не могу увидеть его лица, зато вижу душу; поверь, Алану под силу даже больше, чем тебе, – нагнала девица уверенности и в дядю, и в кузена.
– Ты преувеличиваешь, отца невозможно превзойти, – смущённо озвучил Алан.
– Ложь, – ответила Милена, взглянув ему в глаза. Порой это даже пугало, но слепая девочка смотрела точно в зрачки. – Кир, ты ведь веришь в Алана? Доверяешь ему, судьбу Евразии? – повернула она голову.
– Да. Я верю, что мой сын заставит и меня, и свою маму, быть самими гордыми на свете, – по- Настоящему улыбнувшись, ответил король. Его слова вселили в Алана ещё больше смущения, а Милена, в завершение сказанного, молвила:
– Правда.
– Всё, что меня тяготит – пророчество императора, – признался Кир, удивив сына, и смутив племянницу.
– Ты веришь в это послание? – с тенью насмешки уточнила девица.
– Я и сам не знаю. Просто, когда вспоминаю об этом, сердце будто сжимается, – поделился король.
– Это могла быть простая уловка, чтобы Евразия не брала военную инициативу, – рассудил Алан.
– И даже если император вернётся, это будет во времена твоего одиннадцатого внука. К тому времени, наши материки давно будут разделены, – почти пообещала Милена.
– Вы правы, это волнение бессмысленно, – покивал король.
– Но ты так не считаешь, – прищурив глаза, заявила девица. К её резкости невозможно было привыкнуть; она вела себя либо будто безгрешный лучик света, либо как всем недовольная старуха.
– Мы зашли тебя проведать, но наверно растратили все нервы, – стыдливо предположил Алан, подходя к кузине. – Лучше снова придём ближе к вечеру, а ты пока отдохни, – намекнул паренёк Милене, что им пора было уходить. – Может, тебе чего-нибудь принести?
– Нет. О короле достойно заботятся, – прощально улыбнулся Кир.
– Выздоравливай, – у дверей кивнул сын короля.
– Не умирай, – попросила Милена, тихим голосом.
Такое наставление смутило короля; Кир хмыкнул, будто у него не было и шанса на смерть.
Красноволосый мужичок всем сердцем желал быть хорошим наставником своему сыну. Только ради этого, его сердце столь отчаянно билось, отсекая попытки болезни это прекратить. Он не собирался умирать; он готов был на всё, чтобы жить – ради сына, и будущего его дома.
Творцы этого будущего, на чьи плечи с рождением легла ответственность, вновь одолели путь до выхода из больницы. Будто каменные солдаты «Реокрацу» с каждой стороны своеобразно помогали; они внушали Алану уверенность, что ничего плохого не произойдёт. Играя своей кузине отличного поводыря, кудряш вывел Милену за порог госпиталя.
Выход из здания, и выход за пределы больничной территории – разнились. До ворот, за которыми остался транспорт будущих правителей, пролегала плиточная тропинка, сравнительно длинная. Внутри внешнего забора было множество лавочек, для проходивших лечение или же их гостей. Но сейчас, пусть солнце и пролило на землю несколько тёплых лучей, двор был пуст, будто Алан и Милена покидали морг.
Неспешные шаги детишек требовали аккуратности, хотя Милена старалась быть самостоятельной.
– У неё неплохо получается ходить, для слепой-то с рождения, – подумал человек, что угрожающе лежал на больничной крыше. Ему отлично виднелся затылок, укрытый молочными волосами, хотя расстояние до него было велико. В этом помогал качественный прицел бесшумной винтовки, в который смотрел прищуренный глаз. Этот человек был настолько скрытен, что не удавалось разобрать даже пол; объёмные тёмные вещи, тряпичная маска, закрывшая всё лицо, кроме глаз; перчатки, сапоги, и тёмное оружие – скрывали личность снайпера, но выдавали намеренья.
