Я сейчас в кителе, как положено, а вот Аню в форме давно не видел. Когда-то, еще зимой, спросила она у меня:
— А что в двадцать первом веке носят?
Я честно ответил, что в модных делах не смыслю совсем.
— Вот была бы тут дочка Сан Саныча — она как раз увлекалась историей моды, а еще альтернативной фантастикой, и лет ей столько, сколько тебе, — квалифицированно объяснила бы, а я не сумею.
— Ну хоть в общих чертах, Михаил Петрович!
— Помню, что Ирочка любила осенью носить не пальто, а нечто эффектно развевающееся, «летучую мышь», как Алла Пугачева на сцене — и очень ей шло, красиво смотрелось.
— А как это?
— Да вот совсем просто: кусок ткани и пара швов, ну застежки еще здесь.
Сказал — и забыл, а вот Аня, оказывается, нет. А так как она и ее подчиненные, сержантши-«секретарши», на Севмаше считаются законодательницами моды, да еще на концерте новогоднем наш «комиссар» Елезаров призвал: «Девушки, будьте нарядными, это наш, ваших защитников, боевой дух очень повышает», — то, по словам Ани, в таких летящих накидках-пальто уже ходит почти вся женская половина Северодвинска, и очень многие в Архангельске — выглядит красиво и шить легко, и из чего угодно. Сегодня Анечка одета именно так — «вам нравится, Михаил Петрович?» — накидка поверх шелкового платья с юбкой-клеш, соломенная шляпка, туфли-лодочки. На вид барышня, а не партизанка-снайпер с реальным боевым счетом в полсотни фрицев, и в сумочке у нее пистолет вместе с грозной бумагой за подписью самого Берии. Наверное, еще кто-то рядом есть, раз я носитель тайны ОГВ, «особой государственной важности» — высший уровень секретности: никто в этом мире, кроме особо дозволенных, не должен знать о существовании людей из будущего семидесяти лет тому вперед.
Хотя будущее тут уже изменилось. А каким будет здесь 2012 год, можно лишь гадать.
Мы ходим, уж второй час, по выставке трофейного вооружения. В принципе, многое я видел на компе Саныча, но любопытно взглянуть вживую.
Ну, самолеты особого интереса не вызвали: те же «мессеры», «фокке-вульф-190», «юнкерсы», «хейнкели».
Танки — тут было интереснее. Одних «тигров» больше десятка, разной степени битости; особенно впечатлял один: сквозные дыры в обоих бортах такого размера, что можно пролезть. Чем это его так? Впрочем, «тигры» были и те, и не те — последние три, как следовало из табличек, модификации «Тигр-А». Так как немецкая броня без легирующих добавок имеет повышенную хрупкость, то у этих зверей шкура многослойная: под броней подбой, войлок или фетр, и снова тонкая броня в двадцать миллиметров, чтобы экипаж не поражало осколками. Вот только, чтобы не уменьшать внутренний объем, увеличили наружные габариты, отчего «Тигр» стал выглядеть, будто стероидов обожрался. И, как следовало из таблички, потяжелел на шесть тонн, что резко ухудшило надежность и ходовой части, и двигателя. «Пантеры» были обычные, две штуки — и значились, как «основной средний танк фашистской Германии», а прежние «тройки» и «четверки» уже сняли с производства, в отличие от нашей истории, где «четверки» выпускались до конца войны. Ну да, Саныч говорил: их Гудериан отстоял, будучи инспектором всего панцерваффе, а здесь он снова на Второй танковой, а не в Берлине, вот и некому было вступиться. «Пантера» — зверь, конечно, более опасный, но ведь и дорогой, в производстве сложный, так что и сделать их сумеют в куда меньшем количестве.
Так, а это что? Не припомню такого в Санычевом альбоме. Легкий танк «Леопард» — вот он как раз предполагается стать в вермахте массовым, страх наводить. «Ой как нас много!». А сам из себя, Саныч сказал бы, похож на «двойку»-переросток: двадцать тонн веса и длинноствольная пушка, калибр пятьдесят. Дальше трофеи — вся Европа: тут и французы — В-1, Сомуа, Рено-35, - британские Матильды, чешские «тип 35» и «38», какие-то итальянцы, венгерский «Толди», — в общем, музей бронетехники. А это вообще интересно — танки для штрафников! Их основное отличие, что люки перед боем задраиваются снаружи после выпустят. Ну, а если сгоришь — считай, что не повезло. Штрафные танковые батальоны — у нас такого даже в сорок первом не было, один лишь фюрер до такого додуматься сумел! Ну, и самоходки. «Фердинандов» пока еще нет — такое впечатление, что фрицы лепят что угодно на кого угодно, включая наши трофеи сорок первого на французское шасси. Еще из бронетехники запомнились восьмиколесные броневики, очень похожие на наши БТРы, вооружены даже сильней — двадцатимиллиметровка в башне, — зато не плавают и десант не несут.
Дальше следовала артиллерия. Если противотанковые и зенитные пушки в большинстве были немецкими, то тяжелые орудия и гаубицы очень часто — французские, чешские, голландские, бельгийские, польские, английские. Вершиной коллекции была огромная французская дура калибром пятьсот двадцать, на железнодорожном ходу, взятая под Ленинградом. Интересно, что если у нас железнодорожная артиллерия проходит по части береговой обороны, то у немцев она исключительно сухопутная, аналог нашей «особой мощности».
Инженерно-саперное имущество — тут ничего особенного. Мне запомнился лишь манекен фрица в гидробрюках — такой резиновый комбез до груди. А что, понтонерам в таком удобно в холодной воде работать, да и для рыбалки взял я бы себе.
В знакомой мне истории эта выставка открылась в Москве уже после Курской битвы. По крайней мере у Саныча в фотоархиве все ее кадры не раньше этого времени. И «тигров» там было лишь два, причем один был избит в хлам — тот, на котором определяли опытным путем уязвимость к нашим снарядам разных калибров с разных дистанций.
Здесь же выходит, трофеев уже взяли больше, чем там будет к осени. Может, и впрямь удастся завершить войну в сорок четвертом?
Народу немного, выставка работает уже третий месяц — москвичи все успели ее осмотреть. Нового пока не поступало: на фронте затишье. Посетители в большинстве военные и, как можно понять из обрывков разговоров, такие же приезжие-командированные, как я. Хотя офицеры с девушками тоже встречаются — дамы, как положено, по левую руку, чтобы кавалеры могли приветствовать друг друга по уставу.
В павильоне отдельно — про план «Ост». Идейная сторона, с чем шли на нас уберменши. Да, мы удачно отразили первый натиск, но враг еще очень силен. Не сумев справиться один, Гитлер поднял на нас всю Европу: кому нужны бесхозные земли на востоке и русские рабы? Еврорейх — более трехсот миллионов населения, пятнадцать миллионов мобилизационного ресурса, вся европейская промышленность, научные кадры, сельхозпродукция. Железная руда из Лотарингии, уголь Силезии, румынская нефть. Вся континентальная Европа работает на Рейх, даже нейтральные Швеция и Швейцария исправно снабжают Адольфа военной продукцией и стратегическим сырьем, Испания открыто присоединилась к Рейху, в Португалии бои — там успели высадиться союзники, удерживают какой-то кусок территории. Армия Еврорейха, по немецким же утверждениям, это двенадцать миллионов солдат, вооруженных до зубов. И внешне Германия выглядит на пике могущества, даже выше, чем год назад.
