капитан.
– Гравий, считай, что ты его получил. Слава Вулкану, – ответил Гека'тан.
Каитар повернулся и закричал, подавая передним отделениям сигнал выступать.
– Во славу примарха и легиона!
И больше двухсот голосов ответили как один.
– Рождённые в огне!
Рассредоточенные по дивизионам огнемётчики выступили вперёд, чтобы создать перед наступающей ротой завесу огня. Сначала Гека'тан вёл воинов медленно, выкашивая эльдаров методичными болтерными очередями. Тяжелое вооружение осталось в резерве, и когда эльдары отвели часть войск для противостояния новой угрозе, капитан отдал приказ открыть огонь.
Следы ракет омрачили небо, загудели мощные конверсионные излучатели, когда сержанты обрушили мощь тяжёлого вооружения. В ответ эльдары спустили птерозавров, и крылатые ящеры спикировали к тяжёлым орудиям в тылу Гека'тана. Взревели тяжёлые болтеры, воздух наполнился раскалёнными снарядами. Градом посыпались дротики, но большая часть была уничтожена прежде, чем вонзилась в тела легионеров. Обстрел разрывал птерозавров, но всё новые слетали с насестов.
Сержанты передовых отделений вели их вперёд, стреляя от бедра. В плотном строю, размахивая силовыми копьями и проклиная ангелов смерти Императора, во фланг вышел эскадрон наездников на рапторах. Им наперерез ринулись дредноуты. Аттион был один, когда бился с карнадоном и пал, но сейчас к рапторам устремилась целая лавина бронированных чудовищ.
– Сорвите фланговые атаки, почтенные братья, и займитесь угрозой с воздуха, – прогремел по каналу связи голос Гека'тана.
– Во имя Вулкана! – хором ответили дредноуты, столкнувшись с всадниками-эльдарами.
Расстояние до храма сокращалось. Гека'тан включил цепной меч, шепча клятву. Командное отделение следовало за ним по пятам. Капитан вновь открыл канал связи.
– Тяжёлым дивизионам – отступить в лес. Капитан Гравий – мы вступаем в бой.
Ответ был быстр и решителен.
– Мы молот, капитан Гека'тан. Стань наковальней, и сломим их.
– Так и будет, – пообещал Гека'тан. Адский круговорот ближнего боя был совсем близко. – Саламандры. Взять их!
С вершины гряды Вулкан наблюдал за атакой 5-ой и 14-ой рот. Это заставило множество эльдаров раскрыться и вступить в бой. За мгновения к защитникам психического узла присоединились пешие солдаты и всадники на ящерах.
– Они вовлекли в бой резервы эльдаров, – заговорил Нумеон. Жажда боя в его голосе была заметной и передалась другим Погребальным Стражам.
Атанарий сжал рукоять двухклинкового силового меча так, словно душил врага. Ганн с звучным треском сжимал и разжимал кулаки. Леодракк и Скатар'вар в унисон сняли силовые булавы с наплечников. Остался неподвижен лишь Игатарон, но и от него шли осязаемые волны чистой агрессии.
Вулкан почувствовал то же, но предпочёл дать углям своей воинственности немного протлеть.
Нумеон присел на краю гряды, опираясь на древко алебарды.
– Я не вижу среди них крупных зверей.
Их не было. Вулкан не заметил в джунглях ни следа карнадонов.
– Очевидно они боятся нашей силы.
Нумеон поднялся. Позади стоял Варрун и точил гладий, но он не протянул руку приближённому. Ни один воин Погребальной Стражи никогда не оскорбит этим другого.
– Милорд, вы хотели сказать вашей силы.
– Нумеон, моя сила – это ваша сила. Легион и я едины, – несмотря на внутреннее чувство отчуждения, Вулкан знал, что это правда. Каждый примарх ступил по пути одиночества, кроме пожалуй Гора, у которого был Морниваль. Справедливо, что примарх Саламандр чувствовал это острее братьев.
Вулкан напряженно наблюдал за полем брани, пока выражение его лица не сменилось с холодной отстранённости к мстительному удовлетворению. Подразделение эльдаров вышло на открытую местность.
Вас-то я и ждал...
Когда примарх заговорил, его глубокий голос был полон угрозы, предвестника насилия.
– Теперь мы нанесём удар.
Нумеон повернулся к остальным, размахивая алебардой словно знаменем.
– Погребальная Стража. На борт!
Позади клочок выжженной земли попирали посадочные опоры «Грозовой птицы». Её дремлющие двигатели быстро начали набирать скорость, и корабль взлетел, едва на борт поднялся Вулкан и воины его внутреннего круга. Остальные роты на гряде остались в резерве и могли только наблюдать, как улетает их господин.
Посадочный трап ещё поднимался, когда Нумеон из трюма вызвал пилота.
– Выйти на штурмовой вектор. Ракетные батареи и...
И Вулкан перебил его.
– Нет. Поработаем руками. Высади нас на краю узла. Я хочу лично разбить его своим молотом.
Вонзив цепной меч в кишки эльдара, Гека'тан закричал своим воинам:
– Вперёд, 14-ая! Вулкан наблюдает за нами.
Вулкан всегда наблюдает. Примарх закаляет нас, как наковальня.
Капитан вырвал клинок из трупа в фонтане крови и тут же был вынужден парировать атаку. Украшенный меч эльдара встретил блок, от сшибшихся клинков полетели искры. Агрессия легионного астартес встретилась с изяществом чужака, но кровь Гека'тана взыграла, и он расправился с ксеносом выстрелом в упор из болт-пистолета. Обгорелые пятна запятнали лесную зелень наруча и скрыли потёки артериальной крови, покрывавшей большую часть доспеха. То было крещение войной, и капитан приветствовал его триумфальным возгласом, ища врага.
Вот где ему бы хотелось быть – в гуще боя, лицом к лицу рубить головы эльдарам. Гека'тан происходил с Ноктюрна, воину был знаком кошмар налётов поработителей: он пережил их ещё мальчиком. Инстинктивная враждебность осталась, хотя преображение изменило воспоминания о страданиях. Здесь были не поработители, анима была другой, но ненависти Гека'тану было достаточно, что это эльдары.
Справа пронёсся поток огня, раскалив наплечник капитана, и сжёг горстку снайперов-эльдаров, пытавшихся уравнять шансы. Гека'тан не мешкал. Продвижение было важнее всего – непреклонное, методичное и неудержимое как лавина. Гравий тоже вступил в бой: капитан слышал крики доблестной 5-ой роты, приближающейся к противнику. Сказать по правде близость поражения в джунглях ранила их обоих. Шанс избавиться от этих чувств в пламени войны был величайшим даром, который мог им дать примарх.
Братья, молот и наковальня, – отдавались в разуме капитана слова. – Покажем им, что Саламандр не так-то легко сломить.
Жестокий бой, бурлящий хаос кровавых картин. В воздухе повис сильный запах горящей плоти чужаков и затхлая вонь их скакунов. Фыркающие и лающие рептилии обнаружили, что легион стал гораздо более опасной добычей без натиска их
