Пока челнок Хана летел вдоль длинной верхней секции корабля, чтобы затем подняться к башням командного мостика, примарх рассматривал почти чрезмерно пышное убранство планширей и взрывозащитной обшивки. Золотые лица под резными локонами волос, бронзовые узоры на угольно-черных пластинах, изгибы опорных элементов конструкции, перемежающиеся чисто декоративными пристройками. На фоне «Красной слезы» флагман Джагатая казался ободранным, напоминал осколок кости рядом с ларцом самоцветов.
— Ими можно восхищаться, — заметил Каган, глядя, как внизу мелькают шпили и купола.
Цинь Са оставался невозмутимым — вождь кэшика не любил излишеств. Таргутай выглядел как — то неопределенно: он, как всегда, одинаково внимательно следил и за видимым миром, и за незримым.
— Нас изучают, — наконец сообщил Есугэй. — Они не стесняются применять колдунов.
Хан резко взглянул на него:
— Могучих?
— Это образцовый звездолет легиона, Каган. Так что да, они пугающе сильны.
Транспортник скользнул в исполинский ангар, где ждал почетный караул — пехотинцы Кровавых Ангелов, выстроенные в несколько каре. Их возглавлял воин, закованный в сверкающие под люмен-прожекторами доспехи из чистого золота. Его броню, настолько же замысловатую, как и все прочее на этом корабле, отполировали до такого блеска, что она казалась стеклянной. Командир не носил шлем, и Хан разглядел его лицо с точеными чертами, очень похожее на те, что виднелись повсюду на барельефах и пилястрах.
Челнок коснулся палубы, и Джагатай вышел из люка. Слева от него шагал Таргутай, справа — Цинь Са, а за ними спускался минимальный эскорт из четырех бойцов кэшика в терминаторских латах.
Кровавый Ангел без шлема отдал учтивый поклон.
— Добро пожаловать на «Красную слезу», мой господин. Я — Азкаэллон из Сангвинарной гвардии. Ангелу не терпится лично повидать вас после того, как он многое услышал о ваших достижениях.
Каган приветственно кивнул легионеру. На Терре подобные мероприятия часто оборачивались неловкостями, поскольку примарх едва сдерживал презрение к безликой армии чиновников и придворных того мира, однако здесь он не ощущал ничего подобного.
Оглядев друг друга, Азкаэллон и Хан, похоже, остались довольны тем, что увидели перед собой одинаково рьяных, безупречных и непреклонных воинов.
Джагатая со свитой повели наверх через множество ярусов боевой баржи. Чем ближе группа подходила к командным уровням, тем чаще встречались мраморные колонны и полы с красными прожилками. Белых Шрамов проводили в зал для приемов девятого примарха, расположенный в паре сотен метров от громадного обзорного купола на вершине комплекса управления кораблем.
Азкаэллон помедлил возле двойных дверей с детальным узором из перекрывающихся цветов и терниев.
— Мой повелитель высказал пожелание, чтобы вы беседовали без свидетелей, как два брата. Если угодно, господин, мы пока что… развлечем ваших спутников.
Таргутай рассмеялся.
— Испытание силы? — пробормотал он. — Очень… по-гладиаторски.
Цинь Са, словно проснувшись, с новым интересом взглянул на сангвинарного гвардейца.
Согласившись, Хан вошел в помещение один. Когда створки закрылись, он обратил внимание на приглушенный стук сабатонов, удаляющийся к дуэльным ямам, и решил, что воины идут вполне компанейски.
— Ты уж прости моих сыновей, но вы любопытны им, — раздался голос с другой стороны зала. — Мне, честно говоря, тоже.
Покои оказались просторными. Кессонный потолок опирался на ряды колонн, стенные панели покрывала лепнина в виде символов родного мира Кровавых Ангелов. На подставках с бронзовым покрытием стояли фарфоровые вазы. В центре комнаты возвышалась массивная базальтовая композиция — борьба идеализированного человека с извивающимся змием. Под ними находилась большая полусфера, выложенная мозаикой в виде красных стен знаменитой крепости-монастыря IX легиона.
Все в помещении выглядело симметричным, размещенным с соблюдением строгих геометрических пропорций. Гармония здесь была осязаемой, такой же материальной, как внешние украшения, которые лишь подчеркивали основополагающий принцип.
