– Общий поиск открыли, – сообщил Рик Горр. – Фэр, начинаем совмещать представления о координатах. Сходимость по сетке растет равномерно, без срывов. Пока все штатно.
– Есть фиксация точки входа, общий контур прыжка и данные выхода, – откликнулся через некоторое время Фэр. – Запускаю контроль в модельном пространстве. Лайл, читаешь? Перебрасываю на Риана, прошу исполнить вторичный контроль.
Йялл покосился на Риана и ощутил новую волну беспокойства. Он сам протоптал эту тропу – стал капитаном, настоял на подготовке корабля к сроку, гораздо более раннему, чем желал бы Совет. Он гнал всех и рычал злее, чем во время работы в инспекции. Его нынешняя репутация не поддается даже описанию. «Озверевшее чудовище, помешанное на полете», – это нежный и мягкий вариант, так говорит жена. А что оставалось делать? Когда Узор снова вмешался в жизнь семьи, от жизни мало что уцелело.
Тимрэ не отходил от Сати ни на шаг, по сути, стал ее личным врачом, забросив иные дела. Снави приводили к балансу остатки ее расколотого чуждостью сознания, а люди все не желали понимать, что нет смысла ждать определенности, активного разумного контакта. Не будет его, долго еще не будет. На первичное взаимопонимание со стаей ушло полтора века! А Узор – он и вовсе невесть что. У него нет ни разума, ни социального устройства, ни логики, языка и уклада жизни, понятных людям, айри или волвекам. До сих пор неизвестно даже, что он собой представляет. По первичным предположениям, это сознание, единое в пределах планеты, но не единственное и постепенно распространяющееся от звезды к звезде. Но что или кто является его носителем? Каковы его цели и зачем он создавал контрольный маркер по эмофону и ряду иных параметров? Как много подобных маркеров и почему этот не активировался самостоятельно на поверхности Хьёртта?
Йялл принял отчет по первичному контролю полета и подготовке прыжка. Все штатно. Экипаж рычит и шепчет так слитно – слушать в радость. Все на своих местах, ни единого случайного существа, все работают без слов. И люди прижились, привыкли, и айри тоже. Прыжок приближается с впечатляющей неотвратимостью. И несет надежду. По крайней мере, так хочется думать. Сати снова станет собой. Год назад все было так хорошо… трудно даже вспомнить тот покой. Сестра закончила Акад и получила полный профиль навигатора, защитила работу по ветеринарии, параллельно обрела полноту дара снави и поступила в медицинский. Несовместимые увлечения – но ей хватало и сил, и времени, она так смешно щурилась, пищала и называла себя ученой серой мышью, для которой большая радость – прогрызть ход потолще в недрах нового знания… А потом в одну ночь Узор стер улыбку, воздвиг стену отчуждения. Люди обрадовались: вот и контакт наконец-то! После стольких лет ожидания… Риан примчался немедленно, бросив дела. Глянул на бледную, не реагирующую на окружающих Сати и сказал: пора вернуть взятое в долг при рождении. Самое время случайную и несистемную связь, созданную попустительством ан-моэ Йенхо, не укреплять, а рвать. Иначе чуждое разрушит Сати. И не только ее, наверное.
– Мышь, ты в порядке? – уточнил Йялл, пренебрегая формулой стандартного запроса, адресованного второму навигатору.
– Полностью. Как будто оно снова благополучно спит, – заверила Сати. – Точнее, оно меня чуть отпустило. Позволило быть самостоятельной сегодня… Есть канал. Передаю Лайлу. Подтверждение прошло, оно нас ждет. Даже помогает формировать прокол.
– Как скучны нынешние полеты, – посетовал «пассажир» Риан, контролируя первое полноценное использование своей разработки в дальнем прыжке и выверяя данные, предоставленные кораблем. – Ни рева толпы зевак, ни маршей-гимнов, ни перегрузок. Даже нормальных команд нет, как и дисциплины в представлении людей. Треп на борту… Собственно, закончил, все штатно, подтверждаю работу навигатора: без замечаний.
– Лайл, мы готовы, – согласился Йялл, просмотрев вторичные отчеты экипажа и уловив рост слитности сознания.
Он знал: происходящее и правда лишено привычной людям эффектности. Корабль достаточно далеко от Релата, солнце выглядит ничтожной звездочкой, разве что чуть крупнее прочих… Створ стартового канала, именуемый также точкой входа в волну, – нечто сугубо нематериальное. Кроме Лайла, его способна воспринять разве что Сати – через нарастание искажения сложных дальних планов реальности.
Махина «Иннара», четыре плотно пригнанных друг к другу модуля, тупоносая конструкция, ничуть не похожая на иглу. Однако же она успешно проткнет стартовый створ и сгинет в нем, растворится, исчезнет для всех систем планетарного наблюдения Релата и Хьёртта. Чтобы вынырнуть там, куда давно зовут Сати.
Общее сознание стаи – всех волвеков на борту «Иннара» – сплотилось, включая и людей, и айри. Корабль обрел необходимую для контроля движения единость мышления, не требующую словесных команд. Горры надежно держали сетку координат. «Все штатно» – это повторено много раз и ощущается каждым. Йялл улыбнулся зримому образу первого вожака, сознанием разрешая начать процесс.
«Мы такие разные, – думал он. – Ничуть не схожие, и это не может помешать нам найти общее и обрести нечто важное – каждому свое. По сути, все будет, как и раньше. Надо ощутить свою разность, признать ее и принять, чтобы начать сближение. Когда Узор отпустит Сати, пропасть непонимания обретет свою настоящую глубину, и мы станем заново ощупывать вслепую ее край, искать способ сближения. Снова, почти с чистого листа. Это будет интересно».
Реальность вывернулась и дрогнула, корабль втянулся в прокол и потек – сминая сознание стаи, плавя знакомое и переливая его в новую форму, где теряют смысл и время, и пространство, и все привычные планы реальности. Йялл ощущал процесс точнее и подробнее прочих – как капитан и брат Сати. Для нее в происходящем не было тьмы и провала сознания. Контроль сохранялся, хотя и был он чуждым и явно сторонним. Но – был и берег Сати, гостью и в то же время часть себя, малую и странную. Совсем непонятную, и оттого особенно ценную. Сати Трой, сестру Йялла, сына Даура, сына Йалла, родившегося в семье первого из свободных Йяллов. Люди с ума сходят уже от имен волвеков, повторяемых из поколения в поколение: они-то не улавливают тонких нюансов звучания, доступных стайным. Непонимание на ровном месте… Первый из вожаков устранил его, предложив менять имена хотя бы каждое третье поколение. И это еще одно подтверждение возможности решения проблем, порождаемых несходством.
Мысли плелись в странные и нелогичные цепочки, петляли, цепляясь к мелочам вроде имен или их происхождения. Реальность выворачивалась и корчилась. «Иннар» тек через прокол непрерывно, исчезая из прежнего своего положения и одновременно занимая новое.
