его вокруг, через распахнутую заднюю дверь аккуратно заглянул во внутрь — никого не было. Справа, напротив длинного сиденья, на котором валялись наушники, была закреплена стойка с радиоаппаратурой. Прямо над задними дверями был приварен вертлюг — я так понимаю для пулемета, который лежал на каком-то барахле над сиденьем радиста. Очень понравилась как сделана амортизирующая стойка, внутри которой была закреплена на специальных пружинах и резиновых демпферах рация или рации. Была даже предусмотрена шухлядка для документов и бумаг. Стереотруба, по внешнему виду такая же как и наша АСТ, только покрашена в серый цвет, закреплена на специальном кронштейне, слева от второго пулемета прикрытого солидным ломаным щитом. Над всем отделением был прочный трубчатый каркас, к которому от стойки с оборудованием подходил кабель.
— Блин, да это же антенна! — Сообразил я.
Закончив осмотр, крикнул ефрейтору:
— Сулимов, что там у тебя?
— Два пулемета, оба неисправны, много боеприпасов, продукты — много посечено осколками, но есть и целое товарищ лейтенант!
— Все переносите сюда. Кто может завести этот аппарат?
— У Борисевича отец в колхозе механизатором работает!
В проеме раскрытых дверей показался конопатый и рыжий рядовой.
— Сможешь?
— Попробуем, тащ лейтенант. Думаю не сложнее ГАЗона. — Закинув автомат за спину, он полез к рулю.
Через несколько секунд послышалось бубнение:
— Так это ручной тормоз… Гнезда для ключа нет, кнопки тоже…
Я с интересом следил за действиями солдата. Вот он щелкнул каким-то тумблером…
— Опа! Есть питание… Смотри-ка, стрелки дернулись!
Глянув себе под ноги, солдат довольно произнес:
— Тащ лейтенант, заводка как в газоне! — И подергав большой пластмассовый набалдашник ручки коробки на котором был нарисован порядок включения передач, решительно придавил педаль стартера. И сразу услышал, как стартер начал крутить двигатель. Через пару секунд мотор завелся и ровно зарокотал.
— Борисевич, бензин проверил?
— Щас сделаю! — И выключив двигатель, выскочил наружу.
Выбравшись следом за солдатом, увидел как он уже одной рукой откручивал крышку бензобака, головой крутил в поиске подходящей веточки, другой рукой уже ломал ее и засовывал в бак, и тут же с довольным видом докладывал:
— Почти полный, тащ лейтенант!
— Борисевич, тут канистры были, попробуйте слить с этого сколько сможете! — я ткнул в стоящий рядом дуршлаг.
Остальные солдаты начали переносить различное барахло. Я же решил отойти немного в сторону. Только как говорится, протянул руки, как увидел тело солдата в черной форме, практически без головы — наверное один из крупных осколков… Руки убитого были темными от въевшегося машинного масла. Вероятно, это был водитель бронетранспортера.
Пока все это крутилось у меня в голове ребята уже все сделали и позвали меня. Так как не было времени разбираться с немецкой рацией, вместе с Борисевичем посадил солдата со «сто восьмой». Остальные привычно устроились в «семидесяточке». Еще раз подойдя к «немцу» спросил у ребят:
— Ну как?
— Фантастика! Ответил радист.
— Фантастика! — повторил Борисевич. — Все в порядке!
— Ну что, на Берлин?
В этот момент машина взревела, немного дернулась, потихоньку пошла и встала за нашим БТРом. Устроившись на своем месте, захлопнув над головой люк, повернулся к пацанам:
— Все сели?
— Все!
— Ну, тогда поехали.
Обратно к колоне добрались на счет «раз». Когда я подошел для доклада к МТЛБуше комбата там были практически все офицеры и командиры. Здорово развеселила полная анархия в форме. Командиры РККА выглядели на мой взгляд более чопорно в своих гимнастерках до колена, ремнях крест- накрест, с шашками и сильно меня удививших со свистками в аккуратных таких карманчиках на одном из ремней портупеи. Наши же выглядели в камуфлированных и черных комбезах и шлемофонах как подсобные рабочие у солидных прорабов. Доложив о своих действиях, получил новое задание: на трофейном БТРе следовать на некотором расстоянии от основной колонны и прикрывать тылы.
— Конечная цель маршрута фольварк… черт язык сломаешь, вот смотри на карте…
Комбат ткнул остро отточенным карандашом в точку на карте. Мелькнула еще мысль, откуда у него польская карта какого-то затертого года?
