«Раз-два-три-четыре… выстрел, сместить прицел… пса подбрасывает в воздух… раз-два-три-четыре… выстрел, сместить прицел… следующий вертясь волчком врезался в сосну… раз-два-три-четыре… взрыв алых брызг… раз-два-три-четыре…»
Жгучая, удушливая волна ненависти спала, откатилась подобно отливу, сменившись смятением и замешательством. Едко-красное поле объединяющее разрозненных трусоватых слепых псов в стаю внезапно рассыпалось, грубо разрывая связи, и слепыши беспорядочно заметались по опушке. За деревьями медленно расцвел огненный цветок, и он упал навзничь, закрывая слезящиеся глаза. Над головой величественным протуберанцем пронеслась огненная волна, опаляя нестерпимо жарким дыханием, и лишь спустя мгновение раздался звук взрыва. Лист привстал, сметая пепел обуглившегося мха, и подхватив автомат оглянулся. Со стороны Могильника сквозь поток застывшего времени к сторожке медленно продирались двое сталкеров, на ходу перезаряжая автоматы и добивая уцелевших псов. Лист хотел было махнуть рукой или подать сигнал, но неожиданно остановился, заметив, что один из них летел в разворачивающуюся перед ним «полынью». Предупредить об опасности он не успевал, звук голоса долетит с опозданием, когда будет слишком поздно, и тогда он выстрелил. Пуля медленно вылетела со ствола, прорываясь сквозь толщу плотного воздуха и прошла над аномалией. «Полынья» жадно взметнулась за пулей, образовывая тугую ударную волну сбивая, отбрасывая сталкеров в сторону. Ощущая как мир начинает темнеть и кружиться перед глазами, теряя ориентацию он скатился по скользким балкам вниз, тяжело рухнув на прогнившие доски пола, отбросил лежащего на Звездочете, вцепившегося у самого горла в ствол винтореза пса, и благополучно потерял сознание.
Он очнулся от гула. Наверху свирепствовал ураган, натужно, глухо завывая над землей, что содрогалась от тяжелых, мерных ударов. В ушах плыл противный звон, пространство раскачивалось из стороны в сторону в такт закрепленной на потолке старой керосиновой лампе, дающей мягкий приглушенный свет.
- Ты как, нормально? – потряс его за плечо Звездочет.
- Как сказать. Такое впечатление, что по мне пробежалась эта самая, как ее, циркулярка.
- Циркулярка ни циркулярка, но контузило тебя конкретно. Аптечку даже заклинило, она не смогла точно определить, что с тобой такое, но потом вкатила пару уколов и приписала усиленное питание.
- Где это мы? – промолвил Лист, рассматривая небольшое подземелье, в углу которого горел бездымный костер, вокруг которого сгрудилось несколько сталкеров.
- У меня в гостях – подошел к ним пожилой сталкер в изодранном комбинезоне с полосой пластыря через все лицо – я Лесник, а это мой бункер. Наверху сейчас прорыв, но в дружной компании и отбиваться веселее и гуторить. Кто его знает, насколько он зарядил.
- Прорыв? – прислушался к содроганиям Лист.
- Ага, он самый. Да ты не бойся, тут надежно как в швейцарском банке, вон какую дверь поставил – Лесник указал наверх, где был установлен люк с запорным колесом – стены «порой» обложил, значит, поверх кирпича. Если и просочится какая гадость, то «пора» ее не пропустит. Здесь даже костер можно разводить без опаски.
- А куда уходит дым? – начал вертеть головой Лист, ища отверстие.
- В вытяжку. Мне ее один бродяга установил, хитрая штука: уходящий дым наверху незаметен, а обратно поступает воздух. Знатный схрон, я к нему и шел, переждать прорыв. Тут, откуда не возьмись стая, да не одна, а несколько, и волколаков трое. Одному ее держать не по силам. Ну, и взяли меня в оборот. А я как раз об «колючку» ногу повредил, уходя от них и пытаясь вылезть наверх. Понятное дело не смог. Вот и пришлось орать вовсю мочь, так что я теперь ваш должник.
- Да полно тебе, старый, расписки писать, чай все под Зоной ходим, сочтемся. Кроме того ты мне живой нужен и собирать тебя по кускам, выковыривая из слепышей муторное занятие.
- Ну, тогда пошли, Звездарь, перекусим, чем Бог послал, и накатим за знакомство. А тебя как зовут, малой? Стреляешь знатно, не зря тебя Звездарь таскает в подручных.
- Ну да, знатно - отозвался от костра смуглый и хлопнул рядом с собой по потертому матрасу приглашая Листа – мы с Тунгусом двадцать слепышей насчитали, и каждому братцы, каждому пуля вошла точно между зенок.
- Я Мура – протянул он руку Листу – мы с Тунгусом, стало быть, тоже тебе обязаны. Сочтемся хабаром, али еще как.
Мура схватил с вертела скворчащий ароматный шмат мяса и протянул Листу. Лесник со Звездочетом сели по другую сторону и многозначительно посмотрели на Тунгуса. Тот кивнул, покопался в рюкзаке и, вытянув плоскую армейскую флягу, разлил содержимое по подставленным жестяным кружкам:
- Конечно, в Зоне пить не очень, не любит она пьяных, но грех честного бродягу не почествовать. За это красный наказать может. Правильно говорю? Так вот за Листа, лучшего снайпера в здешней части Периметра! Не сердись Звездочет, должен же отмычка превосходить мастера, а? Какую себе смену подготовил!
Они чокнулись и залпом выпили. Лесник крякнул и степенно занюхал рукавом, а остальные жадно набросились на мясо.
- Стало быть, бежим мы с Мурой на маячок Лесника, под ноги посматриваем, псов постреливаем. Смотрим, на сторожке засел незнакомый сталкер, и по псам лупит. Знатно так лупит, одиночными. Каждый выстрел безглазого вверх лапами опрокидывает, и стреляет, же, шельма, быстрее, чем я глазами хлопаю.
- Да ну, показалось видать – выдохнул от рукава Лесник – как так можно стрелять? Это Зона тут и не такое почудится.
- Ты у него спроси, как бывает. Но у меня, Лесник, адреналин чуть по штанам не побежал, как увидел, что этот значит сталкер, с нашивками нашего клана между прочим, на меня ствол поворачивает. Смотрю, глаза стеклянные, думаю все, под доминуса попал. Сейчас как шмальнет, мелькну ногами не хуже слепастого! Глазом моргнуть не успел, как звездануло у самых ног и как опрокинет. Ну, думаю все, полетела видать душа к красному сталкеру, Рэду Шухову. Но смотрю, Мура рядом на четвереньках продвигается, и все кругами. На себя посмотрел, мокрый весь, сижу и репу чешу, откуда у меня столько адреналину?
Компания дружно захохотала, а Мура дружески ткнул Листа в бок.
Тунгус разлил по кружкам воду и продолжил:
- Подбегаем к сторожке, сидит Звездочет головой вертит, звезды считает. Лесник в углу ворочается, кровь с разодранного лба рукавом останавливает, а новичок оставшегося слепыша головой методично об стенку прикладывает да приговаривает:
- «Севастополь, вход через прокол заблокирован,… отзовитесь… Вишневский отзовитесь…»
