В какой-то момент Дик-33 ощутил, как к наполнявшим джунгли запахам гнили и прелой листвы начал примешиваться неприятный серный привкус. Ут-Ташан, видимо, тоже почувствовавший новый запах, а, может, по какой другой причине, резко свернул в сторону.
– Что там? – спросил Дик-33, указав в сторону, куда они шли прежде.
– Плохая дорога, – ответил абориген. – Нельзя ходить.
– Почему?
– Вода… – Ут-Ташан пошевелил пальцами, будто что-то помял. – Грязь… – он явно не находил нужного слова.
– Болото, – подсказал Дик-33.
– Понимать, – кивнул Ут-Ташан. – Болото. Много воды и грязи.
Вскоре в просвете между стволами показалось небо. Отряд вышел из джунглей и оказался в саванне, заросшей высокой сухой травой, поднимающейся местами выше пояса и колышущейся, будто волны желтого океана. То там, то здесь однообразие заросшей травой равнины нарушали невысокие деревья с широкими развесистыми кронами, над которыми непрестанно кружили стайки очень мелких птиц.
Ступив в высокую траву, аборигены затянули совсем другую песню, с резкой, агрессивной мелодией. Воины не выпевали даже, а громко, отрывисто выкрикивали слова. И в такт рваному ритму то и дело широко взмахивали копьями, проводя ими по траве.
– Что они делают? – спросил Дик-33.
– Петь, – ответил Ут-Ташан.
– Песня теперь другая.
– Так, – одобрительно кивнул абориген – ему понравилось, что человек заметил разницу. – Они теперь зверя пугать.
– Зверя? – Дик-7 встревоженно посмотрел по сторонам. – Какого еще зверя?
– Опехашуан.
– Опасный зверь? – тоже насторожился Дик-33.
– Не опасный, – пренебрежительно ухмыльнулся Ут-Ташан. – Но плохой.
– Почему плохой?
– Может прятаться в трава и со спина кусать. – Для наглядности Ут-Ташан похлопал себя по лопатке. – Сильно кусать.
– Так, может, лучше не шуметь? – сказал Дик-18. – Чтобы зверь не знал, где мы?
Дик-33 посмотрел на спутника. Взгляд у того был вполне осмысленный. Да и вещи он говорил здравые.
Однако у Ут-Ташана на сей счет имелось свое мнение. Глянув через плечо на Дика-18, он звонко хлопнул себя ладонью по лбу.
– Плохо думать! Совсем плохо думать! Смотреть! – повел он рукой вокруг. – Трава вокруг много! Опехашуан в трава тоже много прятаться. Как ты узнать, где он? А он сидеть тихо-тихо, ждать, когда ты мимо проходить. Вот тогда он тебя за спину кусать! – резко сжав в кулак растопыренные пальцы, Ут-Ташан изобразил укус. – Сильно кусать! Иногда тот, кого кусать, помирать. Так. Шуметь надо, чтобы опехашуан слышать, бояться и дальше убегать.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дик-33 у приятеля.
– В порядке, – кивнул тот. – Вроде как ничего и не было.
– Но мясо больше есть не станешь? – улыбнулся Дик-33.
– Чего это вдруг? – упрямо выставил нижнюю челюсть Дик-18. – Непременно стану!.. Да какого греха!.. Не буду же я всю оставшуюся жизнь детским киселем питаться!
– А не боишься?..
– Нет!
– Шаман помогать, – по своей обычной привычке бесцеремонно встрял в разговор Ут-Ташан. – Шаман много всего знать. Хорошо лечить.
– Ну, вот! – радостно улыбнулся Дик-18. – Еще и шаман поможет!
Оптимизма ему не занимать, подумал Дик-33. Или это только показуха? Игра на публику?.. А зачем?
Вскоре впереди показалось что-то, похожее на большие стога сена.
– Приходить! – улыбнулся Ут-Ташан.
Дик-21 перестал мешать раствор в корыте, воткнул лопату в землю, оперся на черенок и посмотрел на стоявшего к нему спиной Дика-33. Через несколько секунд тот обернулся. Дик-21 довольно улыбнулся – он склонялся к мнению, что его взгляд обладает гипнотической силой. На самом деле, Дик-33 обернулся потому, что услышал: его напарник перестал работать.
– Ну, что теперь? – устало поинтересовался Дик-33.
Он уже привык к тому, что Дика-21 порой посещают самые неожиданные идеи, которыми он считает необходимым тотчас же поделиться с тем, кто находился рядом.
– Мы должны взять себе имена! Нормальные, человеческие имена, а не номера, что нам присвоили!
– Нет!
– Почему?
– Чужое имя повлечет за собой ложные воспоминания о том, чего никогда не было. Мы должны стараться вспомнить свои настоящие имена. Только так мы сможем вернуть прошлое.
– Что-то никто еще не вспомнил, – ворчливо заметил Дик-21.
– Прошло меньше месяца.
– А сколько должно пройти?
Дик-33 промолчал. Ответа на этот вопрос не знал ни он, ни кто-либо другой.
– Странно, что мы совершенно не помним свое прошлое. Но при этом не утратили способность говорить, умеем считать и писать…
– Помним историю…
– Кто сейчас возглавляет Союз Шести Планет?
– Дэн Урсенко, два года назад переизбранный на третий срок. Ты что, забыл?
– Нет, просто хотел убедиться, что я это не выдумал.
– Я даже помню, как он выглядит.
– А, – безразлично махнул рукой Дик-21. – Все они на одно лицо – народные герои и национальные лидеры.
– Профессиональные навыки тоже вспоминаются, как только в них возникает необходимость.
– Я не помню, кем был прежде.
– Я тоже. Но, вот ведь, Шестнадцатый вспомнил, как можно сделать цементный раствор.
– Так кем он был? Строителем, химиком или технологом?
– Какая разница. Суть в том, что мы помним все, кроме своей прошлой жизни. И это не похоже на амнезию. Скорее – на избирательное блокирование строго определенных участков памяти.
– Ну, может, оно и к лучшему. – Дик-21 плеснул в корыто с раствором воды из ведра и снова взялся за лопату.
– В каком смысле – правильно? – непонимающе посмотрел на него Дик-33.
– Сам представь, каково бы тебе сейчас было, если бы ты помнил все, чего лишился. А так…Ну, вроде как и не было ничего.
– Было, – уверенно произнес Дик-33.
– Может – было, может – нет. Кому теперь какая разница?
– Ты что, не понимаешь? У нас украли прошлое!
– Ну, давай найдем похитителей и призовем их к ответу, – саркастически усмехнулся Дик-21.
– Считаешь это невозможным?
– Давай по порядку. – Дик-21 зацепил полную лопату раствора и плюхнул его обратно в корыто так, что брызги полетели. – Как все случилось? Нас что, на улице ограбили? Нет! Мы – объекты государственной программы. Понимаешь, что это значит?
– То, что власть сама не ведает, что творит, – предположил Дик-33.
– Нет, – усмехнувшись, покачал головой Дик-21. – Ведать она обо всем ведает. Но ни за что не несет ответственности. Вот так-то. – Плюх! Еще одна лопата цементного раствора. – Государству невозможно предъявить иск. Вернее, можно, но не стоит.
– Почему?
– Потому что оно само же будет его рассматривать. И, честно говоря, я далеко не уверен в том, что оно готово само себя осудить.
