разы больше, чем у него мне.
Впрочем, никому ничего портить я не стал, это было глупо и по-детски. Хочет Максим называться Альшамом – пусть называется. Мне важно только, чтобы он работал и проект бы двигался, остальное не имеет значения. Что может быть более мелочным и инфантильным, чем месть начальника своему сотруднику? На работе надо работать работу, а не выяснять и доказывать кто тут альфа, у кого синдром самозванца больше и чьи детские комплексы глубже и запущеннее. По крайней мере так я в тот момент думал.
Эта, мелкая, в общем-то история имела продолжение дома. Когда я пересказал её жене, Оксана ответила: -Да, понятно.
-Что такое? -спросил я.
-Пустяки, -отмахнулась она.
Я продолжил настаивать.
-Хотела предложить сына назвать Арктуром -жена развела руками и улыбнулась, словно бы заранее извиняясь и прося не принимать её пожелание всерьёз. -Да вот так невовремя.
-Арктуром? -переспросил я. -Это ведь звезда?
-Двойная звезда в созвездии Волопаса, -уточнила Оксана. -Одна из самых ярких на ночном земном небе.
-И ты, Брут? -укорил я её.
-Прости, я ведь не знала, что ты на работе закусишься с этим своим… А Арктур красивое имя. И красивая звезда.
Я поинтересовался: -Зачем вообще нужны «звездные» имена? Чем не подходят земные? Вот Артур - нормальное имя.
-Сейчас мода на звёздные имена для детей, -сказала Оксана.
-Если все будут из шлюза без скафандра выходить, ты тоже выйдешь? -подколол я её.
-Ну тебя, -обиделась жена. -Я ведь хочу как лучше.
-Знаю, -обнял я её. -Знаю, дорогая. Все и всегда хотят как лучше. Только почему-то потом получается, как всегда. А насчёт имени мы ещё подумаем. Время есть.
Может быть лично у нас время ещё и было, но часы истории неумолимо приближались к той точке отчёта, от которой наши потомки начнут отсчитывать новейшую историю. Той точки, с которой всё началось. Одной из таких точек.
Корабли объединённого земного флота под командованием Ло Ганга, в некотором отдалении от Юпитера, выстраивались в боевые порядки, заодно поджидая отстающих. Первый космический поход человечества можно было считать успешно начавшимся.
Дождавшись прибытия самых медленных кораблей, Ло Ганг повёл свой флот ближе к газовому гиганту. Отсюда, в относительной близи, становилась лучше видно циклопическое сооружение, построенное пришельцами за считанные месяцы на орбите планеты. Юпитер, словно драгоценный кристалл, заключили в тончайшее (на фоне его огромного размера) кольцо с уходящими вглубь гиганта то ли трубками, то ли туннелями – со стороны они казались тонкими нитями, но их диаметр должен был составлять несколько метров, отдельных – несколько десятков метров.
Один из учёных предположил, что через эти трубки пришельцы забирают вещество с поверхности Юпитера, если в случае газовой планеты можно вообще говорить о поверхности. Это предположение всех сильно возмутило.
Казалось бы – какое людям дело до Юпитера? Он слишком далеко. Пройдёт немало времени прежде, чем люди обзаведутся соответствующими технологиями, позволяющими вот так, запросто, вгрызаться в верхние слои Юпитера как в нефтяное месторождение и извлекать из него для себя практическую пользу. Но сам факт, что кто-то там покусился на то, что мы считаем своей собственностью, сильно взбудоражил широкие массы. Люди требовали от своих правительств активных действий. Правительства транслировали этот посыл находящемуся в сотнях миллионов километров флоту боевых кораблей и его командующему Ло Гангу.
Корабли землян приближались к построенным пришельцами вокруг Юпитера ажурным конструкциям издалека похожим на тончайшие паутинки связывающие более крупные объекты – узлы этой невиданной по масштабам сети. Сначала, казалось, ничего не происходило. Пришельцы, как обычно, игнорировали назойливых хомо, занимаясь своими делами.
Но вот навстречу земному фоту вылетела крохотная искорка – посланник?
Ло Ганг приостановил свой флот, дожидаясь приближения корабля-посланника. Всё человечество затаило дыхание. Даже бездомные на улицах Манхеттена и Нью-Йорка только и обсуждали между собой – возможность начале диалога между людьми и пришельцами. Одна и та же тема поднималась и в элитных салонах красоты и самых затрапезных барах. Редкое единодушие охватило весь род людской на те несколько дней пока посланник пришельцев преодолевал расстояние между орбитой Юпитера и остановившемся в отдалении флотом землян.
Екатерина наконец-то заговорила. Теперь она трещала без умолку, словно выговариваясь за месяцы вынужденного молчания. Одно плохо, как я не вслушивался в речь дочки, понимал, в лучшем случае, треть произнесённых ею слов. У жены получалось лучше. Оксана разбирала где-то половину сказанного ею. С этим нужно было что-то делать и в ход пошли посещения логопеда и языковые упражнения.
Закончив с нейросетью для киберов-штурмовиков, которая наконец-то идеально прошла все приёмо-сдаточные испытания я получил небольшую передышку пока начальство не сбросило на меня очередной сверхважный проект. Некоторое количество появившегося свободного времени я потратил на семейные прогулки по эко-парку - гордости и жемчужины Новой Росы. Там, на специально произведённом питательном субстрате росли не только цветы и кустарники, но и настоящие деревья тоже. Здесь, на луне, они вырастали значительно выше своих земных собратьев. Огромный кедр высотой больше ста метров прошивал сразу три уровня насквозь. Парочка берёзок метров по восемьдесят. Усеявшая всё вокруг себя белыми цветами яблоня. Настоящие, выращенные здесь, а не привезённый с Земли, не тщательно изготовленная имитация – самые настоящие деревья. Плоды мини-парка или макси сада, можно было купить здесь же, правда за бешенные, даже для меня, деньги. Красная малина, чёрная смородина – в цену каждого билета входила одна любая ягода на выбор. Я попробовал чуть кисловатую, размером с подушечку указательного пальца, покрытую тончайшими растительными волосками ягоду крыжовника. Оксана выбрала чёрную малину – ежевику. Кате дали ягоду красной малины, очень сладкую, по словам девушки-работницы эко-парка, но дочь выплюнула малину почти не разжевав, видимо испугавшись нового, незнакомого для себя вкуса.
