Виталий Мамалага метнулся в сторону, пытаясь залечь за бетонным парапетом… И тут рядом с ним грохнула веером осколков подствольная граната! Яркая вспышка, острая боль, и прямо в лицо рванулась фигурная плитка тротуара…
* * *
Померкшее было сознание вдруг вспыхнуло ослепительным светом. Виталий Мамалага увидел всю панораму обороны Донецкого облсовета словно бы с высоты птичьего полета. Удивительно, несмотря на ночной сумрак, прорезаемый светом немногочисленных фонарей, вспышками выстрелов, трассеров и взрывов, лейтенант Национальной гвардии Украины видел все довольно четко, в том числе — и через стены.
Паря бестелесным духом, он наблюдал, как с тыла, из переулка Орешково, пересекая улицу Университетскую, выбежали облаченные в черную штурмовую экипировку неизвестные бойцы. Отрывисто застрекотали штурмовые винтовки М-16А2 и автоматические карабины М-4.
К счастью, защитники баррикад с тыла успели спрятаться, а мешки с песком и автомобильные покрышки приняли на себя основную массу легких пуль калибра 5,56 миллиметра. Несколько смертоносных кусочков свинца попали в защитников баррикад уже на излете. К раненым тут же, пригибаясь, побежали медики с красными крестами на бронежилетах.
— Наблюдаю группу бойцов в черных комбинезонах, стреляют, судя по звуку, из М-16. По-моему, наемники, — доложил по рации снайпер, внимательно вглядываясь в темноту улицы через инфракрасный прицел «Винтореза». — Разрешите работать?
— Работу разрешаю, — ответил наушник радиогарнитуры.
— Понял, — перекрестье электронно-оптического прицела задержалось на одной из фигур в черном. Палец плавно нажал на спусковой крючок.
«Винторез» отозвался шипеньем и негромким щелчком, упруго ударила в плечо отдача. Девятимиллиметровая дозвуковая пуля весом шестнадцать граммов пробила американский бронежилет сверху вниз. Металлокерамика и кевлар задержали оболочку, но не смогли остановить термоупрочненный сердечник. Он пробил легкое и ударил в правую лопатку, раздробив ее. Костные отломки рассекли несколько крупных кровеносных сосудов, вызвав обильное внутреннее кровотечение. Наемник с тихим хрипом повалился ничком на асфальт. Смерть наступила в течение полутора минут.
Снайпер перенес огонь на следующую цель.
А в здании областного совета прозвучала отрывистая команда:
— Противодиверсионная группа — в ружье!
Сразу же из резерва выдвинулись бойцы в полной экипировке. «Разгрузки», надетые поверх бронежилетов, топорщатся автоматными рожками и гранатами, в руках — АКМСы с «подствольниками». Серьезный автомат, особенно если используется с бронебойно-зажигательными пулями! Специально для стрельбы ночью скрепленные изолентой по двое магазины снаряжены «трассерами» — два через один.
У некоторых бойцов в руках были гладкоствольные дробовики «Сайга» и «Вепрь», на основе все того же автомата Калашникова. Сноп волчьей картечи из ствола двенадцатого охотничьего калибра по мощи не уступал очереди из «Калаша»! Даже, если бронежилет не пробивался, то кинетической энергии заряда хватало, чтобы переломать ребра и превратить внутренности в кровавую кашу! Да и в темноте можно было целиться не так точно.
Бойцы рассредотачивались по баррикадам на тыльной стороне здания областного совета и открывали огонь. Потеряв под пулями донбасских патриотов еще пятерых своих, наемники бегом отступили под прикрытие арки дома. Отбив первую атаку, донбасский спецназ начал преследование. «Дома и стены помогают» — многие бойцы жили неподалеку, их детство прошло в уютных донецких двориках. Повзрослев, здесь они играли на гитарах, тискали девчонок, тайком от родителей пиво пили, хулиганили — куда ж без этого. А теперь с оружием в руках бойцы защищали уютные дворики от бандеровской мрази и наемников.
Перебежками они преследовали двуногих шакалов, ведя прицельный огонь сквозь ночную оптику. Били аккуратно, только на поражение. Так что уйти удалось совсем немногим наемникам. Пленных связали и пинками погнали обратно, к зданию областной администрации.
И тут сознание Виталия Мамалаги померкло во второй раз…
* * *
На этот раз возвращение в реальный мир было болезненным, все тело ныло, голова налита свинцом, в ушах — звон. Лейтенант Национальной гвардии Украины попытался пошевелиться, но смог лишь разлепить веки.
— Эй, ребята! Этот живой! Контузило его, бронежилет удар погасил, — в поле зрения появилось лицо в хирургической маске. На голове говорившего — советская каска-«шестиклепка» с красным крестом сбоку. — Что, «бандерлог», отвоевался?
Санитар в старом, советского образца, бронежилете содрал с Виталия Мамалаги амуницию, дал нюхнуть нашатыря и стал туго бинтовать ноющие ребра.
— Куда его?
— К остальным пленным. Сейчас позову охрану.
* * *
Утро следующего дня в Донецке огласилось ревом танковых двигателей и стрекотом боевых вертолетов. Противостояние, навязанное продажным Киевом, продолжалось. И мятежный пророссийский Донецк готовился к решающему сражению…
Глава 4. Наливаймо, браття, Кришталеві чаші!
Дайте цих клятих ментів нам! Ми їх вщент пошматуємо, як «Беркут» на Майдані!!! Ми їх роздеремо, живцем шкуру спустимо!!![14] — лютовал командир киевского полка Национальной гвардии Украины полковник Зенон Олешковский.
Он стоял перед строєм национальных гвардейцев в темно-серой пятнистой форме и краповых беретах. В руках — потертые «Калаши», у некоторых — снайперские винтовки Драгунова и пулеметы Калашникова. Особняком выстроилась «Особая сотня»: головорезы в ней были вооружены исключительно украинским и американским оружием. Автоматы «Вепрь» — переделанные по технологии «булл-пап» АК-74. Пистолеты-пулеметы «Эльф», пистолеты «Форт». Винтовки у снайперов — американские AR-15А2НВ, это вариант М-16, модифицированный для высокоточной стрельбы.
В пятнистом натовском камуфляже, с синежелтыми шевронами и эмблемами с трезубцем, они выглядели грозной силой. С виду..
А вот их командир, как ни взгляни, имел бледный вид, наверное, потому, что его «имел» перед строем старший по званию.
Мовчи, гидото, ви вже одного разу обісралися! Полізете ще раз — кісток не зберете! Є в мене думка, хто цих ментів на фарш пустить…[15] — ответил заместитель командира дивизии по идейно-патриотической работе генерал-майор Степан Кривонос. В свое время он начинал с комсорга механизированной роты полка Внутренних войск МВД СССР, да так и «врос» в эту хлебную должность.
Он набрал номер на спутниковом телефоне и произнес странную фразу:
