– Оружие и награды не беру, – с полным равнодушием ответил хозяин, быстро оценив нежданных посетителей, сделав при этом какие-то свои выводы.
– А я разве об этом спросил? – наигранно удивился Краснов. – Рискну предложить что-то другое.
Он извлёк из кармана грязную тряпицу и возложил её на покрытый облупленным лаком прилавок. Ломбардщик раскрыл свёрток и взял в руки изящную брошь с изумрудом, застыл от неожиданности и часто заморгал. Про себя Краснов посмеялся, хельгина фамильная драгоценность никак не соответствовала этому дерьмовому ломбарду, да и тряпку, оскорбившую брошь, пришлось накануне специально запачкать. Вдруг подал признаки жизни и дородный детина, но вскоре снова превратился в истукана.
– Дорогая вещь, – промямлил хозяин. 'Это я и сам знаю', – подумал Пётр Викторович и с нажимом произнёс:
– Во сколько оценишь?
– Оценю – не обижу. Но на оценку время надо.
– Мы, как раз, особо-то и не спешим.
– И это… – ломбардщик замялся, – документики имеются? Вещичка-то – больно броская.
– У-у-у, – протянул Краснов с деланным разочарованием и повернулся к Комете. – Тут нас определённо за кого-то принимают.
– Эта брошь мне досталась от бабушки, – резко сказала Хельга. – Или ты, малохольный, считаешь, что я её украла?
Её слова не произвели на хозяина никакого впечатления. Как он стоял с постной миной, так и остался с ней, ничуть не обидевшись на 'малохольного'.
– А может мы, по-твоему, фараоны? – поинтересовался Краснов. – Право же, не дороговат ли крючок для подставы?
На вопросы ломбардщик отвечать не собирался, его постная мина никуда не делась, а глаза говорили, что он им ни капельки не верит.
– Что ж, – резюмировал Пётр Викторович, забирая брошь и заворачивая её обратно в тряпку, – выходит, мы сильно ошиблись в выборе заведения. Идём отсюда. У самой двери их нагнало: 'Постой!'
– Незачем так торопиться, – поспешил заверить ломбардщик. – я готов войти в ваше трудное положение, господа.
'Ага, ты бы ещё в братской любви поклялся', – подумал Краснов, а в вслух сказал:
– Вот и хорошо. Вот и чудно. Только насчёт брошки я передумал. Во сколько ты, любезный, оценишь вот это?
Вернувшись к прилавку, он выложил перед хозяином банковский платиновый слиток, на котором значился стограммовый номинал высшей пробы и неизвестный здесь герб одной галактической державы. На этот раз хозяин по-настоящему оживился, вертя в руках слиток.
– Я должен его проверить, – извиняющимся тоном сказал он, – это не долго – всего несколько минут.
– Мы подождём, – Пётр Викторович выдавил улыбку.
Ломбардщик нырнул в подсобку, а детина заёрзал на стуле, наверное готовясь к разным неожиданностям, вроде полицейской облавы. Ломбардщик вернулся быстрей, чем обещал. Слиток он демонстративно положил в выдвижной ящик.
– Даю по сорок шесть, – сказал он. – Это хорошая цена.
Краснов прикинул заявленную цену. По всему выходило, что цена и впрямь нормальная. Можно, конечно, отправиться в ближайший банк и получить за слиток или слитки адекватную цену – около пятидесяти трёх сокарских даблеров за грамм платины, тридцати за грамм золота и тридцати девяти за палладий. Но в том-то и дело, что это в банке, а они, банки, для его плана не годились.
– По рукам.
Хозяин кивнул. В этот момент в ломбард ввалился низкорослый угрюмый паренёк с промокшими от дождя волосами и вымазанной куртке. Глядя на хозяина, паренёк отрицательно мотнул головой и прошмыгнул мимо прилавка в подсобку. Ломбардщик облегчённо выдохнул, что сказало об его недавнем напряжении, и даже на глазах повеселел. На сей раз он провёл в подсобке гораздо больше времени. Наконец он вернулся с самопально перемотанными пачками дензнаков и аккуратненько выложил их на прилавок. Храня молчание, он молча следил, как его клиенты пересчитывают похрустывающие ассигнации.
А Краснов, убедившись что сокарских даблеров он получил ровно четыре тысячи шестьсот, оставил перед хозяином шесть полусотенных банкнот со словами:
– Хотелось бы получить золотой эквивалент.
Пожав плечами, ломбардщик сгреб оставленные деньги в обмен на десятиграммовую золотую монету достоинством в триста даблеров.
– Вот теперь порядок, – остался доволен Краснов, с интересом рассматривая монету. – Всех благ.
– Ух, и дыра! – оценила ломбард Комета, когда они шли по улице, наугад выбирая направление. – Небось, клиентура у этого заведения насквозь специфическая.
– А как же, – согласился Краснов. – Теперь надо подождать.
– Долго?
– Зависит от того, как быстро ломбардщик сольёт информацию кому надо, потом как быстро она дойдет до того, кто принимает решения.
– А потом ещё нас начнут пасти и выяснять кто мы и откуда.
– В общем, несколько дней у нас есть, – подытожил Краснов. – Эта публика редко отличается терпением и выдержкой. Кстати, насчёт 'пасти'. За нами увязался хвостик.
– Вот дьявол, не заметила!
– Это наверно оттого, что нашему хвостику лет этак около десяти. Держи свою брошку.
– Спасибо. Куда теперь, Пётр Викторович, В номера?
– Пока нет. Прогуляемся, дождь уже перестал.
– Из-за этого дождя я чуть не впала в уныние. И представить не могла, что когда-то попаду в дыру, где совершенно не знакомы с управлением погодой! Надо бы обзавестись этими смешными штуками – зонтиками.
– Обзаведёмся. Куда ж мы без них? – пошутил Краснов. – Кстати, о номерах. Где в Фалонте гостиницы поприличнее?
– Насколько я успела разобраться, в западном районе города. Там кварталы побогаче. Но по градостроительной традиции, таковые должны иметься и в центре.
– Значит, идём в центр.
– И ищем по пути магазин модной одежды, – предложила Комета.
– Модное не всегда тождественно хорошему вкусу, – высказал Краснов, но наблюдая энтузиазм Хельги, добавил: – Так и быть, начнём с одежды. Только уговор – не превращать примерку в культ.
– Слушаюсь и повинуюсь, – приняла уговор Комета, вовсю воображая, как могут выглядеть в живую образчики местной текстильной индустрии. Ведь одно дело – исследовать темискирскую моду просматривая телепередачи, находясь при этом на борту 'Реликта', другое дело – пощупать и потрогать собственными руками, самой примерить понравившуюся вещь и придирчиво осмотреть результат в зеркале. А ещё Хельга сделала неожиданное для себя открытие, что на Темискире имя модельера имело значение постольку поскольку. Никому здесь не пришло бы в голову переплачивать в три или вдесятеро за торговую марку. Цены зависели от материала, качества пошива и конечно от моды (куда ж без неё!). В этом Темискира отличалась от её Родины, да и многих других планет.
