— то ли боялись зацепить своих, то ли не хотели рисковать задеть Увилла, и тем самым даровать ему лёгкую смерть от стрелы.
Минута текла за минутой, и они, словно тяжёлые гири, нависали на руках Увилла. Его движения становились всё более вялыми и неуверенными. Ныли предплечья и дрожали от усталости руки. Сколько ещё он сумеет продержаться, прежде чем его оглушат сзади?..
— За короля! За короля!!!
Громкий рёв, словно предтеча прилива, послышался из-за гряды, а затем на гребне появились люди. Впереди скакал Сейн, держа над собой знамя, причём не стяг Тионитов, а светлое полотнище со схематично изображённой трезубой короной — Знаком короля. За ним мчались воины в пластинчатых и кожаных доспехах, во всю глотку вопя «За короля!».
Этот натиск оказался куда сокрушительнее, чем предыдущий. Даже подоспевшая ранее конница не сумела внести такую сумятицу в ряды противника. Здесь же казалось, что с беспощадной неистовостью на них катится сама смерть.
Конь Сейна рухнул почти сразу же, но сам он, похоже, не пострадал — через несколько секунд упавшее было знамя взвилось вновь, встреченное рёвом восторга. Пехотинцы рубились, словно дьяволы, выпущенные на свободу из пучин Хаоса. Они буквально прорубали просеку в рядах защищающихся, спеша воссоединиться со своим королём.
Однако даже теперь соотношение сил было далеко не в пользу Увилла. Подоспевшие вовремя пехотинцы, конечно, позволили слегка перевести дыхание, но праздновать победу было явно рановато. На доспехе короля уже было несколько свежих царапин и вмятин, но, хвала богам, ранен он не был.
Надёжно прикрытый теперь пехотой, Увилл наконец-то смог на время опустить меч. Опьянение битвой немного отступило, и он почувствовал, как болит его правая рука. Возможно, он даже слегка потянул плечо, размахивая довольно тяжёлым клинком. Он оглянулся — вокруг кипела битва. Увилл не знал, что сейчас происходит на самом поле и корил себя за столь досадный промах. Возможно, теперь Корли и другим придётся бросить всё и кинуться на помощь своему королю-недотёпе. Кто знает, не погубил ли он всё дело, попавшись столь нелепо?
Во рту стоял привкус крови, а дыхание, словно бритва, резало саднящее горло. Неужели боги изменили своему любимцу? Неужели он будет жестоко наказан сегодня за свою дерзость?
— Ваше величество, мы должны выбираться отсюда, — наконец до него добрался весь забрызганный кровью Сейн. — Мои люди организуют отход для вас и прикроют, пока вы не отойдёте на безопасное расстояние.
— И что потом? — со злостью на самого себя воскликнул Увилл. — Будем и дальше рубить этих ни в чём неповинных селян, дожидаясь, покуда лорды сбегут?
— Главное, чтобы это потом вообще наступило, государь! — резко ответил Сейн. — Вам опасно находиться здесь. Силы слишком неравны. Мы можем продолжать сдерживать их, но у нас не хватит сил, чтобы их опрокинуть. Ожидать подхода подкреплений тоже не стоит — там всё ещё продолжается ожесточённая битва. Если вы погибнете или попадёте в плен — всё окажется напрасным.
— Хорошо, — Увилла, похоже, посетила новая мысль. — Сейн, для тебя и твоих парней у меня будет очень трудная работёнка. Помогите отойти моему отряду, а затем отвлеките на себя внимание. Мы попробуем ещё раз атаковать ставку лордов.
— Это самоубийство, государь! — в отчаянии воскликнул Сейн.
— И именно поэтому это может сработать! Они будут ждать, что мы побежим к своим позициям, а мы перегруппируемся и вновь нанесём удар. Главное, чтобы вы продержались хотя бы четверть часа!
— Мы продержимся и дольше, если потребуется, государь, — вздохнув, кивнул Сейн.
***
Давин с невольным уважением наблюдал за горсткой людей, отчаянно сражающихся с многократно превосходящими числом силами. Даже когда подоспела пехота, соотношение сторон всё равно оставалось не меньше, чем четверо к одному. Да, войска Коалиции явно уступали в выучке и умении, но всё же хотелось надеяться, что в конце концов они задавят хотя бы числом. Даже великие воины рано или поздно устают. Устаёт даже металл — ломаясь и иззубриваясь.
Теперь у сражения было сразу два сердца. Одно, большое, продолжало гулко биться там, на Гвидовом поле. Другое, пусть и меньшее по размерам, но не менее ярое, грохотало прямо здесь, в полусотне шагов от Давина. Он наконец вроде бы разглядел Увилла — тот бился в самой гуще врагов, окружённый несколькими соратниками. Неужели всё получится? Неужели сегодня Увилл будет пленён или убит?
Подоспевшая пехота, словно нож разреза́ла толпы атакующих, постепенно продвигаясь к окружённому королю. Несколько сотен человек против пяти тысяч, и однако они продолжали медленно, теряя товарищей на каждом шагу, пробиваться вперёд, пока наконец не достигли места, где стоял Увилл.
Давин помрачнел ещё больше. Кажется, боги вновь решили посмеяться над ним! Неужели Увилл сумеет ускользнуть?
— Окружайте их! Окружайте! Не дайте им уйти! — кричал он.
Несколько лордов также явились сюда, осознав, что именно здесь сейчас решается судьба всего сражения.
— Что за увальней набрали мы в армию! — сокрушался Давил Савалан. — Да они упустят его, раздави их Асс! Туда! Туда!
Он указывал рукой, куда, по его мнению, нужно было переместить войска, чтобы они не позволили Увиллу вырваться из окружения. Однако отряды действовали довольно бестолково и не очень-то решительно, во всяком случае, так казалось отсюда, с безопасного расстояния.
— Надо отозвать часть войск с поля! — в отчаянии крикнул Брад Клайн.
— Нельзя! — отрезал Брад Корти, с которого слетело всякое ехидство. — Там тоже приходится очень тяжко. Если мы отзовём часть войск оттуда, остальные просто побегут!
— Он уходит!.. — чуть ли не простонал Давил, видя, как пехотинцы, окружив Увилла и тех из всадников, что были рядом с ним, пытаются вывести их из гущи сражения.
Действительно, Давин видел теперь, что слаженная работа пехоты приносит свои плоды. Они довольно ловко отсекли нападающих от Увилла и кавалеристов, и теперь осторожно, не размыкая строя, отступали, давая им коридор.
— Держите их, шлюхины дети! — брызжа слюной от ярости и досады, кричал Давил. — Отсекайте им отход! Заходите правее, болваны!
Впрочем, пользы от этих криков было чуть — там, где кипело основное сражение, их никто не слышал. Люди делали что могли, но пехотинцы Увилла были куда сноровистее в этих делах. И вот наконец им удалось прорвать окружение.
Давил Савалан застонал так, словно у него вырвали сердце. Казалось, он сейчас бросится туда, чтобы самому перекрыть для Увилла путь к отступлению. По счастью, ему удалось сдержать порыв. Теперь уже всё было бесполезно. Давин видел, как Увилл и его люди отходили, надёжно защищённые цепью пехотинцев, как они вскакивали на своих лошадей, которые, будучи приученными, не сбежали, а щипали травку на безопасном удалении от
