Но проиграл достойно – пожал руку, поздравил и обязался доставить коньяк к завтрашнему вечеру.
Мои подчиненные обзвонили парней из отдела, поэтому прибытие здоровенного победного торта в офицерском кафе встретил радостный, дружный хор.
– Александр Васильевич, давай тарелку под «львиную» долю. Ну, ты сегодня и выступил! Такого результата не пом…
Голос распределяющего куски товарища словно обрезала внезапно ударившая, перехватившая дыхание жестокая боль.
Несколько невыносимых мгновений чувствую, как тело прожигает горящий напалм.
Мучительное ощущение исчезает одновременно со звоном об пол выпавшей из руки тарелки.
– Васильевич, ты что?!
Все еще не веря, что боль прошла, опускаю руку с потемневшей до темно-багрового цвета кожей.
– Васильевич?!.
Называю первое пришедшее в голову:
– Да, «радик» что-то стрельнул, Михалыч. Сейчас вроде полегчало. Как там, тарелка не разбилась?
Парни поднимают уцелевшую тарелку, начальник второй группы комментирует:
– Блин, ты побелел весь, и зрачки сильно расширились. Мощно дернуло?
– Не то, чтобы сильно… Резко очень. Да все нормально уже. Товарищи офицеры, мы торт собрались изничтожать, или о моих болячках рассказы слушать?
В общем, посидели хорошо, и не только с чаем. Правда, водку я не пью, но рюмочка того самого «Атамана» пришлась очень кстати.
Получив кусок «наполеона» на себя и дочку (а также узнав о положенной денежной премии) жена обошлась без привычного ворчания, потом мы втроем убрали квартиру, вечером пообщались по «Скайпу» с нашим студентом, посмотрели новый блокбастер на DVD, в общем, я только собираясь ложиться спать сообразил, что сегодняшняя ночь третья. И в этом сне прапорщик Ростислав, скорее всего, погибнет.
– Марин, я ложусь на кухне. Давай достанем раскладушку.
– Ох, горе ты мое… А спокойно, как все люди, ты поспать не можешь?
Ненавижу, когда жена говорит: «Как все». Все – это никто.
– Нет. Мы же обсуждали этот вопрос?
– Ой, ее доставать, раскладывать, постельное белье тебе искать… Ложись вон в детской комнате, а Ольга будет спать со мной.
Гм-м, моя жена временами очень умная женщина. Почти такая же, какой была до свадьбы. Согласно киваю:
– Ты права. Так и сделаем.
Отвык я уже спать один – как-никак четверть века в законном браке. От дочкиной подушки попахивает духами. Совсем уже невеста. Сын на четвертом курсе политеха, с симпатичной девчушкой встречается… Вот так служишь, живешь потихоньку, детей воспитываешь, а потом – бац! Ты – дед.
А ведь совсем недавно был молодой и…
***
… не хочется умирать молодым! Но… Полученных от ротного фельдшера знаний вполне достаточно, чтобы понять: сегодня подпоручику Бушуеву выпала плохая карта. Пробившая грудь пуля наверняка зацепила легкое, потому что дышать становится все труднее, а кровь продолжает сочиться сквозь самодельную повязку. Про осколки снаряда в ноге и боку говорить уже не приходится.
Странно, что я все еще в сознании и даже выдерживаю плавно нарастающую боль. Возможно, удалось бы и выжить… Ведь выжил после пулевого и осколочных ранений Игорь Аркадьевич!
В памяти словно наяву развернулась сцена нашей последней встречи, когда, безмерно гордый погонами подпоручика и должностью первого номера пулеметного расчета, я пришел к нему в лазарет.
– Дайте-ка взгляну на вас, батенька. Хорош, право слово, хорош. Еще бы слушал, что опытные соратники говорят – и цены бы не было. Обязательной, господин подпоручик, являлась необходимость подвергать себя ненужной опасности, атакуя противника пешим? С земли, лежа, стрелять не получалось?
– Но, господин подполковник…
– Только крайне низкой стрелковой подготовкой красных объясним факт, что вас не похоронили тем же вечером.
– Игорь Аркадьевич!..
– Уж не Ильей ли Муромцем вы себя возомнили, Ростислав Александрович, ведя огонь из «Льюиса» с ремня?
– Господин подполковник, я стрелял достойно!
Наконец-то удалось высказать фразу целиком. Пусть и полную патетики, но… Господин подполковник замолчал, по-доброму, с заботой и дружбой во взоре глянул на меня. Покачал головой:
– Не видел бы сам – не поверил. На весу, с ремня, не используя прицел, и каждая очередь – в цель. Как стальной метлой изгоняя нечисть с земли русской, в Ад прямиком. Должность первого номера, как и погоны подпоручика, вы заслужили стократно, дорогой мой Ростислав Александрович.
Похвала наставника заставила заалеть щеки и почему-то заслезиться глаза. Стыдливо опускаю голову, пряча лицо, и слушаю продолжение:
– Но героическое поведение на поле боя, господин подпоручик, не отменяет допущенных вами прегрешений. Посему, как только я покину это осточертевшее лечебное учреждение, ждут вас, мой юный друг, преизрядные тактические занятия.
Гордо вскидываю подбородок:
– Готов, господин подполковник!
Сбавив тон, уточняю:
– Вы только выздоравливайте поскорее, Игорь Аркадьевич.
Ранения и контузия оставили свой след на командире: похудевший, со свежим шрамом на виске и виднеющимися из-под исподней рубахи бинтами, с подрагивающей рукой и временами дергающим лицо нервным тиком. В общем, не боец.
Наверное, многое прочитав в сочувственном взоре, господин подполковник старательно выпрямился на стуле и твердо ответил:
– Будьте уверены – еще повоюем. Даже вторым номером к вам, господин подпоручик, считаю пойти не зазорным.
Тон с твердого изменился на почти просительный:
– Только вы уж дождитесь меня, Ростислав, не подставляйте горячую голову под большевистские пули, не геройствуйте понапрасну…
Последнее слово будто застряло в ушах, давая неприятно звучащее, искаженное эхо:
… напрасно, …расно, красные… Красные!
Похоже, это был обморок, потому что зрение возвращается с трудом, а дышать стало совсем невмоготу. На краю неглубокого оврага стоят несколько фигур, настороженно поводя винтовками с примкнутыми штыками. Сощурившись, разглядев, понимаю – действительно, красные. Погон на плечах нет.
Оценив отсутствие противника, вражеские солдаты приступили к ставшему обычным в годы гражданской войны занятию: сбору трофеев, попутно добивая тех, кто проявляет признаки жизни. Патроны не тратят – колют штыками. Судя по уверенным движениям, занимаются этим не в первый раз.
Мне нестерпимо стало жаль, что упирающийся в бок верный «Льюис» постигнет та же трофейная судьба. Нет, не будет наш с Игорем Аркадьевичем пулемет служить этой сволочи!
Непослушные пальцы правой руки с великим трудом отстегнули клапан лежащей рядом гранатной сумки и скользнули внутрь. Господи, помоги!..
