Когда в дверях показался Улла-Халгу, воины разразились дружным воем, славя вождя и собственную отвагу. Они сложили к ногам мальчишки груду трофейного оружия – изломанного, забрызганного кровью.
Уголек воздал хвалу храбрым воинам и велел искать припасы в подвале. Однако туда кочевые спускаться не решались. Вся их жизнь проходила под ярким солнцем пустыни, а ночь считалась временем страха. Когда солнце скрывалось и опускалась тьма, они разводили костры, к которым слетались духи предков, духи и хранили тех, кто собирался у огня. Если еды было вдоволь, кочевые пели и радовались сытым желудкам. Когда есть было нечего – пели и горевали. Пляски и пение проходили среди костров на сухой теплой иловой пыли, а сырой темный подвал пугал дикарей, как ночь без костров. К тому же туда вела лестница, столь нелюбимая народом равнины.
Вот тут-то и пришло время Угольку показать себя. Вождю всегда по силам то, что недоступно простым воинам, – это всем известно. Когда выяснилось, что воины боятся спускаться по лестнице, великий Улла-Халгу принял гордый вид и потребовал факел. Он первым ступит в сырое подземелье!
Один из воинов робко напомнил, что на кухне остались люди.
– Туда отправился храбрый Байгу, – закончил кочевник.
– Когда Байгу охотится, ему нельзя мешать, пусть продолжает свой бой, – решил Уголек.
– Там тихо, а когда Байгу ведет бой, это слышно очень хорошо.
– Ты думаешь, Байгу мертв?
Воин пожал плечами. Он был из рода Байгу и приходился Скату дальним родичем, поэтому обязан был позаботиться о своем вожде. С другой стороны, если Скат в самом деле мертв, вождем станет кто-то из его близких – почему бы и не этот самый воин?
– Если они убили Ската, значит, они храбры и достойны уважения, – заключил, тряхнув косичками, великий Улла-Халгу. – Пусть живут. Дайте факел и следуйте за мной.
Его интересовали только припасы из подвала. Если он принесет великую добычу, то закрепит положение главного вождя к северу от Корабля. Факел тут же был зажжен, и великий вождь пошел к лестнице. Он достаточно пожил среди людей мокрой земли, навидался всяких лестниц и побывал в разных подвалах, так что спуск его ничуть не волновал. Однако земляки должны были правильно понимать: сейчас Улла-Халгу совершает подвиг. Поэтому вождь не спешил – сперва призвал духов, выразительно оглядел притихших сородичей… и уж потом направился к лестнице.
Уголек спустился в подвал и поднял факел выше. Перед ним вдоль стен громоздились мешки, куда ни глянь – приятно округлые бока. Это все принадлежит ему, великому вождю Донной пустыни. Здесь хватит еды для всех – и для тех, кто принял участие в походе, и для тех, кто отказался. Улла-Халгу накормит всех! Он научит людей сухой земли варить кашу и тушить овощи, он станет отцом народа. А в итоге никто не захочет слушать родовых вождей и старейшин, коли они посмеют сказать хоть слово против воли великого Улла-Халгу!
Он развязал тесемки на верхнем мешке и отдернул ткань – золотистое зерно потекло между пальцев. Уголек щупал упругие бока мешков и мечтал. Он даже о Йоле забыл, хотя собирался взять ее в жены. Теперь только вспомнил! Хорошая Йоля, смелая и умная. Такая жена будет очень полезной, она храбрая, она ведет себя почти как люди Донной пустыни, а еще она знает все тайны людей мокрой земли и хорошо разбирается в устройстве оружия!
Улла-Халгу позвал воинов, велел выносить мешки и грузить на манисов. Богатая добыча.
– И еще, – добавил он, – найдите Йоллу! Она добыла нам Много Смертей, так что говорите с ней как подобает, с уважением! Позовите Йоллу ко мне, но чтобы она пришла по-хорошему. Если же по-хорошему никак не получится, то приведите все равно.
Будущая отличная жена великого вождя – пока что упрямая и своенравная девушка. Нужно время, чтобы избавить ее от недостатков, это Уголек понимал и не собирался торопить события. У него достаточно времени впереди, и все это время люди сухой земли будут есть его добычу.
Кочевники спустились в подземелье. Сперва с опаской, потом разглядели большую добычу и повеселели. И верно, Улла-Халгу великий вождь!
Несколько человек отправились искать Йолю на втором этаже.
* * *
Сана схватила узелок и поспешила к двери. Задержалась на миг, чтобы пнуть неподвижное тело, распростершееся в быстро растекающейся крови. Она сожалела лишь об одном: что убила Левана так быстро. Он внушал женщине слишком большой страх. Чтобы избавиться от этого страха, ей хотелось убивать атамана снова и снова, проделать это сто, тысячу раз. Может, тогда страх сгинет и дрожащая забитая тварь снова превратится в красивую веселую Сану – такую, какой она была до того, как в поселке появился Леван? Она пнула мертвеца еще раз…
Внизу выстрелы гремели все реже, а дикари завывали все громче – это означало, что бой вот-вот закончится и Сане нужно торопиться. Она с сожалением отступила от мертвого тела и выскочила в коридор. Когда пробегала мимо комнаты Снулого, расслышала приглушенное мычание и хрип. Пытаясь освободиться, бандит так затянул удавку, что едва мог дышать. Сана заглянула – и не поверила собственным глазам. В этом доме можно было ожидать чего угодно, но не такого. Удивленная, она встала на пороге, хлопая глазами.
Снулый из последних сил замычал в кляп. Женщина решительно бросилась к кровати, схватилась за веревки, связанный натужно задышал… В темноте было плохо видно – отсветы горящих во дворе факелов едва проникали через окно. Сана нащупала веревку, затянутую на шее мужчины, подсунула кончики пальцев под нее, ослабила петлю. Потом размотала тряпки на лице Снулого.
– Нож, – коротко бросил он.
Сана заметалась по комнате в поисках ножа, нашла – широкий складной нож был воткнут в столешницу красивого стола с гнутыми ножками. Женщина разрезала веревки на руках Снулого, он отобрал нож и освободился.
– Сана… Ты… А я уж боялся, что никто обо мне не…
– Леван мертв, – перебила Сана. Ждать, пока медлительный Снулый выскажется, было некогда. – В доме полно дикарей. Сейчас будут здесь. Бежим?
Снулый, как обычно, не тратил времени на разговоры – встал и бросился к двери. Хотел было бежать к лестнице, но Сана ухватила его сзади за рубаху, дернула и увлекла в противоположную сторону – мимо лестницы, ведущей на крышу, в дальний конец, который заканчивался глухой стеной. У стены стоял двустворчатый шкаф, грязный, с облупленной краской на дверцах. Дверцы были крест-накрест заколочены досками.
Сана первой подбежала к шкафу, дернула створки, дряхлая мебель издала протяжный скрип. Снулый отстранил Сану, одним рывком сорвал доски, распахнул дверцы. У шкафа отсутствовало дно, в темноте угадывался круглый люк. Снулый сунул голову в пыльное нутро шкафа, присел и разглядел металлические скобы, вмурованные в стену. Внизу вопли дикарей заглушил дружный залп из полудесятка стволов – это Байгу, преследуя Кудрю, ворвался на кухню.
