Тем временем Руф и оставшийся при нем арбалетчик неспешно двигались в направлении «пастбища» крысособак. Вот из-за угла показались отправленные вперед стрелки, и Игорь невольно напрягся, предчувствуя, что развязка близка. В отличие от большинства обитателей московской Зоны, крысособаки вызывали у дружинника искреннее сочувствие. И хотя крупная стая могла доставить немало хлопот любому путнику, в подавляющем большинстве случаев четвероногие муты становились жертвой монстров покрупней.
Руф поднял руку, привлекая внимание сородичей, и Игорь невольно подивился такой организованности в действиях нео. До этого дня дружинник искренне верил, что они умеют только размахивать дубинами, а противников берут только превосходящим числом. Но, как выяснилось теперь, нео было вполне по силам и засаду организовать, и взять пасущуюся дичь в клещи, а это все-таки несколько другой уровень. Уж точно посложнее, чем дубиной орудовать и тупо идти на убой.
А вот крысособаки вели себя точно так, как о них рассказывали все без исключения: пировали себе на останках покойного незнакомца, радостные уже от того, что нашли столь лакомый кусок среди недружелюбных развалин города. Жаль, что радоваться им осталось недолго.
Рука прожорливого Руфа опустилась, и три стрелы практически одновременно устремились к четвероногим бродягам. Каждый снаряд нашел цель, и половина крысособак замертво рухнула на землю. Оставшиеся трое моментально бросились врассыпную, надеясь, что их избежит печальная участь погибших сородичей. Но нео не собирались упускать дичь.
Вот одна из улепетывающих тварей завалилась на бок и подкатилась к ногам нео. Из ее правого глаза торчала рукоять метательного ножа, ловко отправленного в цель одним из арбалетчиков. Вторая крысособака сдуру полетела прямо на Руфа – надеялась, видимо, проскочить мимо него, но нео с размаху обрушил ей на голову дубину, буквально размозжив собачий череп.
А вот последняя, казалось, все же уйдет – по крайней мере, нож, которым ее попытались достать, разминулся с ее ушастой головой на считаные сантиметры. Однако, как выяснилось моментом позже, выжить никому из той стаи было не суждено: пока другие развлекались, швыряя в убегающую тварь что попало, Бурт шустро перезарядил арбалет и, прицелившись, пустил стрелу по высокой траектории. Игорь до последнего надеялся, что снаряд разминется с целью… но снаряд вонзился крысособаке в загривок, и пес, оступившись, докатился до ближайшего валуна, незнамо как очутившегося посреди улицы, и там замер.
«Надо же, до чего меткий выстрел! – подумал дружинник, уважительно глядя на Бурта. – Хорошо, что я тогда не побежал, иначе б валяться мне на земле со стрелой между лопаток!..»
Арбалетчики во главе с Руфом не спеша собрали все туши убитых крысособак и вернулись к отряду.
– Свежее мясо, – осклабившись, сказал Таррк. – Хорошо.
– Крысособаки – хорошо, – заметил Руф, с помощью ножа вырезая стрелу из туши мертвой псины: не пропадать же добру!
Его плотоядный взгляд отыскал в толпе Игоря.
– Но хомо – еще лучше.
– Хомо – нельзя! Я сказал! – разозлился Таррк. – Хомо отдаст амулет, и мы отпустим хомо. У нас уговор.
– Отпустить хомо… – нарочно смакуя каждое слово, повторил Руф и презрительно фыркнул. – Глупо, Таррк. Глупо.
Вожак оставил шпильку соперника без внимания, и конфликт умер в зародыше.
– Привал! Едим! – зычно воскликнул новоиспеченный предводитель.
И нео радостно загалдели, предвкушая сытный ужин.
Они расположились на первом этаже длинного здания, габаритами схожего с биороботом «Титан В4»: чрезвычайно высокий (Игорь насчитал пять этажей) и еще более длинный (метров пятьдесят, не меньше) дом с выбитыми окнами. Явно оголодавшие, нео живо развели костерок и освежевали тушки убитых крысособак. Можно было, конечно же, сделать это и на улице, но пламя, дым и запах жареного мяса наверняка привлекли бы внимание других, более крупных хищников, которые с радостью слопали бы не только четвероногих псин, но и самих охотников. Шустро нанизав тушки на куски арматуры, нео поднесли их к огню.
– Хомо, будешь мясо? – спросил Бурт.
Игорь от такого радушия даже слегка опешил. Не думал он, что муты станут потчевать его дичью: шесть крысособак разделить на дюжину нео и без того весьма проблематично, куда там лишний рот кормить.
– Мясо на хомо переводить? – возмутился Руф. – Я против!
– Хомо может сдохнуть, – философски заметил Бурт. – Без мяса. Амулет тогда не найдем.
Заслышав про амулет, Таррк оторвался от трапезы и, окинув Игоря задумчивым взглядом, велел:
– Дай хомо мяса, Бурт. Только мало мяса дай!
– Много и нет, – понимающе кивнул арбалетчик, отрывая от своей порции весьма скромный кусок и протягивая его Игорю.
Дружинник уставился на мясо в грязной лапе нео. С одной стороны, принимать дар мута не хотелось. С другой, голод, увы, не тетка, и сейчас, вдыхая ароматы жареного мяса крысособаки, Игорь в полной мере осознал смысл этого выражения. Связанными руками он потянулся к угощению, сжал кусок пальцами правой руки и шустро запихнул себе в рот, словно боялся, что отнимут. Бурт довольно осклабился, и дружинник тут же устыдился своего поведения. Он презирал нео, но сейчас вел себя ничуть не лучше, чем они, а, может, даже и хуже. Не должен дружинник уподобляться неандертальцам, должен помнить о чести и достоинстве… но как же трудно соответствовать этому образу, когда ты находишься в плену и ел в последний раз больше суток назад!..
– Хомо амулет отдаст, – мечтательно глядя в потолок, сказал Таррк. – Будет амулет мой. Буду сильный. Сильный вожак – сильное племя.
– У Морха был амулет, – сказал Руф.
– Был, – отозвался вожак.
– Но Морх умер. Хоть у него и был амулет.
Взгляды двух непримиримых соперников встретились.
– Амулет делает сильней, – упрямо повторил Таррк, глядя в серые глаза собеседника. – Не делает бессмертным.
– Не делает, – согласился Руф. – О том и говорю.
Взгляд Таррка был тяжел, но вечно голодный нео выдержал его с завидной легкостью, ни голосом, ни мимикой не выдав своего волнения.
– Привалу конец! – прорычал вожак, первым поднимаясь с бруса, на котором сидел. – Дальше идем!
Мутанты недовольно забурчали: многие только-только урвали кусок и еще даже не успели впиться в него острыми клыками, а предводитель уже требует продолжить путь.
– Гад… – проворчал Бурт, запихивая в пасть остатки пайки.
Говорил он довольно тихо, но Игорь услышал и не сдержал глумливой улыбки.
Вот уж чего у нео было не отнять, так это переменчивости настроения. Сказал вожак: «Привал, жрем», и все довольны. Сказал: «Бросаем жрать, идем дальше» – и все готовы забить его дубинами до смерти. Пожалуй, быть предводителем нео не менее трудно, чем разгуливать над пропастью по узкой досочке: один неверный шаг – и ты полетишь вниз и разобьешься насмерть. Никто не протянет тебе руку помощи – ведь пока ты будешь падать, остальные тут же начнут драться за освободившееся место вожака. А уже потом, с новым лидером во главе, спустятся и радостно сожрут твои останки.
