сделать ничего не смог кроме того, чтобы этот удар достойно принять поясницей.
Отдать должное командиру, врезал он мне, как надо. Со всей душой, как гвориться. А энерцию моего тела после удара не смогло остановить даже окно. Разбив его, я залетел в плацкартный вагон, перелетел через стол и грохнулся на пол под звон осколков стекла.
— Приказ командира надо выполнять, — услышал я слова Порохова с перрона. — Вставай, воин. Иди и выполни, что нужно.
— О, ты заговорил членораздельно, — усмехнулся я. Похоже, юмор я начал применять, чтобы отвлечься от новой волны боли, которой меня только что окатило. Как ни крути, а пробивать лицом окно в вагоне поезда — это далеко не рядовой случай. И это безоговорочно больно. Тем не менее, я смог подняться на ноги. — «Порох», прекращай. Хватит.
Но тот лишь молча смотрел на меня и, похоже, ждал, когда я вернусь. А я прекрасно понимал, что будет, когда я снова окажусь рядом с командиром. Тот продолжит драку. Если, конечно, это можно назвать дракой. Скорее, это избиение. Ведь я его ещё ни разу не ударил.
Но, опять же, другого пути у меня не было. Придётся возвращаться. Причём прямо через окно. Двери, я уверен, были закрыты. А проводник, который мог их открыть, тут поблизости вряд ли найдётся.
Стряхнув оставшиеся осколки с окна, я выскочил обратно на платформу.
И в этот раз я был полон решимости дать отпор командиру.
Как я и ожидал, он сразу же кинулся на меня с очередной атакой. От неё я уклониться успел, но затем сразу же последовала вторая, с которой я уже ничего сделать не смог. Оставалось лишь благодарить болеутоляющее, которое продолжало действовать на меня. И потому вспышки боли от ударов очень быстро сходили на нет. Не зря я выпил целых три капсулы.
Все мои попытки противопоставить командиру, ни к чему так и не привели. Он всегда находил, чем ответить на любой мой выпад и как ударить так, чтобы я не смог ни уклониться, ни заблокировать. Как ни крути, а настоящий военный среди нас двоих он, а не я. В отличие от меня он обладал настоящими навыками рукопашного боя. Если за моими плечами были только полгода тренировок боксом студенчестве, то Порохов практиковал это дело несколько лет. А может и всю жизнь.
Не помогали даже мои энерго-руки. Во-первых, у Прохора был очень высокий уровень сопротивления, и потому он мог успешно противостоять им. Во-вторых, я не мог применить против командира самые рабочие методы, вроде энерго-копьев. Я не хотел его ни ранить, ни, тем более, убить.
В итоге всё пришло к тому, что «Порох» свалил меня на спину. Ударил двумя руками по груди. А затем ещё добавил по лицу.
В глазах всё поплыло.
Но на этом он не остановился. Я ощутил, как он надавил мне коленом на шею и я начал задыхаться. И я никак не мог вырваться. Одну руку он контролировал ногой. Вторую держал заломанной. А каждую мою попытку ударить энергетической конечностью быстро пресекал.
В глазах темнело. Я стремительно терял связь с реальностью.
Но внезапно я вспомнил про вторую свою способность — я же тперь умею покидать своё тело. Именно это я и сделал в следующий миг. Выскочил из себя призраком, тут же оказался за спиной Порохова и со всей силы ударил ему по затылку. А затем повторил для уверенности.
Командир тут же перестал душить моё настоящее тело, отпустил его и развернулся к тому, кто бил его сзади.
Но я не стал дожидаться, когда он нокаутирует меня и в призрачном состоянии. Вместо этого я вернулся обратно в своё тело. Таким образом я снова оказался за спиной Порохова и сразу же повторил удар в затылок. Только в этот раз бил я энергетическим кулаком. А его сила была в разы больше, чем сила моего призрачного тела. Я даже половину маны затратил на удар.
Результат получился отличный. «Пороха» бросило вперёд лицом, он упал прямо на платформу и проскользил по ней до ближайшей колонны. И, собственно, остановился он ударом головой о неё.
А затем затих.
— «Порох», ты живой? — я даже испугался. Не перестарался ли я?
Но он молчал.
Я медленно пошёл в его сторону, продолжая звать его. На полпути он, наконец, зашевелился и, опираясь руками в колонну, начал подниматься на ноги.
Я остановился.
После того, как командир выпрямился, он медленно развернулся ко мне. Половина его лица окрасилась фиолетовым. До того, как он столкнулся с колонной, этого не было. Похоже, приложился он серьёзно.
А вот зрачки его перестали быть кошачьими и приняли нормальный человеческий вид. Это внушало надежду на то, что командир пришёл в себя.
А затем «Порох» заговорил:
— «Инженер», ты нормальный или нет? Чуть не убил.
— «Инженер», ты нормальный или нет? — первую часть фразы «Порох» произнёс довольно бодрым голосом. А вот заканчивал её, будто у него внезапно закончились силы. — Чуть не убил.
С этими словами он, продолжая держаться за колонну, сделал пару неуверенных шагов в направлении ближайшей лавочки. А затем рухнул в неё и принялся спешно снимать с себя ветровку.
Только сейчас я увидел множественные кровоподтёки на его теле. А были они аккурат в тех местах, где он получил проколы от корней осколка на базе.
— Макс, есть аптечка? — командир уже перестал скрывать, что ему очень больно. — У меня из-за боли крышу рвёт. Хочется кожу с себя сорвать.
— Есть, — я подбежал к Порохову, на ходу скидывая с себя рюкзак и извлекая из него аптечку.
Тот жадно выхватил её из моих рук. Быстро нашёл обезболивающее и закинул в рот все оставшиеся капсулы. А затем попросил воды.
— Дай мне пару минут, — напившись, он откинулся назад и задрал голову вверх. — Сейчас полегчает и мы с тобой продолжим.
— Драку? — с усмешкой спросил я.
Тот удивлённо на меня покосился, но затем, оценив мою шутку, улыбнулся и облегчённо выдохнул.
Порохов просидел в неподвижности целую минуту. В какой-то момент мне даже показалось, что его накрыла передозировка лекарствами и он отключился. Но затем он открыл глаза и прикоснулся кончиками пальцев к своей щеке. После этого, помогая себе обеими руками, подвигал челюстью так, будто вправлял её. Мне показалось, что я даже услышал характерный щелчок, сигнализирующий, что