Я только успел добежать до своих и назначить вместо себя старшего на «семидесяточке» как колонна снова вышла на дорогу. Так стал я третьим членом экипажа на «немце». Отпустив колонну немного вперед, двинулись и мы. Борисевич вполне уже освоился с машиной, хотя как я понял из — за тяжести самого БТРа и гусеничного привода, машина оказалась очень неповоротливой и в управлении больше напоминала ЗИЛ- 157. Вскоре мы разогнались до двадцати километров, правда трясло при этом немилосердно и разговаривать, без риска откусить себе язык, было невозможно. Оставалось только внимательно смотреть по сторонам. Вокруг поля, колосится рожь. Проселочная дорога наезжена. Наш БТР ползет по склону, подминая гусеницами бурьян. Судя по одометру и местным ориентирам уже необходимо повернуть в сторону нужного фольварка. Е-пэ-рэ-сэ-тэ, где же развилка? Вот стоит на обочине судя по всему верстовой знак — придорожный крест. Но на моей карте изданной после войны его нет! Только пометка карандашом, сделанная командиром батареи.
Дорога шла прямо и прямо, рожь поднимается вровень с бортом. Неужели я не заметил, и мы миновали разветвление дороги? Повернуть обратно?..
Ехать дальше? Оставаться в бездействии невмоготу. Я встал на сиденье, огляделся. Наконец-то! Каменный столб, в нише изваяние придорожной Мадонны, украшенное зеленью. В чем же дело? Развилка, по-видимому, распахана.
За поворотом начиналась улучшенная дорога. Вдоль обочин ветлы. Высокие, с густыми роскошными кронами образующими шикарный зеленый тоннель.
— Воздух! — по рации нами был услышан доклад наблюдателя колонны.
Мы быстро вошли в тень деревьев. «Хеншель» пересек маршрут и ушел на восток. Маскировка по быстрому прилепленная перед выходом не держалась, часть веток уже потеряна. Вот мы проехали какие-то отдельные дома. Раздался голос Борисевича:
— Люди там… бежали… попрятались,- он указал глазами.
— Люди? Какие люди?
— Воздух! — опять слышим по рации как кричит наблюдатель.
Пытаясь найти в небе самолеты немцев, обнаруживаю во ржи толпу людей. Вскочили, похоже, собираются удирать. Кто их спугнул?
Радист звал — никакого внимания. Люди только прибавили шаг. Внезапно вынырнувший самолетик с крестами на крыльях заставил их повернуть к нашему БТРу. Оказалось что это молодые парни, все призывного возраста. Полуодеты, без всяких документов. Отвечают невразумительно. Из рабочего батальона, строили укрепления недалеко от границы. Немецкая артиллерия вчера на рассвете обстреляла их шалаши. Многие погибли, остальные разбежались.
Черт, как поступить с ними? И советоваться времени нет, колонна уходит вперед, ее уже не видно, только столб пыли указывает где она.
— А документы есть?
Парни мнутся и отводят глаза.
— Почему убегали?
— Испужались сильно, думали немцы, вон у вас кресты намалеваны!
— Немцев где видели? Далеко отсюда?
Одновременно заговорили несколько человек, помогая себе руками они показывают и объясняют где и когда видели фашистов. Мнения расходятся, ребята противоречат друг другу.
Направив их в тыл, мы на своем трофее двинулись догонять своих, предварительно закрыв тряпками и ветками кресты на броне. Пока заняли свое место позади колонны, навстречу попалась одна, позже еще несколько групп безоружных строителей. Их всех отправляли в тыл.
Предыдущий фрагмент
Через пол часа мы тронулись в путь. Впереди, покачиваясь в седлах, ехал наш головной дозор. Над висевшей за спиной рацией торчал хлыстик «Куликовки», задевавший иногда за ветки деревьев. По дороге мы связались с постом на перекрестке, поэтому нас уже ждали у дороги. Он отвел прибывшего вместо него солдата в оборудованный ими окопчик. Я тоже пошел посмотреть, как они тут устроились.
Оказывается, парни не теряли время даром. За стволом упавшего дерева они вырыли окоп, и от него тянулся неглубокий ход сообщения в другой окоп, за стволом толстого дуба. От стоявшей в небольшой нише радиостанции, на дерево поднимался кусок полевого кабеля, использованного вместо штатной антенны.
Получилась приличная огневая точка, из которой можно было держать под прицельным огнем все дороги, выходившие
