— А он может? — в полголоса уточнил я у Трикиритира.
— Да ты на рожу его посмотри. — недовольно буркнул трактирщик. — И вообще, ты с ним поосторожней. Доказательств никаких ни у кого, конечно, но все считают, что он со своей бандой крадет хороших боевых зверей. Иногда и хозяева при этом пропадают.
— Ну, это он пусть еще попробует. — усмехнулся я и, повернувшись к Смэйджу, ответил ему. — Ну, пошли, выясним, у кого хвост длиннее и пушистее!
На улице уже было весьма так холодно. Дул пронизывающий, даже можно сказать — ледяной ветер. Заполненное темнотой пространство перед таверной освещалось забавной гирляндой светящихся желтым кристаллов на веревке, растянутой в несколько рядов между домом и оградой. Самое примечательное, что магическое зрение указывало на то, что никаких внешних источников магии кристаллы не имели, зато в каждом заключалась небольшая душа. Мелкая, даже не душа, а так — душоночка. Как у крупного жука какого-нибудь. Даже у моей виноградной кравдинской беседки та и то мощнее. Эх, как она там, без меня?
— Лех, а ты, как самый трезвый, не помнишь, что с моим виноградным шалашом в городе грехов стало? — спросил я у своего походного справочника. — А то я себе записку передавал, чтоб видеозаписи не смотреть. А сам не помню. Он вообще цел?
— А я бы посоветовал посмотреть. Может, в следующий раз вел бы себя адекватней. — дернул щекой воин. — На месте твоя беседка, только виноградником это теперь не назвать. Упоровшись в один момент так, что ты даже ходить уже не мог, ты велел отнести тебя на холм с беседкой. После чего сожрал пару гроздей, воскликнул, что это, цитирую: «Самый охуенный и пиздатый одновременно виноград». После чего выпустил целое облако тумана, заполнившее вершину холма. Когда он рассеялся, то листья и ягоды у этого, прости господи, растения имели вид человеческих половых органов. Целые грозди шевелящихся мужских и женских писек! То, что они вытворяли друг с другом, думаю, сам догадаешься, еще раз.
— Они хоть съедобными остались? — уточнил я, пытаясь вообразить эту картину. — Или совсем мясные стали?
— В том то и дело, что ягоды остались полностью съедобными, не поменяв ни вкуса, ни консистенции, ни даже цвета внутри. — вздохнул Леха. — Вот только попробуй ты их сожрать без того, чтобы они над тобой надругались!
— Ну, так ел бы просто с пиздатой грозди. — ответил я воину.
В ответ тот лишь молча осуждающе покачал головой. Тем временем народ потихоньку подваливал к арене из трактира. Немного, так с десяток человек. Видать, для многих зрелище было не настолько интересным, чтобы ради этого терпеть местный климат. А может, для них это просто было обыденностью.
— Эй, голубки, хватит курлыкать! — оскалился подошедший к арене бандюган. — Иди сюда. Или прикажешь мне за двоих предохранитель заряжать?
Ага, видать предохранителем называют тот самый синий узорчатый столбик, который в данный момент выкачал из чувака порцию маны, от чего энергетические линии стали насыщенно светиться в невидимом диапазоне. После чего Смэйдж убрал руку с артефакта. Я подошел к столбику и положил на него руку.
«Активировать защитный дуэльный стазис?»
Стоимость: 119 единиц маны»
«Да/Нет»
Хм. Всего-то? Ну, да. И вот когда из меня откачалась требуемая арене мана, тогда-то ее граница и стала видна физическим зрением. На земле появилась четкая белая линия метров десять диаметром.
— Кстати. Из-за чего драться-то будем? — обратился я к бандюгану. — Или на что? И какие правила в бою? А то я тут впервые.
— Да не нравишься ты мне! Ыыыыы! — оскалился бандит. — Тряпка ты. Зверя своего катаешь, как извозчик! Это звери должны служить людям. А на что… Давай на выпивку.
— Ну, короче, просто кулаки чешутся, а помахать ими не дают, да? — по-своему понял я эту не особо связанную логически цепочку фраз, в ответ на что Смэйдж просто молча усмехнулся.
