А мне есть, над чем подумать. Неожиданно я получил возможность без помех поразмыслить над тем, что удалось узнать на “святой” исповеди от старых упырей.
Многое я узнал там такого, от чего не только у меня волосы поднялись бы дыбом. Но самое главное, что мне удалось узнать, это был секрет власти могущественной Церкви над не менее, казалось бы, могущественными “Чёрными Колдунами”.
Секрет состоял во взаимной угрозе. Церковь могла в любой момент уничтожить источник волшебного могущества Чёрных Колдунов. А те могли уничтожить саму “Святую Церковь”. Причём не только её одну, вместе с Церковью могли бы быть уничтожены и сами “Чёрные Колдуны”, этот шаг был бы самоубийственным и для них самих.
Чёрные Колдуны могли вызвать, поднять из океана Морского Дракона, который тогда уничтожил бы большинство и людей, и “Колдунов”, уничтожил бы фактически всю цивилизацию.
Какие‑то космические силы установили такой странный порядок вещей. Возможно, попытались таким образом установить мир, мир, который бы держался на страхе взаимного уничтожения в случае войны. Также как на Земле третья мировая война не разразилась до сих пор только из‑за понимания того, что окажется она гибельной для всех её участников. Ядерное оружие явилось сдерживающим фактором, инструментом установления мира. Мира, основанного на страхе. Но даже и такой мир – явно лучше тотальной войны.
А в здешнем мире этот принцип “ядерного равновесия”, “взаимного сдерживания” почему‑то не сработал. Вернее, сработал не до конца, не так, как на Земле.
Колдуны действительно не воевали с Церковью. Но вовсе не из‑за “равновесия”, никакого равновесия фактически не было и в помине. Был односторонний шантаж, полное подчинение за счёт угрозы одной стороны другой. Святая Церковь полностью подчинила себе Чёрных Колдунов.
Был элементарный просчёт этих недальновидных “высших” сил.
Чёрные Колдуны могли поднять Морского Дракона с помощью волшебной Морской Свирели. А у Святой Церкви была так называемая Небесная Свирель, с помощью которой можно было уничтожить Свирель Морскую. Уничтожить неожиданно, в любой момент. И после этого Чёрные Колдуны не смогли бы даже отомстить, даже самоубийственно для себя отомстить. С потерей Морской Свирели, они тут же и навсегда теряли возможность поднять из морской пучины это легендарное чудовище.
Плюс к этому – очень бережное отношение Чёрных Колдунов к жизням своих сородичей и совершенно наплевательское отношение Святой Церкви к жизням людей. Святая Церковь могла шантажировать Чёрных Колдунов, а те – нет. Угрожать Святой Церкви Морским Драконом не имело особого смысла, в ответ на такую угрозу те могли бы, к примеру, тут же уничтожить Морскую Свирель. Или – вообще ничего не делать, чья‑то жизнь не представляла для “Его Великой Святомудрости” и других “святых отцов” очень уж большой ценности.
Таким образом, вместо равновесия между двумя самыми могущественными “мафиозными” структурами в этом мире произошло их фактическое слияние, полное подчинение одной структуры другой. С появлением уже ничем не ограниченных возможностей хозяйничать в оказавшемся совершенно беззащитным мире. Чем “Святая Церковь” и пользовалась в полной мере.
А Максимка, даже не понимая, что наделал, неожиданно разрушил эту ихнюю монополию на власть. И, испугавшись этого ставшего невероятно популярным в народе пацана, “Святая Церковь” и “Чёрные Колдуны” взялись за него всерьёз. Они вообще впервые начали действовать всерьёз, во всю силу, впервые с тех канувших в глубокую древность времён, когда каким‑то образом Морской Дракон вышел всё‑таки на сушу…
Я думал, изо всех сил напрягал свои извилины, пытаясь понять, нет ли какого‑то изъяна в созданной мной “геополитической модели” этого мира. Неужели эти высшие силы, без которых явно не обошлось при появлении Морской и Небесной Свирелей, неужели они оказались настолько недальновидными и наивными, что смогли так элементарно лохануться?
Но получалось именно так.
Я стал размышлять и о том, кто вообще создал этот абсурдный мир. И по всему получалось, что Создатель этого мира – Максим. Этот мальчишка, считающийся неизлечимым психическим больным. По крайней мере, при создании этого мира без участия Макса явно не обошлось.
Я ещё раз вспомнил его рассказ о появлении в Фатамии. Получалось, что какие‑то Космические силы, просканировав подсознание Максима, со всеми его детскими мечтами, фантазиями и страхами, создали это чудовищное нагромождение нелепостей. Со своей историей, со своим прошлым. Мир, который стал развиваться уже сам. И оказавшийся в нём его же Создатель стал беспомощной игрушкой в руках капризной и изощрённо жестокой Судьбы.
Ожившие страхи и иллюзии превратились в чудовищную реальность, живущую по своим абсурдным законам. Максим сразу возненавидел тот мир, вырванный из тайников его собственного воображения.
Кто он теперь для мира Фатамии? Создатель? Бог? Дьявол?
Максим ничего не смог изменить в этом мире к лучшему. Все его действия приводили к ещё большему ухудшению ситуации. Законы существования этого мира, которые и являются первопричиной какой‑то просто запредельной жестокости, в которой этот мир давно уже тонет, изменить эти законы Максу оказалось просто не по зубам. Да он особенно и не пытался это делать. Он даже и понять эти законы совершенно не смог, а потом перестал даже и пробовать хоть что‑нибудь понять в этом нагромождении абсурда.
Может быть, и наш мир тоже создан воображением какого‑нибудь глупого мальчишки? Который тоже сейчас или когда‑то раньше попал сюда в плен и, пытаясь выбраться, превратил этот и без того очень жестокий мир абсурда в сплошной ад? Ведь в нашем мире нелепостей, если вдуматься, не намного меньше, чем в Максимкиной Фатамии. Чудовищных нелепостей, которые приводят к чудовищным последствиям.
Откуда взялось вообще это название королевства, в которое вывалился Макс и вокруг которого крутятся все здешние события? Фатамия. Явно – не спроста это название. От какого знакомого Максу слова произошло оно? От слова фатум, то есть – судьба, рок? От слова фата? Ведь Макс в первые же часы своего пребывания там фактически обзавёлся невестой. Бесконечно преданной ему невестой, не то, что эта идиотка Люба… А может, от слова “фантом”, мираж, иллюзия? Или “Фантомас”? Ведь Максим – почти ещё ребёнок… А может от слова “там”?
Я зачем‑то упорно ломал себе голову над загадкой происхождения названия королевства, в котором Макса обожествили. А ведь он для этого мира и в самом деле является чуть ли ни Богом! Нелепым и беспомощным, трагически смешным в своей беспомощности карикатурным подобием Бога…
