Стас Ас - Последний день может стать первым (СИ)

интересует со стороны выхода. Экранированный тоннель обрублен тупиком, но из двадцатого

сектора можно выйти на переход… а там на северные подземные трассы… Оттуда все пути ведут в

Ивартэн. Уверен, переход – действующий узел связи, и должен быть перекрыт… Но скорей всего

преграды только на входе с земли.

– План намечен, теперь нужно прикинуть, где могут скрываться дезертиры…

– Не думаю, что кто-то мог здесь укрыться, S9.

– Кто знает… Пристальные взгляды ликвидаторов службы внутренней безопасности

устремлены к Ясному. Их базы далеко. Восток патрулируют только с воздуха, да и то, больше

присматривают, а не ищут.

– Они все проверяют.

– Проверки… Дезертиры уклоняются и от проверок… Правда, Шаттенберг не какая-нибудь

заброшенная база на границе “оккупированных” территорий. У нас с этим тоже скоро возникнут

проблемы… Ничего, время еще есть…

– Будет внеплановая проверка. Ты знаешь – они готовятся.

– Что-нибудь придумаем. Сейчас надо выяснить, в каком состоянии бункер 071-24. Пошли.

Запись№13 30. 08. 206 год Новой Техно-Эры 19:50

Еще немного – и я просто свалюсь – придется останавливаться.

Сижу в тени разбитой стены, из разлома вырываются последние солнечные лучи. У моих ног

валяются глыбы сколотых панелей, поднятые на пики изломанного дорожного покрытия. В них

глубоко врезались осколки истребителей. D40 стоит неподалеку – неподвижно застыл, перешел на

ждущий режим. Уровень радиации здесь слишком высок, и система защиты подключена. В

сумерках андроид испускает тусклое свечение. Я положил излучатель на колени… Смотрю на

солнце – надо мной золотой диск огромного реактора. Прогорает потихоньку, а когда-то оно было

слепящим, белым…

Если бункер уничтожен, найти в этом городе энергоблоки, оружие и транспорты будет сложно.

Нужно выяснить, не скрываются ли здесь дезертиры. Они обшаривают все наши закрытые базы, и

проще всего будет заглянуть к ним. Если уж кто-то смог уйти и от нас, и от них, то, скорей всего,

штурмовики А2. Обычно они организуют небольшие отряды… Неплохо было бы заручиться их

поддержкой. Ну а дальше?.. D40, конечно, машина навороченная… Люди S9 тоже имеют широкие

возможности… У меня за плечами немалый опыт… Мне хватило сообразительности, чтобы не

таскать его как утяжелитель, но все что я умею, – раскидывать этот груз на бойцов, отдавая

приказы в критических ситуациях. Вся суть подземных боев в скорости действий. Командиры

штурмовых отрядов А2 обязаны ориентироваться на заданной скорости. Это просто, когда дело

касается непосредственно проведения спланированной, контролируемой операции. Но сейчас мои

23

мозги закипают. Есть только один невозможный вариант, а я все-таки надеялся додуматься до чего-

нибудь более реального. Башни Ивартэна, ледяными скалами возвышающиеся над снежными

равнинами, уже давно не выходят у меня из головы. Только об Ивартэне и думать нечего. D40 прав,

к Ивартэну я и близко не подойду – не пройду пограничные линии и уж никак не преодолею

идентификационные полосы контроля. Центральный компьютер не опознает меня и не даст доступ

к системе, хотя у меня есть все, чтобы его получить… Но придумать ничего лучше я не могу…

Шаттенберг рушится на нас беспросветными тенями – солнце уже зашло, красное зарево

опускается на пустоши за городскими громадами. Умираю от голода. В моем организме идут в ногу

процессы регенерации – для восстановления поврежденных тканей ему требуется строительный

материал. Транквилизаторы больше не действуют, и муть в голове соперничает с “термоядерными”

мыслительными реакциями, которые мало отличаются от недавно подслушанных мной мыслишек

крыс: “Где найти еду?”.

Голод, возведенный в ранг паранойи, становится абсолютным диктатором. Он ест тебя, пока ты

его не накормишь. В глазах темнеет быстрее, чем густеет сумрак. Плечо совсем разболелось:

разряды по всей руке. Помучились бы так те, кто отклонял мои запросы на вторичное

восстановление… Если бы рука не работала, ее бы переделали, потому что я потерял бы

эффективность, а так… Конечно, лучше жалеть себя самому, чем вызывать жалость других, но

хватит. Бывает и такое, что при тяжелых повреждениях и слишком больших затратах на

восстановление избавляют от мучений. Только герои этому не подвержены – хорошая мотивация

для подвигов.

– D40, стой…

Я всмотрелся в темнеющее небо. Небо ясное, застывшее. Полный штиль, прохладный воздух

чуть ли не искрится в неподвижности – это свидетельствует о том, что скоро начнутся штормы… В

ясном небе ни тени, ни блика, но это не значит, что разведчики не кружатся над нашей головой.

Если будет нужно, они станут невидимыми для меня, для любой нашей техники, и я не узнаю, где

они, пока не войду в зону ментального восприятия. Невидимками они становятся только по

крайней нужде – на это уходит много энергии. Внушает некоторое спокойствие, но ни внушению,

ни спокойствию я особо не подвержен…

– Нет, нельзя останавливаться – пошли быстрей.

“Защитник” наблюдает за мной… Машины все оценивают, просчитывают минимальные риски.

Сейчас он думает – ждать, пока я переведу дух, рискуя пересечься с врагом, или пройти еще пару

километров с риском, что я свалюсь, и ему придется оставить меня без защиты, добывая мне крыс.

D40 – благородные андроиды – у них благородная цель и, следовательно, благородный облик. Это

не грубые дестроеры, основная задача которых обрушить на врага мощь разрушений, и таким же

образом сдержать и отразить атаку. D40 – защитники. Они разработаны так, чтобы человек не

забывал об этом. “Защитники” похожи и не похожи на людей ровно настолько, насколько мы можем

воспринимать интеллектуальные машины подобные нам. Они совершенны… Только в компании

“спутников” мы все равно ощущаем себя увереннее – “спутники” не такие умные. И нет в них

свойственной “защитникам” надменности. Машинам такие черты чужды – мы с упорством

приписываем им свои качества. Но фундаменты для возведения аналогий не только у нас в головах.