Бах! То кресло, где он только что сидел, разлетелось в пух и прах, а сам он, ничего не понимая, падал на пол в стороне от него.
— Наемники! — закричала Пуся, таким осознанным, таким живым голосом, что казалось можно сойти с ума. Он так и подумал, что сходит с ума. Но она его схватила за плечи и они, каким-то невероятным образом, оказались в другой комнате.
— Лю-Пен, тебя хотят убить! — кричала Пуся, а он лишь таращился на нее, ничего не понимая.
В соседней комнате раздался грохот, как будто кто-то разнес входную дверь в щепки.
— У нас очень мало времени, — сказала Пуся и бросилась к своему шкафу.
Он сошел с ума — другого объяснения нет. Сильно расстроился из-за того, что снова может лишиться портеже-муан, едва его найдя… и сошел с ума — так он думал. Такое поведение его подопечной и все происходящее вокруг он просто не мог объяснить по-другому.
Пуся, тем временем, нацепила какой-то серый костюм. «Довольно стильный», — рассеяно отметило подсознание.
Дальше все было как в тумане. Дверь в комнату вылетела, ударная волна повалила его на пол. Пусю тоже отбросило в сторону — он видел, как она падала, но, не долетев до пола, она испарилась в воздухе — просто исчезла, как ее и не было.
Внутрь ворвались солдаты. Трое, а может и больше. «Не военные», — успел отметить Лю-Пен шевроны наемников. Один наставил на него ружье и нажал на курок.
Выстрел разнес покрытие на полу в нескольких сантиметрах от него. И только глянув на бойца, Лю-Пен понял, что промахнулся тот не специально. Он стоял с пробитой головой и начинал медленно заваливаться в сторону, а сзади него исчезла серая тень, пробившая ему голову.
Серая тень… «Великий космос, это же Пуся», — осознал Лю-Пен… мелькала по комнате, исчезая из одного места и появляясь в другом, а вокруг падали сраженные бойцы. Первый, второй, третий. Четвёртый, с перерезанным горлом, упал прямо к его ногам. Его костюм пытался затянуть рану и остановить кровотечение, но она была сильно большой. Из нее текла черная, густая кровь.
От этого зрелища ему чуть не стало плохо, в себя его привела встряска. Пуся трясла его за плечи. В комнате лежало больше шести мертвых тел.
— Надо убираться отсюда! — кричала Пуся. — Сейчас еще придут! Где можно укрыться, кому ты доверяешь?
— Ни… Никому, — выдавил он.
Пуся обхватила его за плечи и… бах… они оказались в другом месте. Бах… И они опять в другом месте. Бах… И снова все вокруг меняется… Так переместившись несколько десятков раз, они оказались в темном, маленьком и пустом помещении.
Пуся включила освещение. На ней все еще был одет серый костюм, но голова и лицо оставались открыты. Светлые густые волосы так красиво спускались по серому, с черными вставками, костюму, что он нечаянно загляделся. Выговорить хоть слово он оказался не в силах. Она тоже молчала.
Оглядевшись вокруг, он понял, что они в какой-то не то кладовой, не то на каком-то маленьком складе. Вокруг стояли полки с пищевыми продуктами и напитками.
— Что?.. Что происходит? — наконец-то смог он сформулировать хоть какой-то вопрос.
— Тебя хотели убить, — тут же ответила Пуся. — Наемники, — ее голос звучал так смело, так уверенно, в нем чувствовалась невероятная сила и мощь. Как он мог этого не замечать? Нет, он замечал, но не верил своим чувствам. И вот сейчас перед ним стояла его любимица в своем истинном обличии. И оно делало ее еще прекраснее, еще величественнее и ярче.
— Кто ты? — спросил он.
— Человек.
— Просто человек?
— Почти, — Пуся сжала губы в тонкую полоску и пожала плечами. Ему показалось или это был жест извинения? Она пыталась попросить у него прощения за обман???
— А… а кто меня хочет убить? И … и зачем?
— Очевидно из-за меня, — и снова такой же жест.
Почему-то у него не было страха к ней. Да он видел, как она практически голыми руками перебила нескольких вооруженных наемником, явно нерядового состава, но абсолютно не боялся за себя. У него даже мысли такой не возникало.
— Я могу тебе помочь, Пуся? — даже не узнавая никаких подробностей, предложил он.
— Можешь, — кивнула она. — Только умоляю, не называй меня больше так.
* * *
Их появление произвело фурор. Мало того, что все средства массовой информации с утра и до вечера трубили о похищении великого Малити-Лю-Пена, который как ни в чем себе не бывало, вдруг, явился на церемонию регистрации, так еще и появился он в полном боевом облачении. Причем его бронекостюм не относился ни к одной из известных имперских моделей, а скорее напоминал амуницию снергов. От светло-серого каркаса, закрывающего грудь и шею, шла белесая, полупрозрачная, расширяющаяся к низу юбка силового поля — как полы длинного плаща. Руки тоже оказались закрыты силовым полем в форме расклешённых, длинных рукавов, скрывающих кисти, на которых были одеты белые перчатки. Голова его оставалась открыта, но все, более ли менее знакомые с боевой амуницией снергов, прекрасно знали, что достаточно миллионных долей секунды, чтобы она оказалась в объятии прочнейшего силового поля.
Но основное удивление вызывал не тот факт, что музыкант пришел на церемонию в боевой броне — это как раз было нормально, и являлось исторической традицией — раньше все, до заключения перемирия, заковывали себя в броню, так как большая часть покушений и провокаций осуществлялась именно во время самой церемонии или при подготовке к ней; и даже не тот факт, что музыкант Империи нацепил на себя броню Конклава — это тоже, хоть и считалось редкостью, но повседневно встречалось в последнее время. Основное удивление вызвал тот факт, что у музыканта в броню был закован даже его катор-к-кар. Причем принадлежность ее брони к какой-либо стороне оказалось невозможно определить однозначно. И самое главное — арт вел свою портеже-муан держа под руку. Да, с учетом их разницы в росте это смотрелось местами даже слегка нелепо — но он вел слугу под руку, как равноправного гостя и это вызывало неоднозначную реакцию у публики. Кто-то с презрением осуждал такую позицию, а кто-то находил в этом новые веяния, новое отношение к статусу прислужников.
Они шли напрямую, минуя все залы по дороге к Площади мира — через несколько минут там должна была начаться церемония регистрации. Им никто не решался преградить дорогу — все расступались перед ними. Отовсюду раздавались крики поддержки и восхищения, изредка чередующиеся едкими обвинениями.
Ни на что это музыкант не обращал внимания, идя мимо гостей с гордо поднятой головой. Несмотря на, то, что он провел за разговорами со своей спасительницей почти всю ночь, он все еще не до конца осознавал свою роль в предстоящих событиях и никак не мог понять, что собирается делать Старшая — так она просила себя называть. Она вообще старалась не обсуждать, что будет после начала церемонии, зато активно участвовала в обсуждении их подготовки. Именно она предложила ему одеть броню, но он был категорически против использования амуниции Империи и послал посыльного к снергу, с которым познакомился на вечере, с просьбой поделиться тем, что есть. Он и не ожидал, что тот ответит, да еще и предоставит ему такой шикарный и стильный бронекостюм.
