пожал твёрдые ладони воинов.
Глава 7
Суматошный день заканчивался, на лужайке перед особняком испорченной следами недавнего боя, стоял стол и кресло. Напротив меня на куске выломанной стены сидел Пётр Волков в доспехе тяжа, что в контрасте с моим легкомысленным белым костюмом смотрелось потрясающе.
– Неужели образумили Романова? – спросил он, ждать, когда по тебе начнут стрелять в молчании, было некомфортно обоим.
– Пределы есть даже у безумцев, палить в центре Питера из РСЗО, поступок вне моего понимания. – поддержал я беседу, и показал рукой на скрытый от нас складками местности, развёрнутый дивизион «Ураганов», – В сценарий этого театра абсурда напрашивается контрольный залп из главного калибра линкоров, с последующим отречением от власти, зачем ждать бунта аристо? Сам себя дискредитируешь, сам снимаешь корону.
– Я не силён в тонкостях интриг, – неуверенно произнёс собеседник, – может, он хотел тонко намекнуть?
– Приставив взведённую пушку к виску оппонента? – засмеялся я, – Это не интрига друг мой, это подтверждённый диагноз. Достаточно было прислать гвардейца, и выразить своё нежелание, видеть меня в своей столице. Даже такой поступок укажет на его неуравновешенность, чего он позволить себе не может. В нашей ситуации он подписал себе приговор, вне зависимости от моих дальнейших действий, и как такой человек оказался у власти, лично мне непонятно.
– А как поступил бы ты, на его месте? – продолжил Пётр.
– Посадил под домашний арест всё окружение, и поехал лично решать недоразумение, – не задумываясь, ответил я.
– Так это заговор против Императора! – сообразил мой наивный собеседник.
– Причём грубость сценария, указывает на слабость вертикали власти, и отсутствие у Романова здравых союзников, про мозги мы уже говорили. – подвёл я черту, наблюдая за авто с флажком фельдъегерской службы, подъезжающему к распахнутым воротам.
Бравый офицер в парадном мундире протянул мне конверт письма, и подставил лист бумаги, намекая на роспись в получении. Я открыл конверт, проигнорировав не представившегося курьера, вытащил стандартное приглашение на вечерний приём Императора, и демонстративно скривился.
– Свободен, – отпустил я нахала.
– Я обязан взять роспись, – косноязычно сформулировал он, свои мысли.
– Твои обязанности мне неинтересны. – ответил я, уже начиная закипать, от избытка маразма в происходящем, – Пётр, проводи визитёра к машине.
Шагнувший к нему стальной боец отрезвил дотошного посетителя, и нас оставили одних.
– Придётся ехать, – раздражённо сказал я, – подтолкнём события, надоело ждать развязки.
Спустя полчаса в гордом одиночестве входил в концертный зал Зимнего, желание пройти сквозь него быстрым шагом, поговорить с местным боссом о размерах половых органов, и наконец, заняться делом, сломали знакомые аристократы. Слухи в нашей среде расходятся моментально, и я ожидал, что едва знакомые люди будут как минимум держать дистанцию, с попавшим в немилость иностранцем. Но Россия особенная страна, я завяз в разговорах едва начав движение, причём знакомые и полу знакомые люди выражали своё мнение довольно прямо, искренне удивлялись действиям своего Императора, и уговаривали нанести им визит, причём непременно с Нишей. Её популярность можно было оценить по женским нарядам, Индийские мотивы присутствовали в одежде двух третей присутствующих. Наконец ноги вынесли меня к давно намеченной цели, АлександрV Романов, благодаря высокому росту был виден издалека, и время от времени кидал в мою сторону высокомерные взгляды.
– ваше императорское величество, – нудно пробубнил я, и слегка кивнул головой.
Окружавшие его слащавые лица дружно шагнули назад, чуйка у таких особей работает безотказно.
– Не пользуетесь успехом у дам господин Ариас. – уколол оппонент, – Обычай велит приходить со спутницей.
– Дамы опасаются «Ураганов», – ухмыльнулся я, и вернул подачу, – кстати, успех у жополизов сомнительное достижение.
Романов побагровел, и яростно посмотрел мне в глаза. Я с полуулыбкой ждал ответа, безразлично какого, он уже проиграл, и прекрасно это осознавал. Участком сознания контролирующим БиК, отметил импульс силы, исходящий от его кольца на правой руке, но направлен импульс был внутрь, и я не придал ему значения.
– Давайте поговорим за коньяком, – справился он с собой, – вы говорят большой ценитель, прошу вас господин Ариас. – И наклоном головы подтвердил просьбу, прозвучавшую в последней фразе.
Я невнятно кивнул, и направился за хозяином, не хочет арестовать при всех, его право. Видеозапись я получу в любом случае, его агрессия по отношению к гостю в своём доме, оправдает любые мои действия. Мы прошли через два зала, все двери охраняли усиленные посты, в кабинете хозяин достал один бокал, плеснул на донышко, и сел напротив меня. Я взял бокал, и сделал глоток, захотелось выплюнуть обратно, назвать это коньяком мог только извращенец. Достал сигару, и не спрашивая хозяина стал спешно раскуривать, дабы убить отвратительное послевкусие.
– Вам не нравится «Шустовский»? – удивился он.
– Вы отвратительный хозяин! – не стал лакировать действительность я, – Пейте эту гадость сами, и зовите уже гвардейцев, балаган зашёл слишком далеко.
Одновременно ускорил сознание, опасаясь выстрела в спину, по углам кабинета за его стенами неподвижно находились четыре силуэта. Глаза Романова распахнулись в непритворном удивлении, затем прошёл импульс от кольца, и глаза оппонента налились яростью, жилка на виске забилась в рваном ритме. Усилием воли он подавил эмоции, взял мой бокал, сделал глоток, швырнул его в стену, и крикнул вбежавшим в двери офицерам:
– Вон из кабинета! – затем встал, и наклонил голову, – Прошу простить меня господин Ариас, я действительно отвратительный хозяин, мои слуги доставили вам много неудобств, я готов выслушать ваши требования, и признаю свой долг как глава Имперского рода перед вами.
Бокал ещё летел в стену, когда я понял причины перепадов настроения собеседника, и его неадекватного поведения. Он нашёл в себе силы признать ошибки, причём, совершённые под воздействием внешних факторов, значит, стоило дать мужику шанс. Я прошел к бару, взял три бокала и поставил на стол, поймав удивлённый взгляд и знакомый импульс. Налил в один до краёв из бутылки мнимого «Шустова», взял со стола ручку из письменного прибора.
– Дайте мне печатку с вашей правой руки, – попросил собеседника.
Тот с трудом стянув перстень, протянул мне. Я поддел его ручкой и отправил в бокал с жидкостью, достал из кармана фляжку и налил на двоих:
– За твой день рождения! – не стал скромничать я, и глотнув напиток, зажмурился от удовольствия, после удара суррогатом по моим рецепторам, вкус был просто божественный!
– Восхитительный вкус! – поддержал меня Император, – Давай на имена перейдём, зови меня Саша, что за шаманизм ты показывал?
– Многие артефакты имеют защиту от чужого использования, – начал я, разлил по второй, и видя непонимание собеседника продолжил, показав на бокал с кольцом, – в данном арте щадящая форма защиты, при ярких эмоциях: удивление, радость, неприязнь и т. д. он проецирует на тебя негатив, заставляя снять