Творец этого зала обладал не только завидным интеллектом, но и одухотворенностью. И, вполне вероятно, Хан сейчас смотрел именно на него.
Ангел Сангвиний был не просто красив. Слово «красота» звучало до странности слабо в применении к девятому примарху и производимому им впечатлению. Хотя он выглядел как опасное, откровенно хищное создание, что — то неодолимо притягивало наблюдателя к его гладкому бледному лицу, похожему на золотые маски, размещенные на внешнем корпусе флагмана. В любом движении ваалита сквозила безотчетная грация. Каждая черта его внешности служила образцом людского благообразия, за исключением одного очевидного недостатка. Но даже этот изъян — пара снежно-белых крыльев, клеймящих Сангвиния как самое жуткое и ненавистное из существ, мутанта, обладал собственной симметрией.
Подойдя к чогорийцу, Ангел подал ему кубок. Точно такой же он держал в другой руке.
— За братские узы, — произнес ваалит, подняв свою чашу.
Хан отпил вина — маслянистого, щедро сдобренного пряностями и, вне сомнений, бесценного.
— Прими мои извинения, — сказал Сангвиний, указывая на два огромных резных трона красного дерева с накладками из слоновой кости. — Мой герольд ошибся в самом начале переговоров. Мне сообщили, что название «Звездные Охотники» больше не следует произносить.
— В извинениях нет нужды, — ответил Каган, неуклюже садясь напротив брата. Он невольно проследил за тем, как перья Ангела с тихим шелестом улеглись вокруг его тела, когда он откинулся на спинку кресла. Крылья напоминали серебристый переливчатый плащ. — Мы ничем не оскорблены.
— Белый Шрам, — с беззлобным весельем проговорил Сангвиний. — Сейчас эти два слова повторяют от Терры до Ультрамара. Польстит ли тебе, брат, известие о том, что ты привлекаешь к себе немалое внимание? Что мы устроили между собой гонку, соревнуясь, кто первым поймает тебя?
— Не особенно.
— Да, я так и полагал.
— Обозначение легиона придумали не мы, — начал Хан. Почему — то здесь, в присутствии ошеломительного неземного создания, его потянуло на разъяснения. — Мы были талскарами, отсюда все пошло. Геральдический цвет Пятого — белый, как и у того племени на Чогорисе. Кто — то решил, что речь о скарификации [2]. Кто — то увидел нашу броню. Вот и всё.
Ваалит пожал плечами:
— Для людей мы все — просто образы. Можно сказать, таково наше предназначение.
Тут он заговорщицки подался вперед.
— Если между нами… — Сангвиний блеснул невероятно привлекательной улыбкой. — …То я ненастоящий ангел!
Боевой Ястреб все — таки расхохотался:
— Их ведь и не бывает. По крайней мере, так заявил мне наш Отец.
— Да, мы с Ним общались на ту же тему. В моем случае беседа проходила довольно неловко. — Девятый примарх надолго приложился к чаше. — Моя охота на тебя затянулась, Джагатай. Поздравляю, твой легион неплохо разбирается в управлении кораблями. Мне всегда казалось, что мои экипажи хороши, но, думаю, им есть чему поучиться у твоих команд.
— Мы привыкли все время перемещаться.
— Очевидно. И разорение «Девяносто Два Двенадцать» вышло внушительным. Как только я узнал, что вы обнаружили их родной мир, то отправился туда, ожидая, что ты задержишься на несколько недель.
— Ты ведь уже сражался с ними.
— На Мельхиоре. Новость о том, что с нефилимами покончено, весьма порадовала меня. Их ведь, как я понимаю, полностью истребили?
— Всех до последнего, — мрачно произнес Хан.
— Ну, приятно сознавать, что больше я никогда о них не услышу. — Сангвиний рассеянно покачивал кубком, ополаскивая стенки вином. — Хотя все ксеносы отвратительны, этих тварей мои сыновья ненавидели по-особенному.
— Тогда почему вас не отправили уничтожить их?
— Прости, что?
— Вы разобрались в нефилимах. — Джагатай сделал большой глоток. — Мы пользовались сведениями, которые накопил твой легион. Мне интересно, почему вам не поручили закончить дело.
