буксир скользит по струне, его должен догнать ответ. Как догонит – Виталий им плотненько займется.
Поселили их со стажером в тесной каютке – две полки одна над другой, шкафчик в стене напротив, крохотный столик рядом с изголовьем нижней полки, а сразу направо от входа – узкая овальная дверь в еще более клаустрофобический санузел.
Сытин скептически огляделся:
– Н-да, тесноваты хоромы.
– А ты чего хотел? – флегматично отозвался Виталий. – Это регуляры, а не спецы, как мы. Все вот так и живут, это мы жируем.
Стажер сокрушенно вздохнул. Потом подергал дверцу шкафчика, посражался с защелкой, победил ее, не без усилий разместил свою сумку и повернулся к Виталию:
– Грузись, мастер! Я, конечно же, наверх?
– Конечно же, – подтвердил Виталий. – Отсыпайся, кстати. Скучать будем долго.
– Ой, с удовольствием. Если еще и отожраться получится – вообще лафа.
– Тебя что, на Титане плохо кормили? Или на Лорее?
– Кто сказал, что плохо? Редко – это да, но не плохо! А Зоечкины котлеты – вообще бомба!
– То-то же! – проворчал Виталий, втискивая в невеликий шкафчик свою сумку поверх стажерской.
Потом он развернул на столике мобильный терминал и полез в локальную полетную базу.
Нашлось там следующее.
Тридцать четыре года назад в рамках некоего глобального военно-научного проекта лейтенант Преображенского полка Константин Ярин получил приказ осуществить одиночный вылет на объект ВН419, достичь обозначенных в приказе координат, сесть и исследовать все, что там отыщется. Объектом ВН419 в то время называли один из спутников газового гиганта, обращавшегося вокруг Эпсилона Индейца по близкой эллиптической орбите. Позже этот спутник получил именование Тигон. Соседний спутник, ВН341, вращающийся по внутренней применительно к Тигону орбите вокруг того же газового гиганта, назвали Сорша. Сам гигант – планетой Ирилла, а звезду Эпсилон Индейца – Эрцаб. Названия по традиции брали из литературы недавно минувших столетий, потому что греческая, римская и прочие древние мифологии в этом смысле исчерпались еще на заре космической эры. Струнный буксир доставил корабль Ярина (двухсотку «Джейран» модификации «Соло-М») от Дельты Павлина к Эрцабу и лег в дрейф. «Джейран» Ярина штатно отстыковался и ушел в автоном без каких-либо зафиксированных в отчете неполадок или происшествий. В установленный срок он не вернулся. Не вернулся и в срок допустимого ожидания. Когда этот срок истек, буксир согласно инструкциям вернулся назад, к Дельте Павлина. Позже были предприняты три поисковых рейда на таких же «Джейранах Соло-М» – один в том же календарном году, один через год и один через четыре. Все рейды не предполагали посадок на Тигон, имея задачей только атмосферную разведку. Никаких следов Ярина и его корабля обнаружено не было, ни вблизи координат его цели, ни где-либо еще. После третьего раза поисковые рейды прекратили, планируя вернуться к вопросу позже, а информацию об этих трех миссиях даже не вносили в открытые базы.
Виталий попытался выяснить какие-нибудь подробности проекта, из-за которого все приключилось. Однако, кроме названия («Проект 42»), не нашел ничего, да и название, судя по всему, было не официальным, а фантомным – для непосвященных. Порадовавшись, что он пребывает на струннике во время рейса, а значит, со связью все в порядке, Виталий послал расширенный запрос, однако, невзирая на допуск, не раскопал ничего сверх уже известного. Опыт Виталия подсказывал, что с этим можно было только смириться: если не хватает допуска, возможны всего два варианта. Либо дело вскорости отберут, либо сначала придется выполнять непонятные приказы строго в рамках своей компетенции, а в самый неожиданный момент тебе велят уматывать восвояси. Дважды Виталий оказывался в подобных ситуациях и оба раза уматывал с большим облегчением. Заниматься делами, сути которых не понимаешь, обычно весьма тяжело, чтобы не сказать мучительно. Даже сейчас, когда природное юношеское любопытство начало мало-помалу истаивать под жаркими лучами жизненного опыта и возрастной косности. Нет, Виталий пока далек был от мысли назвать себя старпером, но цинизма за истекшие годы службы поднакопить успел.
Очевидно, дальнейшие попытки дистанционно собрать информацию плодов не принесут, это Виталий прекрасно понимал. Заодно объяснилось и то обстоятельство, что шеф отправил их со стажером на это дело фактически через вторые руки, не отдавая приказа лично и не вручив никаких оперативных материалов. Шеф знал не больше, в этом нет сомнений, а старикан такие ситуации крайне не любит. Но и поделать ничего не в состоянии, разве что поддержать морально.
«Что ж, учтем…» – подумал Виталий.
Никаких дополнительных сведений за время полета так и не поступило. А скучать пришлось даже дольше, чем Виталий предполагал, – почти девятнадцать суток. Зато отоспались. Сытин сокрушался, что нельзя выспаться впрок, – он уже понял, что в рабочем режиме сотрудники R-80 на сне частенько экономят.
Со струны они соскочили штатно. Буксир остался висеть в старт-финишной зоне по каким-то своим транспортным надобностям, а отстыковавшаяся троицкая шестисотка поманеврировала немного и легла на замысловатую гиперболическую кривую к Тигону. Орешечко на обеде известил: до посадки осталось меньше суток. Виталию безделье обрыдло до крайности, и сразу после обеда он принялся разбирать вещи, стараясь максимально растянуть процесс. Стажер с ленцой наблюдал за ним с верхней полки.
На следующий день сели – как и предрекал Орешечко, между завтраком и обедом. Временная база разведчиков была совсем маленькой – несколько сборных модульных конструкций чуть поодаль от посадочной площадки. В модулях организовали исключительно рабочие зоны и мастерские, жили и питались люди на кораблях, так что каюта на шестисотке так и осталась пристанищем спецов из R-80. Зря Виталий вещи разбирал и перепаковывал.
Зато военных кораблей вокруг базы имелось немало, и некоторые – вполне полковых размерных классов.
Не прошло и часа, как Орешечко пошептался с командиром роты материальщиков, и в их распоряжение выделили двухместный глайдер. Постарше, чем хотелось бы, но и то хлеб. Виталий первым делом отрекомендовался начальнику космодрома – угрюмому майору с двумя нашивками за боевые операции. Выслушав даже не просьбу, а скорее уведомление Виталия о том, что летать «генштабовцы» будут, куда захотят и когда захотят, майор угрюмо кивнул, даже жетон предъявлять не пришлось. Виталий удовлетворенно сощурился и уже хотел было вставать и уходить, но майор совершенно неожиданно и ни разу не по-военному вдруг спросил:
– Слышь, капитан, а не ты ли Гагарина на чужой базе для хроники снимал? На Лорее? Лет семь назад?
– Девять, – ровным голосом поправил Виталий. – Девять лет назад.
– Понятно, – отозвался майор и скупо шевельнул правой рукой, не то салютуя, не то отмахиваясь. – Летайте, я распоряжусь, чтобы вам не докучали.
– Спасибо, – поблагодарил Виталий.
Благодарность его была вполне искренней – майор, без сомнений, немало
