— Мама моя родная!!! — а там, среди буйной, дикой растительности, явственно выделялась огромная пасть чудовища. Цветок гигантского растения, раскрыв свой зев, или что там у него было, и, захватив добычу, то есть меня, с помощью рук-лиан, теперь стремился доставить по назначению.
— Бух-бух-бух — уже почти теряя от боли сознание, я услышал спасительный гул пулемета, а потом почувствовал, что меня отпускают, и я лечу вниз. Дальше болезненное приземление и меня подхватывают уже человеческие руки, оттаскивая подальше от мутанта.
— Тебе, что жить надоело! Куда прешь поперед батька в пекло! — меня оттащил все тот же рыжий парень. Но на этот раз его ругань воспринималась мною правильно. То есть с благодарностью, без малейшего желания его стукнуть. Я лишь виновато улыбнулся, ничего не произнеся в ответ.
Мы вынуждены были отступить, потому что растеньице своими щупальцами вырвалось далеко за пределы магазина, начисто перегородив проход. Пулемет и наши автоматы, конечно же, рассекали эти лианы, но на их месте моментально появлялись новые. Гадина, ко всему прочему, еще и обладала свойством, подобно ящерице, отращивать свои конечности обратно. И мы только понапрасну потратили патроны.
— Придется идти в обход — обреченно выдал всеобщую мысль, молчавший до сих пор, последний из нашей группы. Попросите описать его, и я лишь недоуменно сдвину плечами. Абсолютно невыразительные, не за что зацепиться, черты лица, мышиный цвет волос, среднего роста, среднего телосложения. Про таких еще говорят — как все. — А там вокзал — что-то он разговорился. — Со всеми вытекающими отсюда последствиями — многозначительно поднял указательный палец вверх. Но сколько я не всматривался, никаких последствий на его пальце не увидел. Поэтому вынужден был переспросить, о чем собственно речь.
— Кубло там — с горечью в голосе ответил парень с пулеметом, честное слово не помню, как его звали. — Мутанты себе мотель устроили.
— Ночи ждать надо — встрял в разговор Рыжий. Кличка у него такая. — Когда эти твари на охоту пойдут, тут их всего ничего останется. Авось прорвемся.
— И сколько нам людей без противогазов еще здесь мариновать? — я взглянул на часы. — Вообще-то уже ночь — стрелки показывали половину одиннадцатого.
— Через час можно выдвигаться — резюмировал Рыжий. — Аккурат пока все наверх поднимутся, пока то да се — время и подойдет.
И действительно время летело незаметно. Особенно, пока мы детей через проломы перетаскивали. А одна баба умудрилась с собой здоровенный тюк с пожитками прихватить. А с ним попробуй перепрыгни. Мы за тюк, говорим, чтобы оставила, а она кричит и ни в какую. Уцепилась в него, мертвой хваткой и вопит, что мы ироды окаянные, и что она лучше здесь останется, нежели бросит нажитое. Еле уболтали. И то это была заслуга начальника, который, сразу видно, не за зря свою пайку получал. Он махнул нам, чтобы мы отошли, и что-то там заходился ей объяснять. Пять минут такой вот разъяснительной работы и, о чудо, баба, перекрестившись, оставила куль внизу, а сама решительно засеменила наверх.
Часы показывали пять минут первого ночи, а это значило, что время самое оно. На этот раз я в первые ряды не лез, без меня разберутся, тем более, что дорогу сталкеры уже знают. А еще Дашка, выслушав о недавнем приключении, решила не отпускать меня от себя ни на шаг. А чего хочет женщина, то угодно Богу. Вот и держался я почти по самой середке нашего отряда. Вернее меня крепко держали за руку.
Должен отметить, что по рассказам сталкеров твари, которые поселились на вокзале, были особенные. Их вид обладал разумом. Не, ну не таким, как наш, разумеется. Их умственное развитие было пока что где-то на уровне шимпанзе. Почему пока что? Да потому, что эволюция не стоит на месте. На то она и эволюция. И, кто его знает, может именно это и есть наше будущее, наши преемники — «тудыть их растудыть».
Правильно говорят, если что должно с тобой случится, произойдет обязательно. Прячься, не прячься — результат предопределен. То же самое было и в моем случае. Мне мама всегда говаривала, что там где я жди неприятностей. Потому как все, кто шел до меня, миновали эти проклятые двери, которые вели в какое-то там подсобное помещение, без всяких усилий. А вот когда с ними поравнялись мы с Дашей…..
Глава 10. Новые хозяева станции
Жителей было значительно больше, чем солдат. И в целях безопасности оружие, благо этого добра у Савельевцев хватало, досталось всем, кто только мог его держать в руках. Обзавелась таковым и Даша. Ей вручили обрез. И я вскоре убедился, что для ближнего боя лучшего и не придумаешь.
Для приукрашивания сюжета, вернее, себя родненького в контексте того самого сюжета, я мог бы написать, что это мне первому, такому храброму и отважному, удалось сразить наповал тварь, метнувшуюся в нашу сторону из проема. Бумага она ж все стерпит. Бумаге все равно. Но, как говорится, истина дороже. Я то, как раз, впав в ступор от неожиданности, появление мутанта пропустил вчистую. Зато Дашка, почти что как заправский ковбой, вскинула обрез и лихо нажала сразу на два крючка.
А теперь представьте весь гротеск данного зрелища. Не рассчитав силы отдачи сего агрегата Даша взлетела и унеслась куда-то в сторону. Но и тварь, а пули разворотили ей всю грудину, исчезла в проеме, сметя, прихватив с собой по дороге, парочку следовавших за ней «коллег».
Правда, смеяться мне не хотелось. Сам выстрел видимо послужил сигналом к всеобщей атаке. Твари действительно обладали кое каким разумом. Потому что устроили нам самую настоящую, неплохо продуманную, западню. Они терпеливо поджидали, пока мы все войдем на их территорию, а затем хлынули со всех сторон одновременно. И мы в одночасье оказались зажаты в тесном кольце.
— Надо прорываться! — заорал начальник, и метко срезал, метнувшуюся в его сторону тварь.
— Знать бы куда — подумал я и, сцепив зубы, тоже дал очередь. Дашка уже была на ногах, и, спрятавшись за мою спину, поспешно перезаряжала обрез. Руки у нее тряслись, и патрон никак не хотел попасть внутрь.
— Все сюда! — ответом послужил клич, прозвучавший откуда-то спереди.
Побежать, означало смерть. Вероятность пропустить атаку мутанта, и быть разорванным на куски, возрастала в геометрической прогрессии. Все это понимали, поэтому отступление проводилось весьма и весьма медленно.
Твари видимо тоже не желали нарываться и лезть под пули. Они сменили тактику и теперь атаковали наскоками, появляясь небольшими группами в самых неожиданных местах. Несколько жителей уже поплатились своими жизнями, навеки сгинув в проходах вокзала. Остальные жались друг к дружке, спрятав детей в самом центре этого импровизированного круга.
