— Именно в твоих интересах, — повторила.
— Объясни, — попросил я, несколько заинтригованный.
— Чуть позже, — покачала она головой. — Лучше расскажи, где ты сейчас и как? Что ты сейчас делаешь?
— В общем, в основном я в дороге, — сказал я. — Я начал торговать оружием. Наверное, самое подходящее занятие для меня — всё равно больше ничего не умею толком. Сейчас приехал из Порто-Франко, открыл там магазин. Здесь мне надо встретить человека.
Я ожидал встречного вопроса вроде: «Так ты не за мной приехал?» — но такового не последовало. Вместо этого она начала расспрашивать меня о том, где я был, с кем общался, как решил заняться торговлей. Я в ответ выдал исправленную и сокращённую версию своих приключений. Рассказал, что отправился в ППД с колонной Русской Армии, что решил её опередить и по пути случайно обнаружил засаду. Рассказал, что засаду перебили. Она кивнула и сказала:
— Я уже это знаю. Ты с командиром колонны приходил получать деньги в наше отделение банка в Аламо.
— Ты за мной следила?
— Нет, и не было такой возможности, — отрицательно покачала она головой. — Я потом стала выяснять. И ещё тебе переводили деньги — две премии по тысяче из отделения Базы «Северная Америка». А потом ты снова появился в Аламо и получил сразу за семнадцать человек. Это ты их всех убил, что ли?
— Не всех, — покачал я головой. — И не сам: нас трое было. Фактически моих двенадцать, но мне помогали — сам бы не справился ни за что.
— А потом тебе снова перевели деньги, техасские «минитмены», ещё три тысячи, — продолжила она. — И под таким же обоснованием. Как ты там оказался?
— Магазин на паях в Аламо, — пожал я плечами. — Приходится участвовать в их рейдах тоже, если хочешь жить в городе и пользоваться уважением. Иначе не выйдет.
Она кивнула, как будто подтверждая, что знает правила жизни в Аламо.
— За пару месяцев на тебя мой отдел записал двадцать два бандита и соучастие в уничтожении аж сорока семи, — подвела она итог.
— Вы ведёте записи? — удивился я.
— Мы — «Архив и записи», — сказала она, посмотрев на меня как на слабоумного. — Естественно, мы ведём записи и анализируем информацию. В том числе и по критериям, по которым ты угодил в поле зрения системы. У тебя один из самых высоких рейтингов среди тех, кто проходил «ворота» на этой Базе.
— Результат результату рознь, — хмыкнул я несколько скептически. — Я снайпер по воинской специальности. У снайперов всегда результат высокий — больше, чем у других. Но снайперы действуют в рамках чужой инициативы, просто как ещё один вид оружия. Результат — не показатель в данном случае. Применили снайпера — это как сбросили бомбу удачно. Бах — и куча трупов. Но бомба же не сама наводилась в цель. К тому же очень рельеф способствует.
Здесь я несколько прибеднялся и упрощал, но мне становилось интересно. Даже грядущее объяснение отходило на второй план. Вместо плачущей девушки, прощавшейся со мной и просившей приехать, передо мной сидела вполне уверенная в себе, молодая, красивая и очень даже знающая, чего она добивается, женщина. А вот чего она всё же добивается? Она-то это знает, а вот я никак не пойму.
— И теперь у тебя есть доля в магазине в Аламо, магазин в Порто-Франко, потом ты ещё где-нибудь откроешь магазин — и станешь торговцем? Солидным негоциантом? Ты уверен, что у тебя это получится? — с заметным оттенком иронии спросила Светлана.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Но пока мне интересно. Я люблю оружие. Я много езжу по этой земле, встречаю многих людей.
— А банда сутенёров, которую вы искалечили в Порто-Франко, — одна из встреч? — съехидничала она.
— Тебе их жалко?
— Ни капельки, ещё и сама бы добавила, — категорически заявила она. — Я просто хотела сказать, что и об этом тоже знаю.
— Вы что, установили за мной слежку?
Она отрицательно покачала головой, отпив из бокала, затем ответила:
— Нет. Но если знать первоначальную информацию, ты знаешь, у кого спрашивать дальше и какие вопросы задавать. И тогда появляются новые подробности. У нас ведь почти в каждом городе есть свои офисы — банковские, представительские, военные. А моя должность даёт мне возможность задавать любые вопросы и просить что-то выяснить без всяких проблем. Никто не удивляется и не интересуется, зачем это мне.
— А зачем это тебе? — задал вопрос уже я сам.
— Это как раз то, о чём я собираюсь рассказать позже. Скажи лучше, а как ты на армейской базе сумел в РА не попасть? Они ведь должны были пригласить тебя.
— Я плохо приспособлен для действий в строю. — Я сделал защитный жест руками, как бы отрубая тянущиеся ко мне щупальца. — Одиночка. И возраст у меня совсем не призывной: сорок лет всё же. В таком возрасте легко отклонять предложения.
— А если снайпером? — уточнила она. — Снайперы всегда одиночки, насколько я из фильмов знаю.
— Я уже был снайпером на войне. Больше не хочу.
— Не обиделись?
— Нет, ни капли. Говорю же, я не призывная возрастная категория. Я даже получил право скупать у них трофеи со склада. Чем и торгую.
— Оружейник-старьёвщик? — Это уже с ехидством.
— Наверное, — пожал я плечами.
Если она хотела меня этим зацепить, то промахнулась. Не вижу ничего обидного.
— А на какой войне ты был раньше? Чечня?
— А этого вы не знаете? — искренне удивился я.
Она ответила — с расстановкой, даже похлопывая ладонью по столу в такт словам, как бы помогая мне лучше запомнить каждое слово:
— Орден — организация своеобразная, но у неё есть одно-единственное правило, которое она выполняет безусловно: тот, кто прошёл «ворота», родился заново. — Она сделала паузу, глядя мне в глаза. — Мы не выясняем ничего об их прошлой жизни и не ведём никаких записей. Для Ордена — и меня, кстати, — ты родился считаные недели назад, а я приняла твои роды, зарегистрировав вход. А ты мало о себе рассказывал. Может быть, где-то и хранятся записи о прошлом, но это намного, намного выше моего уровня допуска. И я совсем в этом не уверена — думаю, что нет таких записей. Нет у нас системы сбора сведений о «прошлой жизни».
— Нет, в Чечне я не был. Я был в Афганистане, — ответил я.
— Долго?
— Примерно два года.
— И больше в армию ты не хочешь?
— Нет, мне достаточно, — сказал я как можно более категорично. — Это окончательно.
— Как ты думаешь сам, ты человек Русской Армии?
Я немного подумал над ответом, точнее — сделал вид, что думаю, затем сказал:
— Нет, я сам по себе. Мне с ними проще общаться, чем с другими, может быть, но не более.
Ей принесли карри, два белых рисовых купола среди кусочков курицы в оранжевом остром соусе. Она взяла вилку в правую руку. Перехватив мой взгляд, засмеялась:
