Глава пятая
ПЕРВЫЕ ЗНАКОМСТВА
Дмитрий и Хотрис, так и находясь на ветке дерева, настолько засмотрелись на сражение, что и думать забыли о собственной безопасности. Благо еще, что длинные змеи с лучниками в седлах не могли передвигаться ни в самом лесу, ни среди густых крон. Поэтому они в основном вернулись в долину и барражировали над открытыми пространствами. Но оставалась масса иной опасности. Ведь даже паническое отступление одной армии от другой еще никак не означает окончания военных действий. Тем более что странность именно такого сражения в открытой долине изначально настораживала. Только размещение лучников в кронах деревьев могло дать лесникам значительное преимущество. А они этого не сделали. Почему?
Правда, как раз в момент панического отступления ливень уменьшился настолько, что видимость стала просто отличной. И ведь лучники в кронах деревьев все-таки были, хоть и в малых количествах. Но именно они стали постепенно наращивать стрельбу по наступающей фаланге. Причем пару странных чужаков в диковинных костюмах соседи на близко расположенных кронах тоже заметили. Как следствие, первые стрелы попытались пробить не только сюртуки, но и прозрачные защиты забрал. Пришлось проходцам между мирами выбирать: либо ретироваться поспешно с этого места, либо уничтожить мешающих лучников.
— Похоже, что нас приняли за вражеских наблюдателей, — констатировал Дмитрий. — Но сматываться нам вроде как рано отсюда. Только внимание лишнее привлечем и не факт, что оторвемся от этих змеев. Давай ложись вот так, — скомандовал он юному стажеру, — чтобы меньше риска было при попадании в прозрачную защиту. А остальное наши сюртуки выдержат. Надо ведь досмотреть, в чем тут дело и чем все закончится.
Конечно, на ветке расположиться со всеми удобствами оказалось сложно, но от стрел наблюдатели почти укрылись, а чуть позже лучникам лесников вообще не до чужаков стало. Фаланга подошла почти вплотную к лесу, а прущие за ними сооружения продвинулись сквозь раздавшихся в стороны воинов. Вот тогда и стало сразу ясно предназначение этих странных, коптящих небо построек на колесах.
По единой команде горна все имперские воины нацепили на лица непонятные для Хотриса маски:
— Чего это они?
— Вроде как противогазы или нечто подобное, — подивился граф Дин. — Не пропускает в легкие человека ядовитые газы. Не все, конечно, и не полностью, но…
Теперь стали понятны и дивные деревянные жерла на устройствах. Чуть ли не одновременно большинство из них извергло из себя по направлению вперед густые струи вязкого дыма насыщенного коричневого цвета. Так и двигаясь в направлении деревьев, струи расширялись, набухали, закручивались в гигантский штопор, словно горизонтальные торнадо. И влияние дыма оказалось двойственного характера. Везде, где он касался людей, те забывали про всякое сопротивление, стараясь убежать как можно дальше. Похоже, что дышать долго подобной газовой смесью было вредно или неприятно. Но самые видимые пертурбации начали происходить с деревьями. Те буквально на глазах посерели, кора скукожилась, стала отваливаться, а чуть позже веерообразные, многолиственные образования принялись осыпаться на землю, словно после удара резкого, нежданного мороза.
Причем производители дыма работали на удивление интенсивно, без всяких задержек или остановок. Чуть продвинувшись в лесной массив, они и не подумали остановиться, а, выбирая широкие прогалины между древесными великанами, задействовав и боковые раструбы для распыления дыма, решительно покатились в глубь заповедного леса. Теперь имперским воинам только и оставалось, что подбирать потерявших сознание противников да укладывать их в живо примчавшиеся из противоположного леса телеги. Причем раненым оказывалась первая помощь прямо на поле боя, а потом их тоже отвозили в тылы. Никакого добивания врага или плохого к лесникам отношения замечено не было. Словно и в самом деле завоеватели относились к ослушникам имперских приказов как к родным братьям.
Хотрис уловил основную суть сражения:
— То есть вся роль этой непобедимой фаланги как раз заключалась в охране этих коптилен?
— Как видишь. Видимо, за свой лес имперцы слишком опасались, а то бы начали пускать дымные торнадо еще издалека.
— Но как они так могут поступать?! Свой лес берегут, а чужой безжалостно уничтожают! — возмущался юноша. — Ведь видно, что этот лес умирает!
— Да, тут много странного.
Сидя на ветках, понять всю подноготную происходящих внизу событий становилось все трудней. Ну ладно бой, ну ладно хотят переселить лесников куда-то в глубь континента, но зачем собственными руками уничтожать такой величественный лес?
Следовало либо вступать в контакт с аборигенами и искать добровольного рассказчика, либо брать кого-то в плен и выпытывать сведения по законам военного времени. Только вот в какую сторону податься? И не примут ли до сих пор летающие по небу змеи их передвижение по воздуху за агрессию?
Последние сомнения разрешила сложившаяся обстановка: листья опали настолько, что чужаков на ветке заметили и наступающие войска. Потому как они старались засечь на ветках привязанные тела вяло копошащихся лучников, и если те продолжали стрелять, то безжалостно уничтожали их совместным залпом нескольких отделений. Один из латников заметил две фигуры и указал на них пальцем:
— Вон, вон на той ветке еще двое! Лежат вдоль ствола!
Тотчас два десятка лучников стали скапливаться внизу и готовить свои стрелы для залпа. Одновременно с этим к лесной опушке стал приближаться один из змеев с всадниками.
— Летим в глубь леса, — решил Дмитрий, включая на сюртуках режим слипания. — И голову прикрой на всякий случай руками.
Пусть уж лучше рукавицы пострадают, чем прозрачное забрало. Тем более что многократный залп стрел себя ждать не заставил. Всадники змея тоже вскинули свои луки, изготавливаясь к стрельбе. Пришлось резко забирать вниз, увеличивая скорость, а потом, прикрываясь густым ядовитым дымом, отрываться от несущегося следом крика и шелеста стрел.
Пролетели над устройствами, производителями дыма, затем обогнали спешно отступающих лесников. Одновременно с этим более внимательно рассмотрели, как аборигены взбираются и спускаются по деревьям. Потому что как раз из всех дупел велась спешная эвакуация женщин и детей. Как оказалось, ни когти, ни особое строение тела для этого не нужны. Для подъема и спуска вдоль ствола использовались дивные, словно большая резиновая лепешка, образования. Причем образования, скорее всего, живые, если не сказать полуразумные. Двигались эти «лепешки» раза в два медленнее, чем обычные лифты, прикасаясь одним своим краем плотно к стволу, и грузоподъемность их, по крайней мере при спуске вниз, составляла примерно трое детей или пару женщин. Порой живые грузы заменялись вещевыми мешками с продуктами и пожитками, которые мужчины громоздили на себя, словно верблюды, или на осликов, буйволов да пони и спешили убраться подальше. Дети цеплялись за отцов, а женщины спускались вниз последними, продевали в дырку своего прирученного образования веревку, отрывали от ствола с некоторым усилием и тащили лепешку за собой, преодолевая ее значительное сопротивление. При этом лепешки так и продолжали висеть в воздухе на полуметровой высоте, порой пытаясь ухватиться за любой находящийся поблизости ствол или становясь с недовольным скрипом на ребро. То есть имелись все признаки нежелания покидать обжитые территории. Зато сразу стало понятно, почему таких созданий не было на лесном острове, уже окруженном болотом. Аборигены в любом случае старались забрать за собой «домашнюю животинку». Да и проживание на такой высоте без подобных уникальных подъемников теперь казалось нормальному наблюдателю немыслимым.