Прицел снайпер навёл точно на затылок девицы, которая прошла уже половину пути до машины. Её требовалось убрать первой; она старше, а значит – раньше заявит права на трон. Руководствуясь этими знаниями, стрелок исполнил свой долг. Скрытый перчаткой палец сдавил курок, и почти беззвучная пуля покинула удлинённое дуло. В этот момент любой профессионал считал бы дело решённым; когда пуля выпущена и летит точно в цель – шанса выжить нет.
Отнять жизнь Милены уже пытались, как известно – безуспешно. Подобно прошлому разу, всего за мгновение вокруг принцессы сам воздух покрылся огненно-красными непонятными символами, точь-в-точь схожими с древними письменами нэогаров. Они выпуклым шаром окружили и её и Алана, что служил девице опорой. Изумление мальчишки пришлось на момент, в который он заметил взявшуюся из неоткуда сферу, покрытую странными буквами, и неприятный звук слабого взрыва, что раздался позади. Влетевшая в поле пуля вспышкой искр отрикошетила в сторону, издав скрежет. Именно Алан испугался первым; паренёк резко вздрогнул, отпустив кузину. Ноги отказались поступать по воле разума; они вначале вывели принца за пределы красной сферы, а потом подкосились, заставив паренька упасть. Его шаги были суматошны и беспорядочны, а лицо покрылось пеленой шока и страха.
Вторая пуля, выпущенная в то же место – не заставила себя ждать. Её постигла та же участь. Милене было неспокойно, но только на второй источник звука, она смогла обернуться. Когда светлое лицо, обрамлённое белыми волосами, меж которыми распахнулись фиолетовые глаза, посмотрело точно на крышу больницы – новая пуля ударила в цель. Она бы попала в девичий нос, если бы не красное статичное поле. Пусть её глаза этого не видели, стоять в одиночестве, под грохотом пуль и после испуганного крика кузен, было боязно. Волнение, граничившее с тревогой – выдавала лёгкая дрожь её конечностей, приоткрытый рот и растерянное лицо.
На удивление меткий налётчик, что затаился на крыше, удивился не меньше Алана, что не мог даже встать. Поняв, насколько тщетны были попытки убить девицу, снайпер перевёл прицел. Теперь его мишенью стал изумлённый мальчик, окаменевший на плитке в полусидевшей позе.
– Нет! – вскрикнула Милена, будто почуяв угрозу. Ей не было заметно, как быстро исписанное символами поле исчезло без следа, но принцессу будто током ударило, и она, сорвавшись с места, прыгнула к лишённому рассудка «брату». Выглядел этот прыжок неумело; она ведь толком не знала, в какую сторону долженствовала «лететь». Тем не менее, Милене повезло; грань вновь проявившегося «щита» стала преградой для пущенной в Алана пули. Помешав дроби достичь цели своим немыслимым полем, девица упала на паренька, крепко его обняв. Это выглядело так, будто она старалась укрыть его собой; уберечь от любой угрозы. И ей это удалось. Теперь, огненно-красная сфера, беспорядочно покрытая нэогарской символикой, заботливо оберегала обоих наследников.
Лишь частично придя в себя, под укрытием «тонкой» «сестрицы», Алан суматошно, тоже приобняв Милену, выпалил:
– Как? Что это?! Что происходит?! – пытался он собрать мысли.
– Я не знаю, но мы в безопасности! – с подозрительной уверенностью в голосе, заявила Милена.
Убийца с крыши негодовал; продолжать обстрел было бессмысленно – это очевидно, как и поразительно. Но убирать винтовку он не спешил; в прицел лучше виднелось, как из машины, что поджидала детей у ворот – вышли три человека, внушительных габаритов. Среди них не было никого ниже двух метров, и даже самый большой размер костюма слегка маломерил.
Глаза сопроводителей королевских детей скрывали тёмные очки. Такие же тёмные, как их намеренья, что они явили, вытащив пистолеты. Из типичных для охранных подразделений кольтов посыпались пули, с целью единой – оборвать жизни спрятанных под полем людей. И все как один потерпели неудачу; каждый патрон со шлепком и искрами отлетел от пламенного цвета букв.
Нашёлся
