экспорт, которые были десять лет назад, — хорошо, что память реципиента подкидывает мне знания из жизни прежнего Ильи, — заставляют наших предпринимателей облизываться до сих пор. И сейчас на горизонте маячит новый виток взаимовыручки. Вот только, что такое горизонт? — я ухмыльнулся. — Лишь иллюзорная черта, за которой, как вы понимаете, что-то должно быть. Можно ли его достичь? Сомневаюсь. Даже магам с полностью раскрытым Истоком и пятью ступенями подобное волшебство покажется невыполнимым. Поэтому мы переходим к другой стороне этой медали, а именно предательство.
— Предательство? — мне показалось, или Гриша опешил от моих слов?
— Именно так, мой друг, — кивнул я. — Вспомните историю войны. Кто принял на себя основной удар врага? Росса. Кто обещал нам помочь и заявился в самый последний момент, когда уже всё практически завершилось? — я снова замолчал, внимательно наблюдая за реакцией собравшихся. От них исходило явное напряжение, но никто не решился встрять в нашу «перепалку». — Те самые страны, к которым сейчас тянется император. То есть, по сути, он первым поклонился перед ними. И это, честно говоря, несколько удручает. Я верю в него и очень надеюсь, что во главе сильной империи, как наша, будет стоять столь же сильный человек.
— Ого, — выдохнул Гриша. — Радикально, Илья. Не ожидал от вас подобного.
— Отчего же? — я вопросительно вскинул брови. — Вы сами сказали, что мне недавно довелось пережить в школе. И это только несколько недель учёбы. Так почему же я должен оставаться смиренным, когда чуть ли не каждый второй желает забить в меня гвоздь? Я желаю делать это сам, ни на кого не оглядываясь.
Люда прыснула со смеха. Но от неё потянуло обидой.
— Прошу прощения, госпожа Смирнова, — я поклонился девушке. — Конечно же, я буду самолично отвечать за все последствия своих решений. Да и потом, идти по головам достойных людей я не собираюсь.
— И кого же ты считаешь достойным? — с вызовом спросила она.
Я в очередной раз посмотрел на присутствующих в кабинете и миролюбиво улыбнулся.
— Каждого из вас.
— Илья, можно тебя на минуточку? — позвала Люда, когда наше дополнительное обучение завершилось.
Остальные ученики уже собирались уходить, но моя одноклассница не спешила.
— Да, конечно, госпожа Смирнова, — кивнул я и подошёл к девушке.
Она присела на место Гриши, который уже покинул кабинет и внимательно посмотрела на меня. Несколько мгновений прошли в полной тишине. Но потом она всё же участливо спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Благодарю, уже гораздо лучше, — синяки ещё ныли, но всё было терпимо.
— Ты же понимаешь, что я не просто так рассердилась на тебя, — вздохнула она. — Мне, конечно, неприятно, что ты постоянно встреваешь в какие-то передряги, но в то же время нашему роду это пока что не вредит. И я очень надеюсь, что так будет и впредь.
— Вы так извиняетесь, госпожа? — с лукавой улыбкой спросил я. Бросив взгляд в сторону, убедился, что никого, кроме нас, в кабинете больше нет, поэтому перешёл с официального на простой язык. — Люда, я не могу тебе всего рассказать. Более того, вряд ли откроюсь даже твоему отцу. Однако все мои дела никоим образом вам не навредят, — на что я, как и ты, тоже надеюсь. — Если господин Смирнов злится на меня, то мы можем всё обсудить. Я, кстати, подготовил для него добрые вести.
— И какие же? — сразу заинтересовалась девушка.
— Нашёл прораба на строительство фермы, — хмыкнул я. — Сейчас вот подыскиваю людей.
— Так, может, позволишь отцу решить эту проблему? Пока ты занимаешься подготовкой к олимпиаде и, — взмахнула рукой, — какими-то своими делами, он может уже завтра перейти к воплощению вашей идеи.
— Разве пруды перешли в его собственность? — удивлённо спросил я.
— Пока нет, но когда это было проблемой? — она хитро улыбнулась. — Не знаю, насколько ты осведомлён о Шпице, но он может разрешить отцу практически любую вольность.
— Так ты в курсе об этом продажном прокуроре?
— Я бы не сказала, что он продажный. Просто... он кое-чем обязан папе.
— Дай угадаю. Жизнью?
— Почти.
— Ладно, меня это пока не волнует, — вздохнул я. — Однако идея интересная. Когда я могу обсудить её с господином Смирновым?
— Я сегодня расскажу ему о нашей беседе. Думаю, он заинтересуется, — Люда постучала ноготками по барной стойке. — И ещё, Илья. Он верит в тебя. Мы давно не видели его столь возбуждённым. Не знаю, что ты с ним сделал, но очень прошу, не подведи. Оправдай его ожидания. И в награду, — она взглянула мне прямо в глаза, послав импульс тепла и радости, — ты получишь очень и очень многое...
Люда чуть подалась вперёд, слегка приоткрыв ротик. Её алые губы тянулись ко мне, и устоят перед подобным, я был не в силах. Поэтому наклонился и нежно прикоснулся к её устам. Наши пальцы сплелись на стойке. Поцелуй был мягким, но с каждой секундой в сердцах разгоралось пламя страсти, способной перевернуть всё, что раньше сжимало нас. Я чуть сильнее сжал её руку и спрыгнул с барного стула, притянув девушку. Пышная грудь могла нам помешать, но ощущение, что столь великолепная часть тела прижата ко мне, лишь будоражила кровь. Я чувствовал, что внутри Люды тоже идёт борьба, но она поддаётся собственной слабости, влечению и сладостному моменту.
Как вдруг...
— Люда? Ой...
Дверь в кабинет приоткрылась, и в проёме показалась Варвара. Мы тут же отпрянули друг от друга. Но если у Люды это получилось грациозно, как и положено будущей боярыне, то я споткнулся о стул и чуть было не свалился на пол.
— Ох, блин... ёлки... — бормотал я, пытаясь уловить равновесие. — Да твою ж... — мне всё же удалось выпрямиться. Я одёрнул полы пиджака и гордо вскинул голову. Наверное, в тот момент я выглядел довольно комично, но этот эффект сработал, как и полагалось. Неловкая ситуация разрядилась сама собой, и обе девушки скромно прятали свои улыбки. — Прошу меня простить, госпожа Смирнова, — я кивнул Люде. — Вырвалось само собой. Обещаю, что впредь этого не повторится.
— Ну отчего же? — не переставала улыбаться она, и до меня вновь дотянулось её тепло.