— А правила поединка на моей стоянке стандартные. — вступил с объяснениями трактирщик. — По одному зверю от каждого дуэлянта, замены запрещены. Так же запрещены различные магические усиления зверей, помимо их собственных способностей. Все наложенные до боя эффекты обнуляются при пересечении границы круга. Способы управления зверем — любые. Победителем становится зверь, либо вытолкнувший соперника за пределы круга, либо каким-либо образом заблокировавший сопернику способность продолжать бой. Оглушение, паралич, смертельная рана и прочее. По окончании битвы арена автоматически определяет победителя и замораживает внутреннее время, дабы избежать гибели кого-либо из зверей, после чего накладывает эффект излечения на обоих. Смерть на арене невозможна.
— Даже если раздавить соперника в лепешку? — на всякий случай уточнил я, чем вызвал приступ хохота у Смэйджа.
— Даже так. — серьезно кивнул трактирщик. — Арена может исцелить и такое. Самое главное — запрещено пожирать соперника. За это в Гальсане полагается казнь.
Сказав это, Трикириртир выразительно посмотрел на Смэйджа. Особой выразительности добавили этому взгляду вернувшиеся с задания Маки и Наки, вставшие по бокам от своего хозяина. Смэйдж же показушно, с усмешкой покрутил перед собой открытыми ладонями. Типа «я чист, а все что о нем говорят — слухи, ложь, поклеп и провокация». После чего прямо через арену прошел на противоположный край арены и достал из поясной сумки камень зверя. Рассмотреть на таком расстоянии и с таким освещением содержимое сферы было невозможно. Чуточку подумав, я извлек из астрала сферу с Потапычем. Гуле местечка будет маловато, чтобы полноценно развернуться, разбежаться и прочее. Ей, для полноценного боя, какой-нибудь стадион нужен. Желательно — с бассейном. А за Ктулху я еще не уверен толком, насколько он разумен. А сожрать моллюск может целиком уже, пожалуй, даже крупную овчарку. Не нужны мне лишние разборки. Пушистик… Ну, мелкий он, вот я на него и не подумал как-то.
Только вот это мелкий, едва увидел, что я достал Потапыча, разорался, как стая мартышек в брачный период. Только что за ухо не цапнул, и то хорошо. Но вот система вполне уверенно, почти как разумную речь это перевела. Внутри головы возник образ, что Пушистик мне яйца во сне отгрызет, если для того, чтобы поставить на место этого зарвавшегося хуя, я выберу другого зверька.
— Ну ладно, ладно, пикачуха, пиздуй сам, раз так хочешь. — почесал я пальцем тут же успокоившегося зверька по подбородку. — Заряжай батарейки.
— Тряпка! — захохотал с противоположного края Смэйдж и активировал свой камень, выпуская на свет своего питомца.
Глава 9
То, каким на вид оказался питомец этого бандитского хуя, в очередной раз подтвердило теорию о том, что все происходящее — моя посттравматическая галлюцинация. Ну вот скажите, пожалуйста, кто с математикой и теорией вероятности знаком. Какова вероятность того, что за херову тысячу измерений от моей родины у чувака, которого я окрестил членом команды «R», питомцем окажется светло-кремового цвета хищник семейства кошачьих?! Да, не мяут. Но если ему прилепить на лоб красный круглый камень, это точно будет персиан, эволюционная форма мяута! И херня, что кошак этот ростом с лошадь, а из-под верхней губы торчать пятнадцатисантиметровые саблевидные клыки. Ваще похер. Ваще похер на это было и Пушистику. Надо будет его в бак с желтой краской окунуть, для полноты картины.
Змеебой прямо с моего плеча спрыгнул на арену. Я же подготовил в интерфейсе кнопку «Поручения», но потом подумал… А надо ли вообще? Зверек мой крыс геноцидил вполне себе самостоятельно, что, с какой-то кошкой не справится?
— Пыш, разорви эту крысу! — раздался довольный голос Смэйджа.
Видимо, Пышом звали эту кошку. Потому что хищник вполне себе по-человечески кивнул в ответ на эту команду и присел, прижимая уши к голове и готовясь к прыжку. А Пушистик вполне себе показал, что мои команды ему особо не нужны, на бегу уходя в невидимость. Пыш удивленно дернул ушами и усами и приподнял голову. Но растерянность кошки длилась недолго. Поняв, что зрение не помощник, кошка прищурилась и, судя по движениям ушей, прислушалась. Да, скрытность приглушает и звук шагов, но… Но, видимо, легенды про кошачий слух ходят недаром.
