– Видишь! – Борис не заметил, как перешел на «ты»: – Ничего страшного. Хотя чертовски интересно – я не отнесу это ни к одной из известных культур…
Его прервал тонки пронзительный скрип. Я буквально подскочил на месте. Рука искателя от неожиданности дернулась, амулет закачался сильнее, повернулся, и на обратной стороне мы увидели вырезанное в металле рельефное изображение ползущей змеи.
– Что это скрипело? – я повернулся к разом нахмурившемуся Борису.
– Не знаю… – он взял амулет в руки, повернул его глазом к себе и…
Амулет словно бы ожил! В глубине аспидно-черного зрачка появилось осмысленное выражение, радужка заискрилась, запульсировала, фигурки зверей и человечки как будь-то зашевелились. Длилось это секунду, и вдруг амулет сам повернулся на цепочке! Словно глаз, вправленный в металл, выискивал кого-то, переводя свой совсем не добрый взгляд с предмета на предмет, пока не наткнулся на Бориса. Амулет снова тоненько взвизгнул, серебряные веки, казалось, изогнула гримаса гнева, зрачок сузился, он казался теперь тоненькой щелкой, скважиной в какие-то бездонные мрачные пропасти. Глаз буквально вонзился взглядом в лицо Бориса, будь-то стремясь получше запомнить внешность нарушителя своего многовекового покоя.
Мы замерли, боясь пошевелиться, потом я шагнул вперед, чтобы лучше рассмотреть амулет, и тут погас свет!
Видимо, просто перегорела лампочка, но эффект был поразительный. Разом вскрикнув, мы шарахнулись в стороны. Борис сунул амулет в бокс и закрыл его.
– Ч-что это… Ч-что это т-такое? – от волнения я стал заикаться, вспомнил покойного Николеньку, и мне стало совсем не по себе.
– Тебе тоже показалось?
– Ч-что показалось? Он как-будьто ожил и смотрел… На тебя!
– Пойдем в комнату… – голос Бориса слегка дрожал, но самообладание его явно не покинуло.
Мы вышли в комнату, сели: я – на кровать, он – на подоконник. Закурили. Первым молчание нарушил Борис:
– Когда ЭТА штука на меня уставилась, меня как током дернуло! И взгляд такой, мерзкий и свирепый одновременно… Понятия не имею, что ЭТО может быть. Мечта любого археолога – отыскать вещественные доказательства пребывания у нас братьев по разуму. Я, когда ОНО словно бы ожило, решил – вот она, удача! Но когда ОНО стало смотреть… Бр-р-р! Прямо в душу заглянуло… И я почувствовал, что это что-то наше, земное… и очень злое! В общем, я ничего путного сказать сейчас не смогу, мне надо посоветоваться с нашими. Ты куда телефон дел?
– Вроде на кухне. Сейчас принесу, – я встал и двинулся к двери.
На кухне было темно и спокойно. Я на ощупь нашел аппарат, и уже собирался уходить, но тут мое внимание привлекло тихое жужжание, доносившееся со стола. Приглядевшись, я заметил какие-то движущиеся блики слева от бокса Профессора, там, где Борис оставил свои рамочки и инструменты.
– Борис, у тебя тут что-то жужжит! – я на всякий случай отодвинулся в сторонку, пропуская искателя. Борис подошел к столу, чиркнул зажигалкой и в колеблющимся ее свете мы увидели, что одна из его рамочек, этакая мельничка на стальной ножке, бешено вертится, издавая то самое тихое жужжание, которое меня и привлекло.
– А вот это уже совсем плохо! – сказал Борис хриплым голосом: – Нам надо срочно покинуть квартиру. Пойдем, я дорогой все объясню!
– А куда пойдем-то? – я совершенно растерялся. Чувство ирреальности происходящего, появившееся у меня после видения чудесного оживления каменного глаза, зрелище самокрутящейся рамочки превратило в ощущение коллективного сумасшествия, охватившего нас с Борисом. Или одного меня, а Борис уже был… того…
Из прострации меня вывел ответ Бориса на мой вопрос, о котором я уже и забыл:
– Поедем к Паганелю. Он ближе всех живет, да и в артефактах разбирается, как ас! Поехали, тут промедление смерти подобно! Поверь мне, я говорю правду! – в его голосе было что-то, что заставило меня согласиться.
– Боря, я только соберу кое-какие вещи! – ну не мог же я ехать к какому-то Паганелю без ничего, даже смену белья не прихватив!
– Только очень быстро! Я жду в подъезде! – прихватив свою сумку, искатель вышел из квартиры.
Когда дверь за Борисом закрылась, я метнулся в ванну, сгреб зубную щетку, пасту, станок, мыло, полотенце, затем в комнате не глядя сунул в сумку всякие трусы-носки, бросился к двери, на ходу гася свет, вдруг мой взгляд упал на тумбочку в прихожей. Подарок Николеньки! Я так и не сказал ничего Борису об этих деньгах, сам не знаю, почему. «Брать – не брать? В конце концов Николенька оставил пакет мне…»
– Сергей, быстрее! – раздался голос Бориса из-за неплотно прикрытой входной двери. Времени думать не было. Я сунул руку в тумбочку, нашарил в пакете пачку долларов, сунул ее во внутренний карман пальто и выскочил из квартиры…
Мы быстро и молча спускались по лестнице в абсолютной темноте, обычной для наших подъездов, как вдруг что-то еще более темное, чем окружающий мрак, метнулось нам под ноги. Я вскрикнул от неожиданности, вцепившись в поручень, Борис не удержался на щербатых ступеньках и с руганью полетел вниз!
Секунда – и стало тихо. Я отыскал в кармане спички, зажег одну, и увидел искателя лежащим внизу, на бетонной площадке между этажами в позе человека, руки и ноги которого вдруг стали резиновыми.
– Борис!!! – мой крик гулко запрыгал по темным этажам. Спичка догорела, обожгла пальцы и погасла. В наступившей темноте вдруг раздался на удивление спокойный голос Бориса:
– В рот ему коромысло! Шатается у тебя по подъездам всякая дрянь! Самое смешное, что я даже ничего не сломал!
– Ты в порядке?! – я зажег новую спичку. Искатель уже поднялся, потирая ушибленный локоть:
– Все нормально. Что это было? У меня ощущение, что по ноге бревном ударили!
– По моему, это была обыкновенная кошка! – я помог Борису найти его сумку, и мы без приключений спустились вниз и вышли из подъезда.
– Это был «звоночек»! – заявил вдруг глубокомысленно молчавший Борис: – Меня предупредили: «Не лезь!»
– Кто предупредил-то? – уныло спросил я. Мне все больше и больше становилось не по себе – все эти чокнутые археологи-искатели с их верой в рамочки, «звоночки», и разную чертовщину начали казаться мне просто сумасшедшими…
– Кто предупредил? – переспросил прихрамывающий Борис: – Да вот ЭТО…
Он махнул рукой в сторону моей квартиры, и вдруг резко схватил меня за руку:
– Смотри!
Я повернулся и похолодел: в окне покинутой нами кухни горел свет! Но ведь лампочка перегорела при нас!
– Ч-что это?! Как это?… – я чувствовал себя полным идиотом, и еще мне вдруг стало по-настоящему страшно, так страшно, как бывает только в детстве, одному, в темной спальне.
