На совете решили, что пехота ночью выступит из лагеря, а утром будет у редутов и с ходу прорвётся между ними и Яковецким лесом. За атакой последует удар шведской конницы по русским драгунам, которые будут за линией редутов. На втором этапе пехота и кавалерия будут штурмовать русский ретраншемент, довершая разгром.
Со стороны шведов непосредственно в бою участвовать должны будут 25 тысяч солдат и четыре пушки. У Карла в обозе была 41 пушка, но к ним не было пороха и ядер – почти все они были израсходованы при осаде Полтавы.
Большого значения артиллерии Карл не придавал, он рассчитывал на мощь своих каролинов. Перед боем он напутствовал своих солдат, обещая им после победы сытную еду из русских обозов.
Напутствие Петра перед боем звучало иначе: «Делайте, братия, так, как я буду делать, и все, помощью Всевышнего будет добро. За победой после трудов воспоследует покой».
У русских в бою участвовало 25 тысяч пехоты и 25 тысяч сабель кавалерии, а кроме того, 102 пушки, не знавшие недостатка в военных припасах, под командованием генерал-поручика Я.В. Брюса.
Шведской пехотой командовал А.Л. Левенгаупт, соединившийся с войском Карла, а кавалерией руководил фельдмаршал К.Г. Реншильд – вместо раненного в ногу Карла.
После двух часов ночи шведская пехота стала выдвигаться из своего лагеря. Солдаты были не подготовлены к штурму редутов – они не имели лестниц, фашин, верёвок с крюками.
Русские дозоры обнаружили шведов и подняли тревогу. Чтобы замедлить, а потом и остановить продвижение врага и тем самым выиграть время для подготовки главных сил, князь Меншиков во главе драгун поскакал на шведов. Завязался кровавый бой.
Русские полки занимали редуты – Белгородский, Нечаевский, Неклюдовский.
Андрей со своими людьми в середине ночи уже занял третий редут, установили пушки. К тому времени обозом подвезли порох, картечь и ядра, и, когда прозвучала тревога, редут быстро наполнился солдатами. Строительство первых двух редутов не успели закончить, но в них тоже расположились воины.
Редут Андрея оказался самым мощным, этаким артиллерийском фортом: ведь в других редутах было по две-три пушки, а в недостроенных их не было совсем.
Для Андрея бой вспыхнул внезапно. В стороне первого редута раздались выстрелы, крики, явно – шум боя. Редуты разделяла всего сотня метров, но было темно и ничего не видно.
Для шведов, знавших о шести редутах в линию, появление новых – всего за неполную ночь – стало полной неожиданностью.
Через час недостроенные, не полностью укреплённые редуты пали. Шведы, обозлённые непредвиденной задержкой, пленных не брали – они их убивали.
Андрей, смотревший поверх земляного вала, ещё пахнувшего сыростью, увидел, как к его редуту приближается тёмная масса. Передвижение большого числа людей не скроешь: топот ног, бряцанье железа, обрывки команд на чужом языке.
– Братцы, готовсь!
И почти сразу:
– Пали!
Половина пушек была заряжена ядрами, другая половина – картечью. После выстрелов раздались стоны и крики раненых, хрипы умирающих.
– Заряжай!
Но канониры и без команды знали, что им делать. Враг был близко, и промедление могло привести к захвату редута и гибели.
Солдаты, занимавшие редут, по команде офицеров дали залп из фузей – и снова крики и стоны раненых.
Канониры зарядили орудия.
– Пали!
Пушки грохнули снова.
Шведы не ожидали от небольшого редута, который они надеялись взять так же быстро, как и первые два, такого сопротивления, такой силы огня. Шведская пехота стала обходить редут с обеих сторон, и Андрей скомандовал шесть пушек перебросить на левый фланг и столько же – на правый. С помощью солдат канониры быстро справились с задачей. И офицеры, и солдаты Белгородского полка понимали, что сейчас основная надежда – на пушки.
– Стрелять по готовности! – предупредил Андрей. – Команды не ждите. Зарядили – огонь!
Он боялся, что в шуме боя канониры не услышат его команды и это может привести к роковым последствиям.
Теперь пушки грохотали непрерывно. Канониры являли чудеса быстроты и ловкости, пушки стреляли каждые две-три минуты, и грохот восемнадцати орудий сливался в один могучий гул. Наводчикам даже наводить не надо было, за земляным валом везде был неприятель, и каждый выстрел достигал цели.
Солдаты в редуте нарадоваться не могли – такая плотность пушечного огня не оставляла шведам ни единого шанса взять редут. И так перед укреплением со всех трёх сторон валялись горы убитых и раненых.
Шведов обуял страх. Никогда прежде они не сталкивались с таким массированным артиллерийским огнём, не несли таких ужасающих потерь, не видели такого упорства русских. Перед ничтожным, на их взгляд, укреплением полёг целый полк, да не новичков, а проверенных, опытных воинов, опора войска.
Беда пришла, откуда не ждали. От частой стрельбы стволы пушек раскалились, и едва не произошёл несчастный случай прямо по соседству с Андреем. На его глазах заряжающий уже сунул в ствол картуз с порохом, а третий номер расчёта приготовил банник – прибить порох, как пушка сама выстрелила. От раскалённых стенок ствола порох самовоспламенился.
– Прекратить огонь! – распорядился Андрей. – Лить воду на стволы!
Но воды не было – её не приготовили. Ведь редут занимали в спешке, когда шведы уже наступали.
К Андрею подбежал капитан:
– Почему прекратили стрельбу?
– Пушки раскалились, вода нужна, – пояснил Андрей.
– Ах ты, беда какая! Попробую помочь.
По команде офицера к пушкам стали подбегать солдаты и лить на стволы воду из фляжек. Солдат много, да уж фляжки больно малы. Но кое-как остудить стволы удалось.
А шведы, заметив заминку, снова ринулись в атаку.
Андрей распорядился установить две пушки против горжевого фаса, напротив прохода – сейчас это было самое уязвимое, опасное для прорыва место.
Остальные пушки сделали по паре выстрелов, и канониры развели руками: не успев толком остыть, пушки снова разогрелись. Тут же у прохода возникли крики, потом залп из фузей – это прорвались шведы.
Андрей сам подбежал к двум пушкам:
– Огонь!
Один за другим грянули два выстрела, и в проходе возник завал из тел убитых.
Всё, оборонять редут нечем, пушки перегреты. Андрей решил уводить канониров, и чёрт с ними, с пушками. Всё равно победа через несколько часов, шведы не успеют использовать их против русских. Кстати, и пороха осталось на два-три выстрела.
– Братцы, за мной! Уходим к четвёртому редуту! – И побежал к проходу.
В шуме боя Андрея тем не менее услышали. За ним последовали канониры, а глядя на них – и солдаты. Почти у всех фузеи были разряжены, и врагов они кололи штыками, били прикладами и рубили тесаками.
