До киборга дошло, что надо оглянуться, но тут Тину швырнуло на грибовидного, и они вместе упали на пол. Саймон тоже растянулся на полу – пожалуй, это самая безопасная позиция.
– Космопол! – услышал он выкрик грибовидного. – Тина Хэдис, почему вы не стреляли?
– Он вывел из строя мои лазеры. Стив, ты меня слышишь? Здесь был Лиргисо, забрал Поля.
Ну и черт с ними… Саймон сел, уткнулся лбом в колени. Его опять тошнило. Вокруг галдели, перебивая друг друга, кто-то об него запнулся, но он даже головы не поднял. Чувствовал он себя отвратительно, и лишь одно его утешало: Груша-то, специалист дипломированный, оказался слабеньким психотерапевтом, хотя сколько важности на себя напускает, – и все они такие, которые с дипломами.
Ольга вышла на связь и сказала, что каталог ей нужен, обязательно, – то есть все получилось как задумано и сейчас Лиргисо и Поль находятся рядом с ней.
– Возвращайтесь поскорее, – добавила Ольга. – Я плохо себя чувствую, мне нужна помощь Стива.
Значит, у них там не все в порядке?..
– Здесь тоже проблемы, – отозвалась Тина. – Вернемся, как только сможем.
Это к лучшему, что она выглядела встревоженной, – так и должно быть. Она объяснила офицеру Космопола, что Лиргисо заблокировал ее лазеры и каким-то образом «оглушил» ее искусственные системы, из-за чего она не смогла переключиться в ускоренный режим. Речь шла о такой области, где нет ни научных исследований, ни экспертов, где невозможно ничего доказать или опровергнуть, и ей поверили на слово.
Космополовец принадлежал к малочисленной расе вайоксу, обладающей электрическими органами, почему его и отрядили сопровождать Поля на «Сиролле». Он шарахнул в преступника самым мощным разрядом, на какой был способен, только десантная броня и спасла Живущего-в-Прохладе от плачевного безвременного конца.
– Я подозреваю, что вы с Полем Лагаймом сами дали ему наводку, когда болтали со своей знакомой, – раздраженно бросил вайоксу. – Он запеленговал разговор и засек ваше местонахождение. Если за вами охотится преступник, надо быть осторожней.
Наконец дознание закончилось, протоколы были составлены и подписаны, и Тина со Стивом смогли вернуться на Ольгину виллу, спрятанную среди скал на южной оконечности материка Мунон, на побережье холодного моря Нихао. Они телепортировались в коридор и сразу услышали голос Ольги из-за приоткрытой двери:
– Поль, скажи нам, что ты принял?
– Если хочешь получить помощь, ответь на вопрос! – Голос Лиргисо, вкрадчиво-умоляющий и в то же время с нотками злости. – Ты можешь внятно произнести название препарата?
Стон.
Шагнув вперед, Стив распахнул дверь, Тина мгновенно оказалась рядом с ним, на пороге комнаты.
Поль полулежал в кресле, руки захлестнуты и прижаты к подлокотникам манипуляторами «цербера», на подбородке запеклась кровь. Рядом медавтомат.
– Подождите! – Ольга обернулась на звук и вскинула ладони, словно останавливая Тину и Стива. Ее заплаканное лицо казалось чужим и размытым. – Я все объясню! Он сам об этом попросил. Сказал, что его надо связать или приковать и не трогать, пока он не придет в себя, иначе он кого-нибудь убьет. Говорил как пьяный, никогда с ним такого не было. Крис сделал так, чтобы он потерял сознание, и притащил сюда этого робота и медавтомат, но диагност не может определить, что он принял, а сам он ничего больше не говорит, только стонет. Стив, ты сможешь ему помочь?
– Постараюсь.
– А кровь откуда? – Тина повернулась к Лиргисо. – Ты его ударил?
– Да если бы! – огрызнулся тот. – Это моя кровь. Ты сначала на мои руки посмотри!
Бронекостюм он успел снять. Его иссеченные порезами пальцы блестели от застывшего геля, на правом запястье алела рваная рана, тоже залитая гелем.
– Недурно, да? Он меня укусил!
– Древние земляне называли это кармой, – заметила Тина. – Что выдал диагност?
– Общий стресс, выброс адреналина, перебои в работе сердца. Возможно, в организм было введено не поддающееся идентификации вещество. Впрочем, я не удивлен! Я всегда подозревал, что он наркоман вроде Тлемлелха, но старательно это скрывает.
– Поль не наркоман, – прошептала Ольга. – Не мог он ничего такого принять, он осторожный. Это просто дикая случайность!
Стив повернулся к ним, молча кивнул на дверь и, когда все вышли в коридор, тихо сказал:
– Какая-то отрава. В его организме идет усиленная выработка токсинов, и для того чтобы они распадались на безвредные вещества, ему нужно двигаться, дать выход агрессии. Неподвижность его убьет. У тебя где-нибудь на Незе есть тренажерный зал с роботами для спарринга? – Вопрос был обращен к Лиргисо.
– Есть.
– Надо его туда, и поскорее. А потом надо найти врача, который вылечил его в прошлый раз.
– Доктор Суйме. Обычно она оставляет у робота-секретаря информацию о том, где ее можно найти. Я доставлю Поля в тренажер и сразу отправлюсь за ней, вытащу ее хоть с лекции, хоть из ванны, хоть из постели любовника…
– Фласс бы побрал всех словоохотливых энбоно, – оборвала его Тина.
– Я и не знал, что ты расистка со склонностью к тотальному геноциду.
Нервы взвинчены, зато забрезжила надежда на то, что все обойдется.
– Поль, послушай, – заговорил Стив, вернувшись в комнату, – сейчас Лиргисо телепортирует тебя в зал с роботами для спарринга. Там не будет ничего живого, одни роботы, как на Манокаре, когда ты учился у Сенегава. Делай там все, что угодно, пока это у тебя не пройдет. Ты меня понял?
Поль кивнул. Лиргисо положил руку на спинку кресла, и они исчезли, вместе с «цербером» и медавтоматом.
Ольга всхлипнула:
– Мы не знали, что ему противопоказана неподвижность…
Тина приоткрыла жалюзи. Небо, розовое, когда они улетали на «Сиролл», стало бледно-лиловым. Белая ночь. Или пока еще белый вечер? В эти широтах вечера долгие и светлые. За окнами тает в сумерках – или выкристаллизовывается из сумерек, не разберешь, – лабиринт источенных ветром известняковых скал.
Стив подошел, остановился рядом. Так они и стояли, никто не произносил ни слова, пока за их спинами не прозвучал голос Живущего-в-Прохладе:
– Ольга, ты мокрая, как водяная лилия под осенним дождем, с растрепанными лепестками. Печальное зрелище!
Жалюзи мгновенно закрылись.
– Что там? – повернулась Тина.
– Поль дерется с роботами, а доктор Суйме в ожидании, когда он перебесится, изучает данные, снятые медавтоматом, и пьет кофе. Фласс, какую же странную гамму чувств я испытал! – Лиргисо отпил из бокала, который держал в руке. Судя по аромату, что-то крепкое. – Я невыносимо страдал от мысли, что он может умереть, – острое и пронизывающее чувство, как клинок стилета. Болезненное, но восхитительное впечатление…
