видно, что сервировка роскошна. Конечно, посуда была простая, оловянная, но выложенная на ней снедь оказалась выше всяких похвал. Были здесь и пироги с различной начинкой, и окорок, и колбасы, и копченая рыба, и зелень, и сыр. А посреди этого изобилия высился металлический кувшинчик с плотно притертой пробкой. Самое удивительное, что все это казалось безукоризненно свежим, словно хозяйка сих яств только что купила их в обжорной лавке. Похоже, не обошлось без колдовства. Впрочем, дровосек не стал ломать над этим голову. В брюхе у него самым простецким образом заурчало, и он накинулся на угощение.
— Нравится? — спросила Клауди, с усмешкой наблюдая, как спутник уплетает за обе щеки.
— Угум, — промычал Клаус, не в состоянии сейчас выразить свои восторги яснее.
— Ну, лопай, господин дровосек, — снисходительно проговорила девушка, выдергивая из кувшина пробку и наполняя два оловянных кубка.
Дровосек сразу уловил аромат тонкого вина и с трудом проглотил то, чем успел уже набить рот. Схватив свой кубок, он хотел было отхлебнуть из него, но опомнился и произнес:
— Ваше здоровье, охотница Клауди!
— Благодарю, дровосек Клаус! — откликнулась та.
Они выпили, и юному дровосеку стало совсем хорошо. Он словно ужинал в компании прелестной и скромной девушки на уютной кухне старого дома, у горящего очага, красноватые отблески тлеющих в нем углей золотили оловянные кубки. Иллюзия была настолько сильной, что, почувствовав себя сытым, Клаус с удовольствием откинулся на спинку несуществующего стула и свалился с… жесткого валуна. Падение его не осталось незамеченным. Уже знакомый смех прозвучал в ночи, вернув неудачника к реальности. Вместо стен его окружали дикие скалы, вместо очага тлел догорающий костер, а за столом, который на самом деле был уродливым замшелым валуном, сидела не хозяйственная и скромная простолюдинка, а вспыльчивая и насмешливая охотница из знатных господ, которая считала, что ей можно хохотать над городским дровосеком, а ему над ней — нет. Клаус поднялся, низко, разведя руки в стороны, поклонился, как это обычно делают уличные жонглеры, и вернулся к костру. Несколько веток, подброшенных в огонь, вспыхнули, окончательно рассеяв очарование ночи, которого на самом деле и не было.
Глава шестая. Запах измены
Сказать, что во дворце началась паника, когда обнаружилось исчезновение чистой принцессы, значит ничего не сказать. Дворцовая стража была поднята по тревоге. С пристрастием были допрошены все слуги, служанки, фрейлины и приближенные. Не тревожили только короля, да достигнет он Блаженного Брега. Главнокомандующий королевскими войсками Брендан распорядился запереть ворота замка и не выпускать ни одной живой души, включая почтовых голубей. Сгоряча он хотел было отдать приказ прочесать весь город и всю маленькую страну, но верховный старейшина Дома Светлых Сил Рудгер остановил его. Он пригласил поседевшего в битвах ветерана в свою келью, продемонстрировав этим свое расположение к главнокомандующему, ибо в маленькую комнату с камином волшебник пускал только самых близких друзей. Беседа состоялась за кувшинчиком дорогущего бризандийского вина, что само по себе подчеркивало серьезность предстоящего разговора.
— Я должен, дорогой Брендан, сообщить вам важную государственную тайну, — начал старый волшебник, когда они отдали должное тонкому вкусу напитка.
— Я весь внимание, мудрейший, — пробасил вояка, утирая обвисшие седые усы.
— Наша будущая королева исчезла вовсе не бесследно, мой друг, — огорошил его Рудгер.
— Куда же она запропастилась?! — рявкнул Брендан.
— Тише-тише, дружище! — зашикал на него верховный старейшина. — Государственная тайна, как опороченная дева, стыдится огласки.
— Хорошо-хорошо, я буду молчать! — заверил его главнокомандующий. — Только ответьте!
— Чистая принцесса просто ушла.
— Что вы такое говорите, верховный старейшина?! Как это — ушла? Куда?!
— Куда — не скажу, но, по моим подсчетам, она должна была уже покинуть пределы королевства. Так что искать ее в наших краях бесполезно.
— Иными словами, вы знали, что она уходит, и молчали!
— Не просто знал и молчал, — откликнулся Рудгер. — Я способствовал ее уходу, хотя и не просил ее об этом.
— Простите старого солдата, — растерянно пробурчал Брендан. — Я ничего не понимаю… Если вы способствовали уходу чистой принцессы из королевства, значит, вы государственный преступник. А если наша будущая повелительница сама решила уйти, то вы… Тогда и в этом случае вы государственный преступник. Хотя бы потому, что не помешали ей.
— Не спешите вынести мне приговор, Брендан, тем более что это не в вашей власти, — спокойно прервал его путаное словоизвержение волшебник. — Только наш добрый король, да достигнет он Блаженного Брега, может снять с меня обязанности главного судьи королевства. А я в своих действиях, равно как и в бездействии, вины не усматриваю. Во всяком случае, моя вина не может быть доказана земным судом. Чистая принцесса должна была уйти, и она сделала это. Неужели вы думаете, что, будь моя воля, я отпустил бы будущую королеву?!
— Послушайте, уважаемый Рудгер! — взмолился совершенно сбитый с толку главнокомандующий. — Будьте любезны, выражайтесь яснее. Мой казарменный ум не поспевает за вашей мудростью.
— Хорошо, Брендан, слушайте, — вздохнул верховный старейшина. — Много лет стране угрожает опасность. Нет-нет, не хватайтесь за меч, он нам в этой беде не поможет. Опасность исходит от злых чар, которые опутали не только наше, но и все соседние королевства. Вы не спрашивали себя, Брендан, почему наши воинственные соседи вдруг утихомирились?
— Думаю, они просто трусы! — по-солдатски отрезал его собеседник.
— С чего бы им трусить? Вы же сами, когда были молодым капралом, участвовали в битве Пяти Королей. Разве ваши противники вели себя тогда как трусы?
— О нет! — покачал седой головой старый ветеран. — Они дрались как львы! А наш славный король, да достигнет он Блаженного Брега, парил над битвой, словно молодой орел. Никогда не забуду, как он подхватил знамя, выпавшее из рук убитого знаменосца, и врезался в гущу самой кровавой драки из всех, в каких я когда-либо участвовал.
— Да, а теперь он ведет в битву игрушечных солдатиков, — пробурчал старый волшебник.
— К сожалению, вы правы.
— А почему так случилось? Потому что Прόклятые Силы проникли в его сердце, лишили его былой отваги и государственной мудрости.
— Мне не нравятся ваши слова, — нахмурился Брендан. — Они пахнут государственной изменой.
— Оставьте эти глупости, мой старый друг! — отмахнулся мудрец. — Вы не хуже меня понимаете, что это так и есть. И то же самое я могу сказать о наших соседях. Дело не в словах, а в том, как нам следует поступить перед лицом такой угрозы.
— Вы же чародей, Рудгер, — напомнил главнокомандующий. — Вот и колдуйте!
— Чародейство никогда не победить чародейством, уж поверьте мне.
— Чем же его победить, если ни меч, ни чары здесь не годятся?
— Мужеством, душевной чистотой, верностью…
— Хорошо! — нетерпеливо
